Можно ли за неэффективное управление государственной компанией получить отличие? Можно. Если возглавляет её Семен Вайншток

Кузнечевский В.Д.
директор Института геополитической информации «Энергия», доктор исторических наук, профессор

Те, кто постарше, хорошо помнят, что первые Герои Советского Союза появились в СССР в далекие 1930-е годы, когда вся страна, затаив дыхание, следила за подвигом советских летчиков, спасавших из ледового плена полярников, с затертого во льдах ледокола "Челюскин". Людей тогда спасли, а отличия получили не только летчики, но и капитан "Челюскина" Владимир Воронин. В официальной советской истории он так и остался героем той эпопеи. Идеология и пропаганда тогда были на высоте. Будучи ещё школьником в военные годы я хорошо помню, что у меня и тени сомнения не возникало в том, что всё было именно так, как нам это преподносили. Но народ и тогда было обмануть трудно. И он уже в 1933 году сочинил частушку, которую распевали у нас в Сибири:

Капитан Воронин

"Челюскин" проворонил

И за это орден получил.

Традиции, как видно, вещь живучая. Подумалось об этом, когда нечаянно сопоставил два связанных между собою события.

Первое имело общенациональное значение. И заключалось оно в том, что наиболее успешно развивающаяся отрасль российской экономики - нефтяная промышленность - внезапно не по своей вине столкнулась с ограничениями темпов роста: полностью обеспечив потребности внутреннего рынка, нефтянка не смогла реализовать в полном объеме продажу оставшейся нефти за рубеж.

Причина такого положения заключалась в том, что почти вся сырая нефть из России поступает на зарубежные рынки через систему экспортных трубопроводов монополиста - принадлежащей на 100 процентов государству компании "Транснефть". Вот менеджмент этой компании и закупорил в начале этого года экспортную транспортную систему. Дело дошло до того, что, как сообщала в этот момент пресса, такие мощные нефтекомпании, как ЮКОС и "Сургутнефтегаз", вынуждены были даже останавливать скважины. Последняя, в начале года не смогла, например, пристроить 750 000 тонн сырой нефти.

Объемы не маленькие. В 2002 году в стране всеми нефтекомпаниями было произведено около 380 миллионов сырой нефти. По системе трубопроводов "Транснефти" было прокачано 374 миллиона тонн. Из этого общего объема на переработку было отправлено 186,5 тонн и экспортировано 186,4 миллиона тонн. Но с начала 2003 года нефтекомпании довольно сильно прибавили и на 2003 год заявили на поступление в транспортную систему 424 миллиона тонн, то есть, на 50 миллионов тонн больше, чем может пропустить труба. И "Транснефть" захлебнулась.

И вот именно в это время, 14 марта 2003 года российская общественность вдруг узнает, что в Москве прошла церемония награждения победителей традиционного конкурса "Российский ТЭК-2002", где победителем в номинации "Компания года" была признана"Транснефть" за "достижение впечатляющих результатов в расширении экспортных мощностей России". А 20 марта в столице Казахстана Астане вице-премьеру России Виктору Христенко под градом критики прессы и своих отечественных и зарубежных коллег пришлось давать клятвенные обещания принять срочные меры по расширению нефтяных экспортных мощностей, в рамках чего были названы изменение технологии прокачки, реконструирование нефтеперекачивающих станций, введение в строй новых трубопроводных систем и другие меры, то есть, фактически была подвергнута острой деловой критике именно профессиональная деятельность менеджмента государственного монополиста в этой сфере - компании "Транснефть".

При наращивании производства на 7-8 процентов в год и при невозможности продать излишки за рубеж (а по общему мнению больше 186 миллионов тонн в год российская экономика "проглотить" не может) и при том, что экспорт сырой нефти за рубеж выгоднее, чем экспорт нефтепродуктов на 15 процентов, получалась ситуация, при которой хоть сворачивай производство. Страна стала нести огромные убытки. Глава ЮКОСа Михаил Ходорковский на совещании у премьер-министра России в феврале месяце заявил, например, что каждый день такого простоя стоит российской экономике 10 миллионов долларов в день.

Проблему эту можно вполне определенно охарактеризовать как самый острый кризис сбыта углеводородного сырья за весь период добычи нефти на территории России.

Между тем, угроза кризиса сбыта сырой нефти за рубеж замаячила на горизонте еще в 1999 году. Уже тогда было ясно, что если не принять меры, то вскоре наступит кризис сбыта сырой нефти, который потянет за собой и снижение темпов роста ВВП. Сколько бы ни критиковали так называемый сырьевой характер российской экономики, но никто не может отрицать того факта, что нефтянка выступает локомотивом темпов роста других отраслей экономики. (Кстати сказать, не только у нас, но и в развитых в экономическом отношении странах - Норвегии, Великобритании). Так, по данным статистики за первые три месяца этого года 7 процентов роста добычи нефти обеспечили 6 процентов роста металлургии и машиностроения.

Еще тогда, в начале 1999 года, Виктор Калюжный, будучи министром топлива и энергетики, поставил перед правительством вопрос о разработке и принятии Энергетической программы для России до 2020 года, в которой были названы и ориентирововчные цифры: в 2020 году Россия сможет добывать до 450 миллионов тонн нефти в год, на внутреннее потребление уйдет максимум до 180 миллионов тонн, а экспорт этого сырья должен возрасти со 170 миллионов тонн до 290. Пропускная же экспортная мощность российских нефтепроводов, даже с учетом уже тогда задуманного строительства Балтийской трубопроводной системы, составляла не более 180 миллионов тонн (К слову сказать, сейчас оценки даются более оптимистичные).

Вот тогда-то, в сентябре 1999 года, президентом ОАО "Транснефть" и был назначен профессиональный нефтяник, вице-президент НК "ЛУКОЙЛа" Семен Вайншток, которому и была поставлена исполнительной властью страны задача не допустить кризиса сбыта через 3 года.

Как же Семен Вайншток расширял экспортные мощности России? Это очень интересная история.

Недавно, отвечая на упреки, что ограничения на доступ к трубе, введенные "Транснефтью", дали многим политикам и экспертам основания говорить о технологической отсталости системы и об инерности руководства компании, вице-президент "Транснефти" Сергей Григорьев с обидой ответил, что это прежнее руководство компании проводило курс на сокращение мощности и с 1985 года не построило ни одного метра трубопроводов, а "Семену Михайловичу Вайнштоку удалось переломить тенденцию. Именно новое руководство "Транснефти" поставило своей задачей резкий рост мощности нефтепроводной системы". В частности, с 1999 года было построено три нефтепровода: БТС, ветки в обход Украины и в обход Чечни. И "через год мы готовы увеличить экспортные возможности на 40 миллионов тонн", заверил корреспондента С. Григорьев.

Уж и не знаю, чего здесь больше, расчета на то, что читатели не знают, что в будущем году нефтекомпаниям понадобится экспортная прибавка в прокачке минимум на 50 миллионов тонн, а дальше еще больше, или лукавства? Может быть, скорее последнее, потому что информированная публика прекрасно помнит, что решение о форсированном строительстве Балтийской трубопроводной системы в 1999 году принял лично премьер-министр России Владимир Путин, а проталкивал эту экономическую идею с огромным волевым напором уже другой премьер - Михаил Касьянов. Точно такими же, политическими, на уровне правительства РФ, были и решения по строительству вышеназванных обходных нефтепроводов. Руководству "Транснефти" оставалось только брать под козырек и, заглянув в проект Энергетической программы до 2020 года Виктора Калюжного и его преемника на должности министра энергетики Игоря Юсуфова, опираясь на мощный авторитет высшей исполнительной власти в государстве, искать кредиты и в срочном порядке осваивать их, чтобы не создавать ситуации с кризисом сбыта.

Между тем, именно эта главная цель, которая была поставлена государством перед новым менеджментом "Транснефти" - не допустить надвигающегося кризиса сбыта - и не была выполнена. И прежде всего за счет непрофессионального подхода.

Во-первых, сейчас выясняется, что построенные обходные нефтепроводы оказались как бы не у дел. Ситуация и с Украиной, и с Чечней за это время благодаря последовательной политической позиции Центра претерпевает позитивные изменения и чем будут загружаться эти обходные ветки сейчас становится неясным.

Еще более запутанная ситуация с Вентспилсом. Руководство "Трансненфти" то объявляет, что оно хочет купить акции "Вентспилс нафта", то отказывается от своих слов. Но из всех действий менеджмента компании если что и видно, так только то, что сама "Транснефть" никаких серьезных переговоров с Вентспилсом не ведет. Более того, трудно отделаться от впечатления, что действия компании сродни политике на понижение цены Вентспилса совершаются для кого-то третьего.

Крайне интересна позиция руководства "Транснефти" по поводу строительства новых нефтепроводов.

Недавно вице-президент нефтекомпании "ЛУКОЙЛ" Леонид Федун, размышляя о поразившем "Транснефть" склерозе, приведшем к кризису сбыта, отметил, что потребности России в нефти составляют 160-180 миллионов тонн в год, и они не будут сильно меняться. Все остальное уходит на экспорт. Сегодня 1 тонна добытой нефти приносит государственной казне $60-100. В эту сумму входят прямые налоги с добычи и доходы МПС и "Транснефти". Плюс к этому государству отходят налоги, которые государство получает со смежников, обслуживающих нефтяную промышленность. В 2002 году налоги, собранные с нефтекомпаний, составили $21,7 миллиард. Один процент роста нефтяной промышленности дает 0,6 процента прироста ВВП. Нынешние 8 процентов роста добычи обеспечивают 3,5-4 процента роста всей остальной промышленности. При 450 миллионах тонн добычи в 2003 году в государственную казну поступит $18-23 миллиарда, и далее, при добыче в 500 миллионов тонн - $25-30 миллиардов, при 550 миллионов - $28-33 миллиарда. Таким образом, Россия может получать $10 миллиардов дополнительной прибыли в год. И это без учета дополнительных налогов, которые будут собраны с транспортников и смежников. А они немалые. Так, в 2002 году только транспортные госструктуры получили от нефтяников $9 миллиардов прямых платежей (в основном речь идет о "Транснефти"). Если бы сейчас не было транспортных ограничений, считает Л. Федун, в России уже добывалось бы на 30 миллионов тонн больше нефти, чем сейчас. А это $3 миллиарда дополнительных поступлений в госбюджет.

Часто говорят о том, замечает вице-президент "ЛУКОЙЛа", что Россия, мол, попала в зависимость от добычи и экспорта нефти. Но ведь точно такая же зависимость есть у Норвегии. Треть бюджета формируется за счет нефти у Великобритании. Добычу там и там стараются увеличивать всемерно. У нас же картина иная. Представитель "ЮКОСа" сообщил на днях в СМИ, что его компания может уже в 2004-2005 годах добывать 100-120 миллионов тонн нефти, сдерживает это развитие лишь политика "Транснефти", то есть недостаток экспортных мощностей.

Последние годы развития российской нефтянки убедительно показывают, что единственное, что может сдержать экспорт российской нефти, так это транспортная система экспортной прокачки. Л. Федун считает, что через 7 лет на экспорт должно уходить примерно 300 миллионов тонн. Такого не было даже в советское время, потому что львиная доля добытого сырья уходила на внутреннее потребление "братских республик". Сейчас этой гири на ногах у России нет, государства СНГ вынуждены российскую нефть покупать.

Но, учитывая тот факт, что Семен Вайншток изо всех сил сопротивляется строительству экспортных трубопроводов на Мурманск, и на Дальний Восток, с привлечением частного капитала, с идеей которых выступают крупнейшие российские нефтекомпании, то "Транснефть" захлебнется нефтью сама и не даст развиваться российской нефтянке, а в конечном итоге и всей российской экономике. А, судя по всему, так оно и будет. "Частный трубопровод, заявляет Семен Вайншток, то же самое, что и аренда госграницы!"

Причина такого поведения в общем-то лежит на поверхности. Как написал на днях журнал "Эксперт", руководству "Транснефти" не нравится идея частных нефтекомпаний по строительству новых магистралей прежде всего потому, что эти нефтепроводы "уйдут из-под контроля госкомпании и её монополия будет нарушена". Этот вывод находит подтверждение в случае с Каспийским трубопроводным консорциумом.

Как только Семен Вайншток был назначен президентом "Транснефти", в задачу ему было поставлено установить партнерские отношения с первым независимым трубопроводным консорциумом на территории России - Каспийским трубопроводным консорциумом, который строился на паевых началах с иностранными участниками. Более 50 процентов акций этого консорциума принадлежало международным компаниям, входящим в первую десятку нефтедобывающих компаний мира, и 45 процентов - российской стороне, через федеральное правительство и совместные предприятия отечественных компаний с зарубежными партнерами ("ЛУКОЙЛ", "Роснефть").

В конце 2001 года была отгружена первая партия нефти, доставленная в Новороссийск по этому трубопроводу. В это же время новому президенту "Трансненфти" была поставлена задача построить перемычку между "Транснефтью" и КТК на линии Кропоткин-Тихорецк, с тем, чтобы в виду грядущей нехватки транспортных мощностей, не допустить кризиса сбыта добытой нефти.

Однако вместо того, чтобы выполнить эту в общем-то техническую задачу, С. Вайншток сделал попытку подмять под себя КТК, предложив сдать в аренду "Трансненфти" принадлежащие КТК резервуары в Южной Озереевке под Новороссийском. Когда же международное руководство КТК отказалось это сделать (по имеющимся сведениям его возмутил метод диктата, проявленный Вайнштоком), президент "Транснефти" пролоббировал в Правительстве РФ предложение о включении КТК в реестр естественных монополий, то есть попытался включить КТК в российскую систему магистрального транспорта. Принятие такого предложения означало бы, что тарифы на прокачку нефти будут устанавливаться не международным консорциумом, а российской Федеральной энергетической комиссией и утверждаться российским правительством.

КТК, естественно, не согласилось с мнением миноритарного акционера. Тогда С. Вайншток направил в Правительство РФ письмо, где попытался доказать вредность для России вообще этого консорциума и отказался строить упомянутую выше перемычку. И это несмотря на то, что министр энергетики РФ Игорь Юсуфов неоднократно заявлял, что использование российскими нефтеокомпаниями Каспийского консорциума "безусловно поддерживается министерством", так как проводка нефти через порт КТК позволяет отправлять на экспорт танкера с большим дедвейтом, что повышает рентабельность экспортных операций.

Но у С. Вайнштока, похоже, не только есть свое собственное мнение на этот счет, но и опору он нашел в российских структурах власти, которые обладают гораздо большими полномочиями, нежели министр энергетики.

Ком скандалов вокруг деятельности "Транснефти", возглавляемой С. Вайнштоком, растет день ото дня. А в основе такого поведения, как мне кажется, лежат простые, в общем-то, вещи. Неумение увидеть государственную перспективу, непрофессиональный менеджмент, компенсируемый совершенно неуемным стремлением подмять под себя всё и вся вокруг. И если правительство РФ не поправит политику принадлежащей ему компании, то в ближайшем будущем это может обернуться миллиардными (в долларовом выражении) убытками.

Интересно, получит ли Семен Вайншток в 2003 году какое-нибудь еще отличие за такую свою деятельность? И если - да, то от кого?