Россия и россияне-соотечественники за рубежом: политико-правовые аспекты проблемы.

В. Хлюпин, С.Фадеев

Россия и соотечественники за рубежом: от тактики безразличия к стратегии защиты

Положение соотечественников за рубежом, а именно: угроза их жизни и благополучию в случае возникновения конфликтов и начала военных действий ставит вопрос о мерах и способах защиты русского и русскоязычного населения правительством Российской Федерации. Современное международное право крайне неясно трактует права, как государства-метрополии по защите своих граждан по тем или иным причинам оказавшихся в очагах зарубежных конфликтов, так и самих указанных граждан на элементарную самозащиту. К сожалению, действующая Конституция России и другие законодательные акты практически полностью обходят стороной вопрос о мерах и способах политического давления в случае грубого ограничения свобод и прямой угрозы жизни россиянам находящимся и проживающим вне пределов национальной территории. Хотя отдельные российские политики, в том числе и специально занимавшиеся проблемами СНГ, (например, бывший министр по делам Содружества этнический казах А.Г.Тулеев), предлагают "жесткие адекватные меры", вплоть до введения "экономических санкций" к странам, "в которых ущемляются права наших соотечественников". "Особенно это касается наших ближайших соседей, которые перед Россией в долгах, как в шелках. У нас для этого есть рычаги - от требования немедленного погашения задолженности за потребление наших энергоресурсов до отключения от них нарушителей", -пишет А.Тулеев. - "Пусть не поймут меня превратно: это не будет шантажом со стороны России. Это будут адекватные цивилизованные меры страны в ответ на ущемление законных, общепринятых человеческих прав своих соотечественников. Не более и не менее"(2).

По мнению другого авторитетного политика, экс-премьер-министра Казахстана А.М.Кажегельдина, - Россия вполне может стать "правозащитной империей" для СНГ, потому что как только "защита прав русских в "ближнем зарубежье" начнет воплощаться в жизнь, быстро выяснится, что на практике это означает не что иное, как защиту гражданских прав и свобод, то есть прав человека как таковых"(3). А в отстаивании прав человека международное сообщество (и Россия в том числе) , в последнее время готово пойти даже на "гуманитарные интервенции", что и показали последние события в Югославии.

Известный российский правовед, руководитель Центра международно-правовых исследований Института государства и права РАН, член Комиссии международного права ООН И.Лукашук пишет, - "Важно иметь в виду, что на протяжении всей своей истории Россия с точки зрения международного права оставалась одним и тем же государством. Понятие государства включает не только политическую систему, но и население и территорию. Встречающееся в выступлениях государственных деятелей и даже в дипломатических актах выражение "новое российское государство" означает дишь, что произошли изменения в социально-политической системе России" (4). Так как обретение государственности Казахстаном явилось добровольным актом именно России, вызванным изменением ее социально-политической системы, то вполне правомочен вопрос об отзыве данного акта. Возможность правовой (именно с позиции международного права) постановки данного вопроса вполне реальна.

Президент Казахстана сам признал в одном из интервью, что "исторически у казахов никогда не было под контролем такой огромной территории в качестве их собственного государства"(5). Более того, передав Китаю ряд "спорных участков" своей территории по договорам 1996-97 гг. добровольно создал прецедент пересмотра "неправильных" границ. Следовательно - наделение его страны такой значительной территорией - несправедливо, а изменение статуса их принадлежности - возможно. Значит можно дать именно моральную оценку сложившейся ситуации. Не следует только забывать, что мораль оказывает прямое влияние на политику и право, как Генеральная Ассамблея ООН, так и Международный Суд при обосновании своих решений ссылаются на "законы морали" (moral law"). В резолюции Генассамблеи от 11 декабря 1948 года "Преступление геноцида" говорится, что указанные преступления "потрясают сознание человечества... и противоречат законам морали, а также духу и целям Организации Объединенных Наций". Также Устав ООН тесно увязывает право и справедливость, а Международный Суд не раз подтверждал приведенные положения (6).

Именно с позиций морали и международного права нужно давать оценку положению россиян-соотечественников, где бы они не находились, а при наличии веских доказательств политики прямо или косвенно направленной на ограничение общепризнанных гражданских прав, можно и нужно ставить вопрос о геноциде против русского народа.

Мировая история дает примеры целенаправленной политики различных государств, рассматривавших применение силы для защиты своих сограждан, как вид самообороны. Причем, само понятие "соотечественники" трактовалось более чем широко и нередко подменялось еще более расплывчатым - "единоверцы", "братские народы" и т.п. Так именно защитой "братских православных" народов, во-многом, объясняются мотивы последних русско-турецких войн 1853-56 и 1877-78. Именно защищая единоверцев (болгар, сербов, черногорцев, православное население Палестины) и не желая отступать от своих протекционистских обязательств царское правительство сознательно шло на тяжелые жертвы и издержки ведения крупных военных компания. И это было оправданно. Помимо, собственно, защиты политических партнеров, сателлитов-союзников, тем самым существенно поднимался престиж страны на международной арене, укреплялись позиции России в стратегически важных регионах ее жизненных интересов.

Более того, те же "крестовые походы" христиан-католиков, многочисленные "газзаваты" и "джихады" исламского мира есть, в определенной степени, войны для защиты интересов соответствующей этно-конфессиональной диаспоры. Конечно, нередко "защита" единоверцев и "помощь" соотечественникам выступали в качестве предлога и оправдания развязывания военных действий, но нельзя отрицать и их объетивно положительного значения, посуществу определившего карту современного мира. Так последний пример "защиты христиан-единоверцев" - трехсторонняя интервенция России, Англии и Франции против Оттоманской Турции в 1827-1830 гг., дала свободу греческому народу и, не исключено, спасла от геноцида православное населения Балканского полуострова. Что турецкое правительство было готово к "окончательному решению" христианского вопроса на своей территории наглядно показала чудовищная армянская резня устроенная в 1916 году.

Примеров длительного и политически эффективного покровительства и протекционизма на международной арене можно привести очень много, начиная от многовековых связей России и Черногории и, заканчивая, еще более продолжительными контактами Франции с общиной христиан-маронитов современного Северного Ливана.

В новейшее время (в XX веке), практически все так называемые "великие державы" осуществяли прямое военное вмешательство (не говоря уже о многочисленных примерах экономического давления, санкциях и дипломатических демаршах), направленное на защиту соотечественников подвергшихся реальной (а подчас и мнимой) угрозе за пределами национальных границ:

- В 1965 году Бельгия при технической и дипломатической поддержке США и Великобритании направила свой воинский контингент в раздираемую гражданской войной бывшую колонию - Бельгийское Конго-Заир. Предлог для операции - защита двухтысячной колонии "белых" европейцев.

- В 1976 году израильские спецслужбы осуществили операцию по освобождению заложников захваченных арабскими террористами в Уганде.

- В 1979 году "зеленые береты" и сотрудники американских спецслужб провели закончившуюся полным провалом попытку освобождения заложников захваченных исламистами в посольстве США в Тегеране (Иран). В 1983 году армия США вторглась на территорию суверенной Гренады под предлогом защиты "американских граждан", оказавшихся "в опасности" после военного переворота свергшего режим "коммуниста" Мориса Бишопа. В 1989 году при вторжении США в Панаму с целью "освобождения" страны от "наркорежима" генерала Норьеги, одной из основных декларированных причин акции указывалась все та же "защита американских граждан" проживающих в стране. Наконец, в 1991 году последовала высадка 4-х тысячного корпуса французских и бельгийских десантников в анархизировавшийся Заир, для эвакуации своих сограждан и других иностранцев. Список можно продолжить. Естественно, критериев действительной опасности и степени риска для проживания в той или иной стране иностранных граждан нет. Решение на ввод войск или операцию спецслужб принималось нередко в одностороннем порядке, в обстановке строгой секретности, часто угроза жизни соотечественникам была только предлогом для вмешательства во внутренние дела суверенной страны с совершенно иными истинными целями. Однако, это не снимает вопрос о применении силы в случаях действительной, а не мнимой опасности. Анализируя сложившиеся в международном праве представления вокруг данной проблемы, известный российский специалист в области международного права, доктор юридических наук Н.Н.Крылов констатирует, что "история международных отношений в самом деле полна примеров различных злоупотреблений, предпринятых под флагом защиты сограждан, но в действительности являвшихся международным произволом" (7). Хрестоматийным стал пример с вторжением Гитлера в Чехословакию под предлогом защиты судетских немцев. Президент Казахстана Н.А.Назарбаев даже во-время одного из визитов в Вашингтон сравнил "судетскую проблему" с проблемой русского населения северных областей своей страны. Постепенно и исподволь начала формироваться своеобразная "судетская" мифологема: "фашизм - Гитлер - соотечественники - вооруженное вторжение", опираясь на которую ряд ученых называющих себя демократами, пытаются снизить актуальность и "закрыть" сам вопрос положения соотечественников. Совершенно прав Н.Крылов задаваясь вопросом: "...остановило бы что-нибудь Гитлера, если бы у него не было упомянутого предлога защищать немецкое меньшинство? Конечно, нет, просто он нашел бы другой предлог. Таким образом проблема состоит в том, чтобы провести четкую грань между правомерным и неправомерным применением силы" (7).

Необходимо прочно уяснить главное - политика силы, здоровый национальный эгоизм, продолжают оставаться краеугольным камнем современных политических процессов. Последние события в Косово тому яркое подтверждение. Видимо прав другой известный ученый Н.Косолапов: "мы стоим еще на той ступени исторической эволюции, когда невозможно пока уйти от насилия как явления, органически присущего всему строю жизни - и внутренней и международной", в этих условиях "интересы развития вообще, безопасного и цивилизованного в особенности требуют не отказа от насилия, но разработки более цивилизованных его форм" (8).

Безусловно в общей оценке современного миропорядка следует исходить из утверждения, что с окончанием "холодной войны", распадом СССР и завершением противостояния двух идеологических систем - социализма и капитализма, мир мало того, что не стал более безопасным, но, напротив, общее количесство угроз и степеней риска многократно возросло. В этом отношении можно согласиться с директором Международного института стратегических исследований Майклом Говардом: "мы вступаем в иной и, возможно, не менее опасный мир, во всяком случае мир более беспорядочный как во внутриполитическом, так и в международном плане" (9). А всякому хаосу, "броуновскому движению" сепаратизма и национализма можно противопоставить только силу, тактику "адекватного" ответа. Практика деятельности спецслужб многих стран мира, характерные примеры - Франция (против ОАС) и Израиль (по отношению к боевикам "Хамас" и "Хезболлах"), показала, что и с терроризмом можно эффективно бороться, подчас заимствуя его формы и методы.

Собственные национальные интересы, и ничто более, должны определять стратегию России в XXI веке. Перед государством и народом вновь, в который уже раз за долгую историю, встали вопросы выживания в крайне неблагоприятных политических условиях, но Россия может и должна найти в себе силы собраться, консолидироваться и дать достойный отпор вызовам врагов и недоброжелателей.

Определенный вакуум российской правовой системы позволяет достаточно свободно толковать права и возможности страны по защите своих граждан вне пределов государственной территории. Как совершенно справедливо отмечает глава Комитета по международным делам Государственной Думы, лидер Конгресса Русских Общин Дмитрий Рогозин ныне действующая Конституция Российской Федерации не только не запрещает использовать мощь государства для защиты сограждан, находящихся в опасности (10), но и утверждает (статья 2-я): "Признание, соблюдение и защита прав человека и гражданина - обязанность государства" (11). Это означает в том числе и то, что вред, нанесенный отдельному гражданину, является вредом для государства, основная функция которого - защита своих граждан. Что же касается территории применения такой государственной защиты, то Конституция России не содержит никаких ограничений на сей счет. Более того, согласно статье 5-й "Закона о гражданстве Российской Федерации" - граждане России пользуются защитой и покровительством России за ее пределами, а российские власти обязаны защищать их права и интересы, а при необходимости принимать меры для восстановления их нарушенных прав и свобод.

По мнению Д.Рогозина применение вооруженной силы для защиты соотечественников правомерно (именно - легитимно с позиций международного права) в следующих случаях:

При наличии реальной угрозы жизни или систематических и грубых нарушениях прав человека;

1. Отсутствии иных, мирных средств разрешения конфликта, создающих необходимость прибегнуть к крайним мерам самообороны;

2. С гуманитарной целью вооруженной операции, когда военные действия по спасению соотечественников есть единстственный или, по крайней мере, основной мотив акции;

3. С соблюдением пропорциональности, то есть ограниченности по времени и средствам спасения. (Следует добавить - и мерам адекватных действий). Действия государства, применяющего силу, должны предприниматься с целью защиты сограждан и не выходить за пределы их непосредственной защиты (12).

В целом, с мнением Д.Рогозина можно согласиться, но опять-таки, остаются открытыми вопросы выработки критериев оценки ситуации: что есть "систематические и грубые" нарушения прав человека? Как определить отсутствие "иных, мирных средств разрешения конфликтов" и т.д.?

Необходима серьезная проработка терминов и концептуальных понятий описывающих ситуацию в ее динамике, с учетом различных вариантов развития и "подключения" (в том числе и непредсказуемого) новых факторов.

К сожалению, содержание и значение большинства концептуальных терминов, так или иначе связанных с национальным аспектом, продолжает оставаться не унифицированным и дискуссионным. Известный социолог Питирим Сорокин совершенно справедливо утверждал, что в понятие нации и национального вопроса вкладывается самое разнообразное содержание в зависимости от того, какова политическая позиция тех, кто эти понятия употребляет и эксплуатирует в собственных политических интересах (13). Здесь необходимо обратиться к классикам "реабилитированной" науки - геополитики. Фридрих Ратцель, один из основателей нового научного направления, предложил в конце прошлого начале нынешнего века следующую классификацию: "нация - это народ в состоянии политической самостоятельности или способный к ней", c уточнениями: а) народ - есть население объединенное территорией, но вполне возможно с различными этническими и даже расовыми корнями; б) "способность к политической самостоятельности" выражается в наличии государственности, современной или в исторически достоверном прошлом. А национальность тогда и есть - никогда не имевший государственности народ, точнее население какой-либо природно-географической области, сознающее (самоидентифицирующее) себя единой общностью (14). Отсюда, даже народ, утративший свою территорию-государство, как современные Ратцелю евреи, или курды, уйгуры, но достигший в своем культурно-историческом развитии этой стадии, имеет полное моральное и юридическое право требовать и добиваться суверенитета вплоть до полной независимости.

С правом национальности на самоопределение сложней. К началу нашего века населенных территорий не занятых государственными образованиями, на Земном шаре практически не осталось, а значит мир оказался жестко поделен между нациями-государствами. Если национальности и достигают в своем цивилизационном развитии этапа государственного самосознания, то их права вступают в полное противоречие с правами, как минимум, одной государствообразующей нации. И, тем самым, главным фактором права оказывается сила: мощная национальность взорвет государство-нацию, в котором территориально размещалась и образует свое государство, став нацией или ее сепаратизм будет раздавлен. Права нации и национальности в данном случае совершенно равнозначны с морально-этической точки зрения, но юридически могут быть закреплены различно. Организация Объединенных Наций, а точнее - Государств, задуманная как прообраз "мирового правительства", на деле является, во-первых: сообществом наций-государств выражающих их интересы, во-вторых: ареной политического давления "великих" держав и, особенно, мирового гегемона сегодняшнего дня - Соединенных Штатов Америки. Но русские ближнего зарубежья - не национальность, а разделенная произвольно начертанными границами старого союза нация. "Искусственность" границ бывшего СССР общепризнанный факт: "границы между республиками" проведены "произвольно, без учета национального состава населения" (15), - свидетельствуют представители Международного правозащитного Фонда из Франкфурта-на-Майне. Их точку зрения полностью разделяют аналитики известного Стокгольмского института проблем международного мира (16).

Сам русский человек, россиянин, на ментальном уровне краха своего государства не признал. Как утверждает на основании многочисленных социологических опросов научный сотрудник Института США и Канады Е.Б.Светлицкая: "несмотря на то, что большинство россиян в настоящее время считают себя гражданами России, их представления о территории страны в основном не соответствуют формально проведенной границе", "только пятая часть респондентов удовлетворена современными границами России"... (17).

В Казахстане, для примера, по данным Московского Фонда "Индем" (руководитель Г.Саттаров), на весну 1998 г. - 24% опрошеных русских считали себя гражданами СССР; 11% - России; гражданами какой-нибудь другой страны, никакой или затруднились ответить - 12% человек, даже 5% казахов "ощущали" себя гражданами СССР(18).

Поиски новой диаспоральной политики

Положение русских соотечественников в странах бывшего СССР есть проблема комплексная: юридическая, социальная, политическая, демографическая, культурная и т.д. Отсюда, подход к ней не должен быть ограничен формальными рамками "ведомственного подхода" и аудиториями научных дискуссий. Снятие проблем "русского зарубежья" - суть одна из главных, первостепенных задач государственной политики России на рубеже веков, от разрешения которой существенно зависит самочувствие единого русского этноса, состояние экономики и самой государственности России.

Сотрудник института этнологии и антропологии РАН Е.И.Филиппова предлагает в этой связи "различную стратегию государственной миграционной политики" для стран СНГ и Прибалтики. По мнению ученого, из стран с "далекой культурной дистанцией" между русскими и "титульным" населением (все государства Центральной Азии, Южного Казахстана и Закавказья), русскоязычное население надо "забирать", направив на их обустройство в России соответствующие средства. Миграцию с территорий населенных преимущественно русским населением (Северный Казахстан, Приднестровье) следует сдерживать, естественно не административными средствами, а политикой поощрения существующего статуса-кво. В отношении русского населения Прибалтики, Украины и Белоруссии - "добиваться для наших соотечественников статуса полноправных граждан, строго следить за неукоснительным соблюдением прав человека" и т.д., потому как, якобы, "вытеснение "нетитульного" населения объективно не отвечает интересам этих государств" (19).

Первые два утверждения представляются абсолютно верными, но последнее, на наш взгляд, требует серьезной корректировки. Как можно вообще сравнить положение русских в Беларуси и Латвии? Гораздо более реалистичной представляется следующая точка зрения - в отношении русских проживающих в Республике Беларусь вообще не следует проводить какой бы то ни было государственной политики, два братских народа прекрасно уживаются сами. Принципиально иное дело - Украина, Латвия и Эстония, где наличие значительного процента русского населения "сочетается" с ярко выраженной этнократической политикой властей. В отношениии этих государств необходима стратегия аналогичная северо-казахстанской - поддержка идеи национально-культурной автономии, как шага по направлению к реинтеграции в единое государство.

Отвечая на вопрос, кто есть россияне-соотечественники в чисто научном плане следует определиться в принципе - идет ли речь о составной части единого русского этноса или обозначивают себя процессы формирования какой-то иной (суб-этнической) общности. Некорые специалисты, в этой связи, явно гипертрофируя возникшие противоречия, "усомнились": "существует ли сегодня русская нация" вообще (20). Другой ученый, ведущий научный сотрудник Российского независимого института социальных и национальных Института США и Канады С.Матвеева, утверждает, что "...нет в общем достаточных оснований для того, чтобы вообще употреблять понятие "национальные интересы" в отношении России /.../ ибо здесь [в России, надо понимать - прим. автора] не сложилось национальное государство или государство-нация, лишь о котором можно говорить, что оно имеет такие интересы", и это при том, что "окружают" Россию именно "государства-нации"... (21). Интересно какие - Украина, Казахстан?

Долго дискутировать и полемизировать по этому вопросу представляется излишним, однако обозначить свою позицию необходимо. Действительно, целый ряд авторитетных специалистов - прежде всего этнологов и культурологов, на большом фактическом материале доказывают, что русское, так называемое, "старожильческое" (укоренившееся на данной территории в течении нескольких, как минимум - двух, поколений) население, самоидентифицирует себя несколько отлично от общей массы русских проживающих в России и русских "новопоселенцев" в "новых независимых государствах". Так старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН Н.Лебедева, предпринявшая в 1994-1995 масштабный проект исследований "Новая русская диаспора: перспективы развития", отмечает, что "старожильческое" русское население Азербайджана стабильно фиксирует свое отличие от остального русского населения: "Мы - нечто среднее между азербайджанцами и русскими", "у нас меньше честности, но больше доброты", "мы - более эластичные, покладистые, научились жить по кавказским законам, научились "крутиться", "мы - более проницательные, более хитрые". Русские в Узбекистане, однозначно считают себя "более гостеприимными, сплоченными и уважительными". На основе проведенных исследований Н.Лебедева приходит к выводу о реальном распадении русской диаспоры в большинстве стран бывшего СССР на две составляющие: потенциальных "мигрантов" и потенциальных "ассимилянтов" (22).

Результаты подобных исследований крайне обрадовали идеологов создания новых эфемерных этно-образований - "украинского", "молдавско-румынского", "казахстанского" и прочих народов. Выступая на первой сессии нелигитимной "Ассамблеи народов Казахстана" президент Н.Назарбаев ссылаясь на авторитет "своего старого друга" "Евгения Золоторева", который перебравшись из Казахстана на Украину "плача" признался: "знаете, я совсем другой украинец, чем эти украинские, полтавские!", - сделал вывод, - "Мы здесь, в широких наших степях, на просторах Казахстана, приобрели за эти годы совсем другой характер - особый, наш, казахстанский" (23).

При этом казахстанский президент забывает добавить, что "казахстанец" Золотарев - по паспорту украинец, отнюдь не беженец вернувшийся назад так и не обретя новой родины, а крупный чиновник - в совсем недалеком прошлом 1-й секретарь Актюбинского обкома партии и председатель областного совета, член ЦК Компартии Казахстана и член ЦКК КПСС, владелец крупной сахарной компании, и вернулся в Казахстан он в 1996 году в качестве не реэмигранта, а торгпреда Украины в Астане. О том, что номенклатура не знает национальных границ и имеет свою особую психологию, хорошо высказался известный российский ученый доктор исторических наук А.Д.Назаров, еще в 1995 году предложив использовать термин "номенклатурный национализм" применительно к "идеологии новой политической элиты, возникшей после выхода республик из СССР". "Эта генерация политиков заинтересована в росте националистических настроений в среде коренного населения, что позволяет перекладывать вину за собственные грубые ошибки в управлении экономикой и социальной сферой на предшественников, а в последнее время - на Россию"(24).

Так что диаспоры и диаспоральные проблемы бывают разными. Как различными бывают и обстоятельства, в которые загоняют "не-титульное не-меньшинство" недальновидные политики.

Русский бунт. К психологии "пограничного" восстания

Здесь необходимо обратиться к результатам последних исследований в области психологии конфликта и этно-психологии. Основой самоидентификации, как известно, является осознанное отнесение индивида лично себя к той или иной этнической группе или культуре. Как писал один из основателей "евразийства" князь Н.С.Трубецкой: "только достигнув самобытности, основанной на самопознании, человек (и народ) может быть уверен в том, что действительно осуществляет свое назначение на земле...", "тот, кто самого себя не познал, не может, не умеет быть самим собой" (25). Механизм самоидентификации до сих пор продолжает оставаться крайне мало изученным, однако некоторые выводы и положения можно сделать. Исследования основоположников влиятелельных научных школ Зигмунда Фрейда и Жана Пиаже убедительно доказали, что между онтогенетическими процессами развития ребенка и эмоциями, действиями и мыслями взрослого человека существует непрерывная связь. Все мы в буквальном смысле "родом из детства" и формирование психотипа (в том числе и национального) человека происходит под непосредственным влиянием людей близких ему в самом раннем детстве, обыкновенно - родителей (26). Ученые продолжившие работу в данном направлении пришли к еще более поразительным выводам. По их мнению, наш мозг развился не столько как средство объективной идентификации мира, как - подобно другим органам - "средство увеличения наших шансов на выживание". В связи с тем, что одним из главных, решающих факторов способствующих выживанию на всех этапах эволюции является своевременное и правильное распознавание потенциальных врагов, в каждом ребенке с первых лет жизни закладывается стереотип "образа врага". Детский мозг "делит" окружающее на "свое" и "чужое", "опасное/безопасное", причем родители заботящиеся о малыше и есть источник положительных воздействий - ласки, любви, "безопасности", то есть - "свои"; "чужим" же становится все остальное - не обязательно "опасное", но неведомое. Отсюда детский категоризм, подростковая жестокость. Личность каждого человека как бы "прорастает" из бессознательных эмоций и коллективистских ощущений (27).

Огромное значение при формировании "образа врага" имеют симпатии и предпочтения родителей. В обществах, где существует определенная напряженность и нестабильность, негативный эмоциональный фон накопленный отцом и матерью передается детям, возникает повышенная возбудимость, тревожность. Детская психика неустойчива, а так как одним из наиболее простых способов деления окружающих на "своих" и "чужих" испокон веков является расовая и этническая разнородность, то и закладывается "сам собой" стереотип девиантного (отклоняющегося) поведения. "Ненормальными" становятся группы, коллективы, массы...

Формирование "образа врага", по мнению современных швейцарских психоаналитиков Курта и Кэти Спиллман, есть основа идентификации личности, возникаюящая на бесс-, точнее до-сознательном, уровне развития. Происходит торможение и регрессия психики еще не сложившегося индивида: "образы врага изменяют человеческую психику, умственные способности и человеческое поведение. Сочувствие и идентификация дезинтегрируются до такой степени, что люди, воспринимаемые как враги, не только лишаются индивидуальности - их даже не считают больше людьми". (28). Отсюда возникают идеи о национальной исключительности "своих" и расовой неполноценности "чужих", теории "славян-недочеловеков" и практика "окончательных решений еврейского вопроса". Национальная принадлежность, особенно если она легко "подчеркивается" расовыми признаками - цветом кожи, строением черепа и т.д., становится мерилом зачисления в "свои". Политики же, как люди облеченные властью, умело направляют напряженность в "межнациональную" сферу, потому как иначе она (напряженность) ударит по ним самим - сидящим у руля управления и доведшим общество до стадии избыточного социального напряжения.

Дальше - все по знакомому сценарию. "Чужие" уже не люди, а значит с ними можно делать все, что захочешь - убивать, насиловать, мучить. Нация "заболевает" национализмом. "Нечто гораздо более глубокое и элементарное выходит на поверхность... под влиянием чего специфически человеческие качества, приобретенные онтогенетически, разлагаются, отбрасывая даже зрелых людей назад к примитивным, древним, доиндивидуалистическим стадиям" (29). Возникают чудовищные аберрации сознания. По меткому замечанию Эрнста Геллнера: "Национализм начинает изобретать нации там, где их никогда не существовало" (30).

Исходя из этого можно с большой долей уверенности утверждать, что вопросы национальной идентификации и межнациональной конфликтологии как таковые, есть продукт определенного воздействия извне, которое обыкновенно совершают государственные органы и институты "воспитующего характера". То есть, официальная государственная идеология (в купе с практикой ее применения) привносит в гражданское общество выгодные ей идеи и установки. Государство влияет на народ (массы родителей), те воспитывают новое поколение граждан с характеристиками заданными власть предержащими.

Весь комплекс проблем связанных с национальным вопросом - во-многом (в определяющем?), суть продукт определенного манипулирования и явление массовидное. Идеология всегда имеет цель и полностью зависит от "центра принятия решений", контролируемого правящей элитой.

Действительно, социальная напряженность умело воплощается последней в нациообразующие идеи и идеологемы, которые затем трансформируются в сепаратизм и "самостийничиство". Важно отметить, что подобный процесс наиболее силен именно на окраинных, пограничных территориях, на стыке границ и культур. Здесь и центральная власть слабее (отдаленность от центра), и уровень конфликтности выше (рядом не всегда дружественные соседи). В третьих, именно на периферии высок процент пассионариев и маргиналов, которым нечего терять. Вот и готова благодатная почва для "бунтов", "смут" и попыток "этнотворчества". Ирридента - по определению не спокойна и может быть почвой, точнее - куклой, в умелых руках операторов и политтехнологов любых политических и национальных оттенков.

"Пограничье" порождает и аккумулирует людей с пограничной психикой. В истории России именно там возникали все бунты и, по терминологии коммунистов, народно-освободительные восстания (многочисленные Лжедмитрии, Кондратии Булавины, Степаны Разины, Емельяны Пугачевы).

Современное приграничье России здесь не исключение. Уровень потенциальной напряженности вдоль южных рубежей с Казахстаном и Украиной, западных с Латвией и Эстонией, где по обе стороны разноцветных столбов живут одни и те же русские люди, очень высок. "Сепаратистские" тенденции налицо, отрицать это бессмысленно и бесперспективно. Нет только осмысленной политики России, либо по снятию, либо по транслированию напряженности во-вне.

При этом сама природа "стихийного" сепаратизма многослойна - пограничье перенасыщено людьми обиженными "на власть" существующую по обе стороны границы. Русские - недовольны перекрытием границ и нарушением традиционных связей, русские-мигранты перебравшиеся через границу "обижены" на Москву за то, что бросила на произвол судьбы, и еще больше - на бывшую страну проживания, за то, что заставила сняться с насиженного места. Местные жители приграничья титульных наций - также недовольны экономической стагнацией, охватившей в большей степени окраины новых государств, окраинные элиты недовольны оторванностью от рычагов реальной власти. Забежавшие далеко вперед в стремлении к максимальной национальной самобытности элиты центра, подчас начинают "придумывать" новые нации уже внутри достигшего независимости национального, по-сути, государства. На Украине - "западянщики", "галицийцы" начинают принижать прочих украинцев, в Казахстане, приватизировавший власть старший казахский жуз (племенное объединение), игнорирует интересы двух других оставшихся вне власти жузов (Среднего - Северный и Центральный Казахстан и Младшего - Западный Казахстан).

Возможен даже сепаратизм русских-соотечественников от России. Объясняется это также и откровенно деструктивной позицией занимаемой российским руководством, которое вместо того, чтобы брать под свое покровительство ирредентистские движения в пограничных областях, фактически, содействует их ликвидации идя на сотрудничество с политическими режимами "новонезависимых государств". Как пишут сами молдавские историки - "серый кардинал" перестройки академик А.Яковлев в 1992 году во время официального визита в Кишинев заверял местных этнократов, что "Москва не поддержит сопротивления русских "воле молдавского народа"" (31). В определенной степени именно это заявление подтолкнуло молдавские власти к вводу войск в "мятежное" Приднестровье. Можно согласиться с мнением, что "русское зарубежье не может самостоятельно сохраниться без России" (31). Пример первой волны русской эмиграции подтверждает - несмотря на многочисленность (Франция) и анклавное расселение в братских Сербии и Болгарии русские диаспоры были достаточно быстро ассимилированы, растворились в иноязычной стране. Но речь здесь идет о диаспорах дальнего зарубежья, но никак не о русской ирриденте. Дождаться когда "рассосется" русское приграничье весьма затруднительно.

Кто - кого? Самоопределение наций и права человека

Большое значение в развернувшейся вокруг россиян-соотечественников научной дискуссии занимает место и роль в современных условиях принципа самоопределения наций. Именно к нему, как к первоисточнику, обращаются многочисленные сторонники этно-территориальной суверенизации. Но сначала необходимо разобраться по существу вопроса. Обязанный своим рождением Великой Французской революции, указанный принцип уже тогда находил самые различные толкования. В современных межэтнических конфликтах практически все "заинтересованные стороны" и акторы непременно на него ссылаются, понимая при этом совершенно различные вещи. Общепризнанного толкования нет и никогда не было. Более того, как совершенно справедливо подметили некоторые исследователи (32) даже в основополагающих документах ООН принцип национального самоопределения трактуется по-разному: в большинстве документов упоминание о коллективных правах этнических общностей либо отсутствует, либо заменяется признанием индивидуальных прав человека и гражданина, но, вместе с тем, принятый в 1966 году Генеральной Ассамблеей ООН "Пакт о гражданских и политических правах" декларирует, что "все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие". Соответствующие положения были зафиксированы в Хельсинкском Заключительном акте, а также принятой относительно недавно, в 1992 году, Генассамблеей ООН "Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам", которая, однако, не носит обязательного характера.

Сложность заключается именно в том, что понимать под терминами "нация" и "самоопределение". Изначально французские революционеры (т.н. "французская" модель толкования), вкаладывали в него смысл, тождественный принципу народного суверенитета, который "...основан на признании всего гражданского правомочного населения той или иной страны источником политической власти" (33). Но постепенно он приобрел совершенно другое значение, существенно искажающее изначальное: право на образование самостоятельного национального государства. В ходе многочисленных научно-политических дискуссий середины и конца прошлого века незаметно произошла подмена понятий: вместо нации как гражданского сообщества стала подразумеваться нация в этническом смысле. Последовательное проведение в жизнь принципа права наций на самоопределений в "новом" (немецком) толковании, в современном полиэтническом мире при смешанном типе расселения, грозит обернуться перманентным кровопролитием, мировая история дает тому массу примеров.

К сожалению, наблюдалась и продолжает сказываться определенная "оторванность" целого ряда российских специалистов, особенно правоведов, от конкретного предмета исследований. Это характерно и для ученых непосредственно занимающихся проблемой положения россиян-соотечественников и русских диаспор за рубежом. Многие авторы углубились в умозрительные построения слабо согласуемые с реалиями сегодняшнего дня и конкретной фактологией, что, вне всякого сомнения, подрывает доверие к теоретическим знаниям, выводам и предлагаемым прогнозным оценкам. Так доктор исторических наук, профессор А.А.Язькова в брошюре "Российская диаспора в странах нового зарубежья" допускает массу досадных фактологических ошибок (так автор утверждает, что столица Северо-Казахстанской области город Петропавловск-Камчатский переименован в Кзылжар и т.д. (34)). Конечно, Петропавловск-Камчатский находится, как ему и положено, на Камчатке, но и казахстанский - просто Петропавловск, пока продолжает сохранять свое исконное название.

Более чем недоумение вызывают и выводы автора: так в отношении Казахстана "главная проблема", по мнению А.Язьковой, "состоит в необходимости добиваться расширения возможностей местного самоуправления, введения двуязычия в районах компактного расселения русских", якобы условия к тому "создаются новой Конституцией Казахстана" (35). Однако, при внимантельном чтении указанной Конституции, а тем более зная реальное положение дел на местах, можно сделать прямо противоположный вывод: органы выборного самоуправления - маслихаты (собрания) народных представителей, согласно действующему законодательству, крайне ограничены в функциях и фактически бесправны перед произволом глав администраций - акимов. Также, ни в Конституции, ни в новом варианте закона "О языках в Республике Казахстан" принятом в июле 1997 года, ни в каком другом правовом акте казахских властей, введение двуязычия в "районах компактного проживания" русского населения никак не предполагается (35).

Несмотря на то, что, как констатирует сама А.Язькова, "в Алма-Ате среди бела дня избивают активистов русских и славянских организаций" (35), она считает "контрпродуктивными" "любые формы поддержки сепаратистских настроений и действий, характерных для радикально-националистических и коммунистических организаций русского населения Северного Казахстана" (35). Многие представители российской научной элиты оказались в той или иной степени дезориентированны многочисленными интегристскими призывами руководителей "новых независимых государств", далеко не всегда подкрепленные искренним стремлением к сотрудничеству. Академик Н.Моисеев назвал "евразийский проект" Н.Назарбаева "весьма заманчивой" и "соответствующей русским интересам" идеей (36), видимо даже не подозревая, что истинная подоплека подобного "нео-евразийства" - попытка снять напряжение в русских областях Северного Казахстана. В тоже время, западные специалисты, которых трудно упрекнуть в симпатиях к России, однозначно относят упомянутый Казахстан к "мировой цивилизации, исторически идентифицируемой с православным христианством... Россия - стержневое государство этой цивилизации" (37).

Миграция как вопрос.

На протяжении многовековой истории русского народа его миграции носили центробежный характер, расширяя территорию расселения - "жизненного пространства нации. Это объективная реальность. Можно, конечно, называть данный процесс своеобразной формой колониализма, применять другие, не менее жесткие определения, но исходить надо из главного - данный процесс начался вовсе не по воле московских князей или царей, а происходил совершенно естественным путем. Из перенаселенных районов Средне-русской возвышенности наши предки мощными потоками "выплескивались" в благодатные южные степи, Поволжье, Приуралье. Так продолжалось из года в год, из века в век, только к середине 1980-х годов, как утверждает опираясь на свои подсчеты сотрудник Института этнологии и антропологии РАН И.Субботина, - "инерция центробежного движения, "растекания" русских по территории страны уменьшилась", после чего, во-многом благодаря развалу СССР наступил перелом - "зародилось и стало набирать силу противоположное по направлению движение, центростремительное, "собирающее"" (38). Возникает вопрос, что делать сегодня: ужиматься под натиском более активных (плодовитых) наций, сокращать историческую площадь расселения российских народов, или пытаться отстаять доступными и цивилизованными средствами занимаемые географические позиции?

В совсем недалеком прошлом российская власть демонстрировала политику вызывающую полное недоумение. Разброд и сумбур в области определения внешнеполитических ориентиров "новой демократической России", нестыковка, а порой и просто отсутствие каких бы то ни было планов, перспектив, стратегических целей и тактических задач, выдавались за элементы какого-то принципиально нового миропорядка. Но, установка на подчеркнутое миролюбие и готовность всегда говорить "да" не привели к большой безопасности. Увы, это так. Как вообще можно оправдать отсутствие собственного внешнеполитического курса ссылками на то, что "у подавляющего большинства стран не существует внешнеполитической концепции в виде документально оформленного и разложенного по приоритетам набора предложений, определяющих практический курс внешней политики" (39). Естественно, полностью ускользнула из внимания государства и немаловажная миграционная проблема.

Трагический распад единого Союза даже его инициаторам мыслился как временная мера, сугубо подчиненная задаче момента - низвержению Союзного Президента М.С.Горбачева. Но ход исторического процесса оказался много сложней. Необдуманный лозунг Б.Н.Ельцина - "больше суверенитета", сменился не менее скоропалительным требованием пересмотра границ. Неустойчивая позиция российского руководства, непродуманные дипломатические шаги первых месяцев существования Содружества привели к ускоренной дезинтеграции экономических, а затем и политических связей "новых независимых государств". Борьба с коммунистической идеологией закончилась отрицанием идеологии как таковой, потерей жизненных ориентиров и духовных ценностей русского народа. Россияне оказались на руинах... тела и духа, национальной государственности и самобытной духовности русской-российской цивилизации.

В основном прав психолог В.Соснин считая, что национальная идеология, которую имеет каждая нация (а иногда и не одну) - есть совокупность убеждений о ценностях нации, подтверждающих и легитимизирующих действия и цели правительства и основных социальных институтов общества. Нация, как сложносоставной организм, может плодотворно развиваться только при выполнении неприменных условий: а) ее идеология когерентна, согласована с практикой и в то же время способна адаптироваться под изменяющиеся условия; б) между доминирующей идеологией и реальной практикой функционирования государственных институтов существует минимальное различие (40). Можно согласиться с философом Александром Панариным: "для создания (воссоздания) большой империи требуется большая... мессианская идея" (41). Такая идея призвана сплотить, собрать воедино русских людей независимо от места проживания и отметок в паспорте, помочь им обрести счастье на родной земле. Однако задача сегодняшнего дня вероятнее скромнее - вернуть утраченное, собрать воедино осколки разбитого и разбросанного. И определиться надо именно в механике соединения "национальной российской идеологии", "ценностях российской нации" и практике отстаивания интересов и способах защиты указанных ценностей.

Но горазда эффективнее, выгоднее, а главное реальнее, современной России позиционировать себя в качестве именно демократической "Правозащитной Империи" на просторах СНГ, - что предлагает лидер Республиканской народной партии Казахстана Акежан Кажегельдин. - Властные режимы в большинстве стран "ближнего зарубежья" неумолимо "соплазют к авторитаризму" и под флагом отстаивания прав человека, гражданских тех же россиян-соотечественников, Россия может получить как "цивилизованный способ решения проблем русских за рубежом, так и основу реальной интеграции в рамках СНГ"(42).

Бегство за свободой. Миграция как ответ.

Следует отметить, что формирование русских диаспор за рубежом - давний исторический процесс, восходящий корнями к раннему Средневековью. Своеобразной формой миграции можно считать "отъезды" русских князей с многочисленной челядью и дружиной на службу за рубеж. При этом обычно вспоминают - Скандинавию, Литву, Польшу, но князья дома Рюрика "володели" в свое время и Древней Грузией и Австрийским герцогством. Значительные по составу "выплески" вынужденных мигрантов дала эпоха Ивана Грозного и последовавшие за тем смуты. В новое время, миграция из России началась также отнюдь не в связи с революцией 1917 года, Гражданской и Великой Отечественной войнами. Массовый характер приобрела миграция в конце прошлого начале нынешнего века. В одном 1891 году Россию покинуло 109 тысяч человек. Только в США за 1820-1900 годы прибыло и осталось там 424 тысячи подданных Российской империи. За семь лет (1907-1914) в Америку эмигрировало 144 тысячи человек (43).

Царское правительство столкнувшись с столь массовым явлением стремилось ограничить выезд, понимая что именно народ есть и будет - главный источник силы и достояние государства. Временами кажется, что действующее правительство "новой России" этого совершенно не понимает.

Общая численность беженцев и вынужденных переселенцев за постсоветский период (русских, славян и россиян) по подсчетам американского Фонда Карнеги приближается к 4 миллионам человек, что составляет приблизительно 4% электората России (44). Это значительная цифра, тем более если учесть повышенную политическую активность и фактор усиленной психологической "сопричастности" процессам происходящим на "новой-старой" родине. Некоторые российские аналитики считают даже, что "постоянное возрастание численности неупорядоченных беженцев следует рассматривать как определенный симптом приближения к той точке, когда гражданская война в России, без преувеличения, может оказаться весьма вероятной" (45), поскольку "нарастание их потока будет превращать социальную напряженность в открытые конфликты" (46). Специалисты правительственного Совета по изучению производительных сил прогнозируют в течение ближайших пяти лет прибытие в Россию минимум еще 3,5-4 миллионов переселенцев (47). В случае же обострения ситуации, нужно ожидать миграционного притока до 8-10 миллионов россиян-соотечественников, не считая представителей т.н. "коренных" этносов Кавказа и Средней Азии, которые также хлынут через полу-прозрачные границы в Россию.

По авторитетному мнению экс-заместителя Министра иностранных дел России Александра Панова уже давно "начался если не исход, то массовая миграция русскоязычного населения из государств Средней Азии". И причины тому "не только - и даже не столько - тяжелая экономическая ситуация в регионе, но и принявшие систематический характер ущемления на бытовой почве, по служебной линии и т.д." (48).

Самый характерный пример в этом плане языковая политика "новых независимых государств". Можно еще как то понять непримиримую позицию этнократических режимов Прибалтики, хотя в Финляндии, например, шведский язык является государственным, при том, что шведов проживает в стране не более 6%. В российском Дагестане 12 государственных языков, по числу крпнейших этносов. Но в "братской" Украине и наполовину русском Казахстане нет и речи о предоставлении одному из крупнейших мировых языков статуса государственного. Статья 10-я Конституции Украины гласит, что "в Украине гарантируется свободное развитие, использование и защита русского, других языков национальных меньшинств Украины" (49); в Казахстане русский имел сначала невразумительный статус "языка межнационального общения", а согласно последней Конституции 1995 года имеет право "официально употребляться" "в государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским" (50). Вместе с тем, в тех местах, где сосредоточено более 80-90% коренного населения, нужно вводить делопроизводство на казахском языке", - считает президент Н.Назарбаев(51). На деле переход на моноязычное казахское делопроизводство осуществляется и в районных с гораздо меньшим процентным составом титульного населения, даже в областях на протяжении столетий исторически насленных русскими старожилами и казаками. Впрочем, Н.Назарбаев отрицает, что в Казахстане вообще есть области "где преобладают русские" (52).

Привилегированные языки, титульные и нетитульные этносы - примеры подобной фиксированной дискриминации "выталкивают" русское население эффективней чем развал экономики и вооруженные конфликты. Хотя, опять-таки, мировое общественное мнение дает однозначный ответ: "Неконституционно, а потому недопустимо разделение жителей на представителей так называемых "коренных" и "некоренных" национальностей (53). По данным российского исследователя, заведующего сектором диаспор Дипломатической Академии МИД РФ Т.В.Полосковой на первом месте среди причин отъезда у русских казахстанцев встречаются - "этнические мотивы" (30%), а "чисто экономическая миграция" составляет всего 5% потенциального оттока (54).

Трудно отрицать очевидные факты и заниматься государственным и этническим "строительством" на обломках бывшего Союза, ведь:

1). Многие из так называемых "горячих точек", очагов существующих этнополитических конфликтов (Крым, Осетия, Приднестровье, Карабах), в настоящее время вступившие в конфликт с суверенизировавшимися республиками бывшего СССР, напрямую, непосредственно и подчас добровольно вошли в состав Российской империи задолго до создания указанных республик. Это безусловно относится ко всем перечисленным территориям.

2). Целый ряд новонезависимых стран исторически никогда не имел государственности в существующих границах, кроме как в составе СССР. Это касается Украины, Белоруссии, Молдовы, Азербайджана, отчасти - Латвии и Эстонии, впервые обретших государственность вскоре после развала Российской империи.

3). Отсутствие досоветской государственности применительно ко всем республикам Центральной Азии усугубляется незавершенностью процессов этногенеза, даже в отношении "государствообразующих" народов современных - Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Туркмении и Таджикистана.

В Федеральном законе "О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом", принятом 24 мая 1999 года прописаны конкретные формы и способы поддержки соотечественников в "области основных прав и свобод человека и гражданина" (ст. 15), "в экономической и социальной областях" (ст.16), "в области культуры языка и образования" (ст. 17), "поддержка в области информации" (с. 18), а статья 22-я прямо "обязывает" "органы государственной власти Российской Федерации" "содействовать" соотечественникам в реализации законных прав и свобод, предусмотренном законом (55). Но закон, к сожалению, действует плохо. Еще в 1996 году на приеме в честь делегации соотечественников мэр Москвы Ю.М.Лужков констатировал, что "факторы государственной поддержки русскоязычных диаспор в ближнем зарубежье... не действуют"(56). За пять лет мало что изменилось.

Совершенно необходимо вернуться к старому предложению о целесообразности выделения соотечественникам особых избирательных округов, двух или трех, которые бы суммировали голоса поданные в посольствах и консульствах России за рубежом. Это бы позволило, наконец, положить конец затянувшейся дискуссии о политических симпатиях и предпочтениях соотечественников. Большинство аналитиков полагают, что "... беженцы, вынужденные мигранты - существенная составная часть социальной базы экстремизма. Эта категория населения - одна из самых взрывоопасных социальных групп в российском обществе" (57), "именно на плечах несчастных беженцев в Россию может "въехать" фашизм" (58). Вот так, ни много ни мало. В то же время другая группа ученых не менее уверенно, со ссылками на результаты собственных исследований, утверждает, что "в целом вынужденные переселенцы располагают серьезными предпосылками для пополнения именно демократического электората России" (59). При этом авторы последней точки зрения оперируют результатами социологических обследований проведенных в двух областях России - Ярославской и Свердловской. Хотя, по нашему мнению, редкостный разнобой данных полученных по основным электоральным показателям не позволяет провести какие бы то ни было обобщения. По уровню абсентизма (участия/неучастия в выборах), переселенцы на ярославщине оказались значительно активнее местных старожилов (81% и 69%, соответственно), в то время как в Свердловской области существенных различий не было (55% и 53%). Политические предпочтения также весьма вариативны - ярославские переселенцы несомненно относятся к электорату КПРФ и ЛДПР (они в два раза активнее голосовали за эти партии, чем остальные жители), в то время как их уральские товарищи ничем не выделились из общей массы свердловчан, предпочитая центристские блоки и партии (60).

Собственные наблюдения в этой области показывают, что все-таки основная масса беженцев и переселенцев отрицательно ориетированна по отношению к существующей власти. Государство (правительство) бросило соотечественников на произвол судьбы и странно было бы ожидать от обездоленных и разоренных в одночасье людей политической лояльности. Конечно, принято множество законодательных актов, призванных защищать и отстаивать права россиян-соотечественников (начиная с Федеральных законов "О вынужденных переселенцах" и "О беженцах" от 18 февраля 1993 года). Кстати, само разделение дефиниций "беженец"-"вынужденный переселенец" плод нашей российской специфики. Единственная разница - это наличие у "переселенцев" российского гражданства, тогда как беженцы прибывают на территорию России формально оставаясь подданными других государств (61).

Последовавше в 2000 году упразднение (видимо за ненадробностью) Федеральной миграционной службы России, только еще более отложило решение проблемы. Территориальные органы ФМС хоть кое-где и кое-как, но пытались помочь беженцам, теперь в результате очередной реформы российской вертикали власти, эту помощь оказывать просто некому. Конечно, аппарат ФМС был мало эффективен, но упразднение его ничего не создав взамен - тоже не выход из положения. Тем более, что президентом В.В.Путиным озвучена идея возможного поощрения миграции русских-соотечественников из стран ближнего зарубежья в Сибирь и на Дальний Восток России. Какой правительственный орган будет этим заниматься?

Что делать и кто виноват?

Извечные и извечно любимые русские вопросы "Что делать?" и "Кто виноват?" ставили в тупик не одно поколения российских реформаторов, которые почти всегда хорошо начинали и ничем заканчивали. Реальной политики в отношении соотечественников пока нет, и сначала необходимо определиться, наконец, как, на основе каких принципов и доктринальных положений, будет строить Россия свои отношения со странами "ближнего зарубежья". Именно эти страны потенциально наиболее перспективны и перспективно опасны для безопасности России. Там же проживает и основная масса соотечественников.

Здесь возможны два сценария: первый - осуществлять целенаправленное давление (экономическое и политическое) с целью защиты соотечественников и проведения согласованной с Россией политики. Второй - Прибегнуть к стратегии изоляционизма. Закрыть границы, торговать только по "мировым" ценам, прекратить предоставление льготных кредитов, безвозмездной помощи, установить общемировые тарифы на транзит и т.п.

Первый вариант, конечно, наиболее оптимален, если его реализация затруднительна в данной исторической ситуации, то следует обратиться ко второму. Главное - отказаться от порочной практики вялотекущей "интеграции", которая на деле оказывается ширмой всевозможных махинаций по обе стороны границы. Неотрегулированное правовое поле "интегризма" в рамках СНГ выгодно представителям криминализированных политических элит, но никак не отвечает национальным интересам ни одного из государств постсоветского пространства.

Естественно, нельзя сказать, что Россия ничего не делает в плане защиты своих национальных интересов за рубежом. Принятое 16 мая 1996 года постановление Конституционного Суда по жалобе А.Б.Смирнова позволяет автоматически восстановить гражданство всем уроженцам Российской Федерации. Еще в ноябре 1994 года российский парламент ратифицировал подписанное месяцем раньше Соглашение "О помощи беженцам и вынужденным переселенцам" (под документом стоят подписи представителей Азербайджана, Армении, Беларуси, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана). Прибалтийские республики, Украина, Молдова и Грузия к документу не присоединились. В развитие, практически с каждым государством СНГ Россия заключила также двухстороннее Соглашение "О регулировании процессов переселения и защите прав переселенцев". К сожалению, положения этих документов, во-многом, остались на бумаге, фактически российское правительство оказалось не готовым ни контролировать выполнение заключенных договоров ни полноценно осуществить взятые на себя обязательства. В должной мере так и не заработали Фонды помощи вынужденным переселенцам и беженцам при Правительстве РФ, открытие которых предусматривалось законами, заглохла не получив бюджетного финансирования программа размещения мигрантов осуществляемая в рамках специальной государственной программы. Ряд утвержденных президентом Б.Н.Ельцинвм джоктринальных и стратегических докуменнов государственной политики в отношенгии соотечественников остались, вообще, малоизвестными и реально ничего не изменившими декларациями: указ Президента "Об основных направлениях государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников, проживающих за рубежом" (11 августа 1994 г.), постановление Правительства №1064 "О мерах по поддержке соотечественников за рубежом" (31 августа 1994 г.), правительственная "Программа мер по поддержке соотечественников за рубежом" (17 мая 1996 г.) и др.

Закономерно, что инициативу в работе с россиянами-соотечественниками у правительства попыталась перехватить оппозиция. Но у генерала А.Лебедя и руководства Конгресса Русских Общин также не оказалось реальных средств и возможностей для конструктивной помощи. В борьбу за потенциальные голоса переселенцев пытались также включиться ЛДПР - при лидере партии В.В.Жириновском на протяжении 1996-98 годов действовал специальный координирующий орган - Русский комитет, также вел работу в данном напрвлении Российский Общенародный Союз С.Бабурина (главным образом, через многочисленные публикации своего центрального органа омскую газету "Время", в редколлегию которой вошел бывший руководитель Русской общины Северного Казахстана Борис Супрунюк). Начиная с четвертого съезда (апрель 1997 г.) КПРФ периодически принимает отдельные резолюции "О защите прав соотечественников за рубежом и вынужденных переселенцев в России", где помимо общих оценок - "президент и правительство... не смогли выработать и осуществить разумной политики", "русские общины не получают должной поддержки... это бесчеловечно", четко констатируется - "КПРФ считает дело защиты интересов соотечественников... одной из важнейших задач своей политики" (62). Лидер КПРФ Г.А.Зюганов в своих доктринальных работах постулировал тезис, - "соборное тело русского народа рассечено границами СНГ" (63). И с "красным" Зюганов совершенно соглашался демократ-перестроечник, первый мэр Москвы Гавриил Попов, говоря об "исконной русскости", к примеру, Гурьевской области Казахстана (64).

Отдельно следует упомянуть и современную российскую "партию власти" - движение "Единство-Медведь". В сентябре 2000 г. Политсовет этой организации обсудив положение россиян-соотечественников за рубежом принял решение назначить известного казахстанского общественного деятеля Анатолия Зубарева (президент Ассоциации филиалов российских вузов г.Павлодара) полномочным представителем по Казахстану, с правом сформировать оргкомитет "Всеказахстанского общественного движения "Единство"" на основе своих программных установок. Аналогичный филиал уже прошел регистрацию и успешно действует в Приднестровской Молдавской Республике.

Вне всякого сомнения, каждый русский соотечественник подпишется под словами программы движения "Отечество", принятой в 1999 году - "проявления информационной, социально-экономической, политико-идеологической, бытовой и иных видов агрессии против российских соотечественников (этноцида) мы будем рассматривать как посягательство на национально-государственные интересы России" (65), нужно только добавить - Россия и русский народ оставляет за собой право на адекватные действия Даже в программных разработках ранее далеких от проблемы защиты соотечественников партий и движений либеральной ориентации сегодня находят отражение новые веяния. Так в проекте "Внешнеполитической концепции фракции "Союз Правых Сил"" разработанном депутатом Государственной Думы и председателем подкомитета по защите прав граждан России за рубежом О.Наумовым можно прочесть, - "Отношения со странами СНГ должны лишиться идеологической окраски и строиться не на ностальгии по империи, а на конкретных, прежде всего экономических интересах сегодняшней России... Отдельные важные направления внешней политики России - защита права соотечественников в странах СНГ и участие в урегулировании конфликтов на пространстве Содружества"(66).

Определенный поворот в политике по отношению к россиянам-соотечественникам демонстрировали официальные власти уже с середины 1990-х годов. Так, если в послании Президента Б.Ельцина Федеральному Собранию "Об укреплении Российского государства (Основные направления внутренней и внешней политики)" обнародованном 24 февраля 1994 года проблема соотечественников формулировалась в крайне расплывчатой форме: "Предусматривалось создание специальных органов - Комиссии СНГ по правам человека (формально она была создана), заключение специальной Конвенции Содружества по правам человека и об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным или этническим, языковым, культурным и религиозным меньшинствам" (67). Несколько лет спустя была разработана уже целая "Программа защиты интересов и поддержки этнических россиян, проживающих за пределами Российской федерации". В своих периодических посланиях Президент Б.Н.Ельцин регулярно определял "защиту прав наших соотечественников, живущих за рубежом" "важнейшей задачей внешней политики России". При этом, "Особое беспокойство" вызывало "положение русскоязычного населения в Эстонии, Латвии и ряде других государств. Их руководители должны ясно понимать: мы за добрые отношения с соседями, но никогда не предадим забвению законные права соотечественников" (68). Но суровые слова первого президента большей частью оставались на бумаге.

Президент Б.Ельцин считал себя "другом" Н.Назарбаева, Л.Кучмы, Э.Шеварднадзе и пытался построить большую политику на базисе личных отношений. По большому счету это ему не удалось. Новый лидер России В.В. Путин провозгласил приверженность другим подходам, - "В наших отношениях со странами СНГ мы переходим от политического формализма... к поиску механизма... инструмента , который бы позволил нам создать условия для более тесной интеграции... Не будем забывать, что на просторах бывшего СССР проживают более 20 миллионов граждан России, те, которые считают русский язык своим родным языком". Отношения с СНГ - приоритет №1. (69).

Само признание россиян-соотечественников, всех 20 миллионов оставшихся за пределами родной страны, - гражданами России - уже, несомненная новация российского руководства.

Тенденция к изменению ситуации наметилась, хотя пока еще и слабая, пунктирная. С приходом Владимира Путина появился динамизм и усилились элементы реалистичного прагматичного видения всего комплекса проблем. Бывший (в 1997-1999 гг.) посол России в Казахстане, а ныне - Генеральный секретарь Совета коллективной безопасности Валерий Николаенко свидетельствует, - "интересы России... в пространстве СНГ долгое время" "рассматривались и отстаивались по остаточному принципу". Сегодня, с приходом В.В.Путина наблюдается определнная смена свех, известный политолог В.Никонов полагает даже, что проблемы СНГ вышли на первое место среди внешнеполитических приоритетов "доктрины Путина" (70). Правда, непонятно почему едва ли не главным объектом заботы со стороны правительства стали беженцы из Чечни. Вместе с тем, Владимир Путин во время последнего визита в Казахстан (октябрь 2000 г.) не постеснялся, как было раньше, поставить перед Нурсултаном Назарбаевым вопрос о положении россиян-соотечественников. Сама постановка вопроса уже явилась неприятной неожиданностью для астанинского руководства.

А то дело дошло до абсурда. В России, Москве, идя навстречу пожеланиям 10 тысячной казахской диаспоры минюст России 17 декабря 1998 года официально зарегистрировал "Казахскую региональную национально-культурную автономию" во главе с членом-корреспондентом Национальной Академии Наук Казахстана Кенесбаем Мусаевым, в то время, как в самом Казахстане даже публичное высказывание идеи русской национально-культурной автономии чревато попаданием в застенки КНБ. В одной Москве, помимо "казахской региональной автономии" совершенно спокойно действуют национальные организации - "общество студентов и аспирантов "Макас"", филиал "общества "Казах тили"", молодежное общество "Мурагер". Аналогичные москвоской казахские автономии зарегистрированы и нормально функционируют в гг.Омске и Оренбурге. В середине 2001 г. планируется провести "казахский" съезд в Москве, после чего зарегистрировать и федеральную общероссийскую казахскую национально-культурную автономию, к чему у российских властей нет никаких препятствий и претензий. Это в то время, как многомиллионная армия русских беженцев и переселенцев из Казахстана представлена, по всей России, только двумя организациями - союзом "Единение" и обществом "Переселенцы из Казахстана в России".

Да, в России в очередной раз стало модным быть "патриотом". Но есть патриоты на деле и "патриоты" на словах. Красиво, а главное - верно, пишет и говорит председатель Комиссии по геополитике Государственной Думы А.В.Митрофанов: "нечто под названием СНГ на протяжении непродолжительной истории своего существования последовательно доказывает свою свою бесполезность, недееспособность и, во многих отношениях, вредность для нашей страны. Нынешняя элита бывших союзных республик давно определилась со своими приоритетами, в которых России отводится место Иванушки-дурачка..." (71). Однако, за громкими словами должны последовать не менее веские дела. С этим пока сложнее.

Повторимся: нет механизма реализации закона "О соотечественниках", не работает большинство программ (правительственных, ведомственных и прочих) по действенной защите их прав, нет координирующего и обличенного реальной властью государственного органа занимавшегося этой проблематикой. Но есть пока еще слабо осязаемая, но заметная тенденция к повороту, изменению всего курса государственной политики в отношении соотечественников.

Задача сегодняшнего дня ясна - положить конец "лукавому интегризму" всех "псевдо-друзей" России, определить инструментарий защиты интересов и гражданских прав россиян-соотечественников за рубежом, сделать диаспоры проводником политики России в странах "ближнего зарубежья". Проще говоря, к пониманию "что делать", надо добавить ясность - "какими средствами". России в XXI веке не надо чужих земель, но нужны подлинные союзники.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

(1) Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Москва, "Русский язык", 1980, Т. IV, с. 271.

(2) Тулеев А.Г. Россия должна защищать своих соотечественников - где бы они не находились//"Комсомольская правда", 15 марта 2000.

(3) Кажегельдин А.М. Правозащитная империя//Известия, 12 апреля 2000.

(4) Лукашук И.И. Нормы международного права в международной нормативной системе. М., 1997, с.7.

(5) Назарбаев Н.А. Главное для нас - сохранить независимость//Время по Гринвичу, 11 мая 1999.

(6) Международная жизнь, №12, 2000, с. 82-83.

(7) Международная жизнь, № 1, 1995, с. 127.

(8) Косолапов Н. Сила, насилие, безопасность: современная диалектика взаимосвязей//Мировая экономика и международные отношения, N 11, 1992, с. 51, 56.

(9) Говард М. Уроки "холодной войны"// Survival - Шанс на выживание, Лондон, лето 1995, /на русском языке/, с.74.

(10) Рогозин Д.О. Русский ответ, СПб., 1996, с. 121-122.

(11) Конституция Российской Федерации. Москва, 1996, с. 4.

(12) Рогозин Д.О. Указ. соч., с. 124.

(13) Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. Москва, 1992, с. 248.

(14) Ратцель Ф., Земля и жизнь. Сравнительное землеведение. СПб., 1909, Т. 2., с. 706-707.

(15) Белая Книга России (Наблюдения и предложения в области прав человека). Международное общество прав человека. Франкфурт-на-Майне, 1994, (на русском языке), с.146.

(16). Ежегодник СИПРИ (Стокгольмский институт проблем поддержания мира) за 1995 год. Москва, 1996, с. 62.

(17) Светлицкая Е.Б. Новая российская идентичность//Общественные науки и современность, № 1, 1997, с. 72-73.

(18) Аналитический отчет о социологическом исследовании "Политические взгляды населения Казахстана" (март-апрель 1998 г.). Фонд "ИНДЕМ"-Институт Гиллера, Алматы-Москва, 1998, с.40.

(19) Филиппова Е.И. Вернуться в дом Россия ищет троп...//Ред. Бордюгов Г., Гобл П., Тишков В. Среда и культура в условиях общественных трансформаций. Москва, "АИРО-XX", 1995, с. 138.

(20) Гельбрас В.Г. Национальная идентификация в России и в Китае (опыт сравнительного анализа)//Полис N 1, 1997, с. 137.

(21) Матвеева С.Я. Национальные проблемы России: современные дискуссии//Общественные науки и современность, N 1, 1997, с. 58.

(22) Ред. Александров В.А., Власова И.В., Полищук Н.С. Русские, Москва, Наука, 1997. с. 69, 72.

(23) За мир и согласие в нашем общем доме: Материалы первой Ассамблеи народов Казахстана. Алматы, 1995, с. 146-147.

(24) Назаров А.Д. Проблемы миграции населения: исторические предпосылки, тенденции, социальные последствия (1985-1995 гг.). На материалах Российской Федерации, республик Средней Азии и Казахстана. М., 1995, с. 36.

(25) Трубецкой Н.С. Об истинном и ложном патриотизме//Сост. Исаев И.А. Пути Евразии, Москва, 1984, с. 318.

(26) Furth H.G. Knowledge as Desire. An Essay on Freud and Piaget. New York, Columbia University Press, 1987, с. 6.

(27) Phocas A. Biologische Aspekte politischen Verhaltens. Munich, "Studie", 1986, с. 25; Skhmookler A.B. The Parable of the Tribes: The Problem of Power in Social Evolution. Boston, "Houghton Mifflin Co", 1986, с. 21; Irenaus E-E. Krieg und Frieden aus der Sicht der Verhaltensfors-chung, Мunich, Piper, 2, Aufl., 1984, с. 49-56.

(28) Спиллман К., Спиллман К. Образы врага и эскалация конфликта//Международный журнал социальных наук, N 3, 1991, с. 62-63, 77.

(29) Спиллман К., Спиллман К., Указ. соч. с. 77.

(30) Gellner E. Thought and Change. London, 1964, с. 169.

(31) Млечко Т. Берег левый, берег правый... Русские в Молдавии//Российская Федерация, N 5, 1997, с. 51-52.

(32) Язькова А.А. Российская диаспора в странах нового зарубежья (Казахстан, Латвия, Грузия). Проблемы и возможные пути их решения. Подольск, 1996, с. 35.

(33) Ред. Аверьянов М. Политология. Энциклопедический словарь. Москва, МГУ, 1990, с.368.

(34) Язькова А.А., Указ. соч., с. 12.

(35) Язькова А.А., Указ. соч., с. 31-34.

(36) Моисеев Н. Россия - опоры и перспективы//Свободная мысль, N 1, 1995, с. 44.

(37) Хантингтон С. Столкновение цивилизаций и Россия// Российский обозреватель, № 1, 1995, с. 148.

(38) Субботина И. Русские: миграционные процессы накануне и после распада Советского Союза//Ред. Бордюгов Г., Гобл П., Тишков В. Среда и культура в условиях общественных трансформаций, "АИРО-ХХ", 1995, с. 123.

(39) Российская газета, 4 августа 1992.

(40) Соснин В.А. Культура и межгрупповые процессы: этноцентризм, конфликты и тенденции национальной идентификации//Психологический журнал, Том 18, N 1, 1997, с. 57.

(41) Панарин А. Возродимся ли мы как сверхдержава?// Российская провинция № 6, 1994, с.31.

(42) Кажегельдин А.К. Правозащитная империя// Известия, 12 апреля 2000.

(43) Ред. Александров В.А., Власова И.В., Полищук Н.С. Русские, Москва, Наука, 1997. с. 143-144, 147.

(44) Витковская Г., Петров Н. Политические предпочтения вынужденных переселенцев. Москва, "Московский центр Карнеги", 1997, с. 14.

(45) Цымбал С.М. О государственной политике в отношении беженцев//Беженцы. Москва, 1993, с.139.

(46) Рыбаковский Л.Л., Гришанова А.Г., Кожевникова Н.И. Проблемы новой миграцонной политики России. Москва, Институт социально-политических исследований РАН, 1995, с. 8.

(47) Вашанов В. Сценарии развития экономической ситуации в новых независимых государствах: миграционные последствия//Международный семинар "Миграция в постсоветском пространстве: проблемы политической стабильности и международного сотрудничества", Минск, 23-24 апреля 1996, /стенограмма/, с.6.

(48) Панов А.Н. Россия и новые государства Центральной Азии//Власть, N 8, 1995, с. 57.

(49) Конституция Украины//Вестник Межпарламентской Ассамблеи N 2, 1997, с. 150.

(50) Конституция Республики Казахстан//Асылбеков А.З., Волошин В.Н., Хлюпин В.Н.//Кто есть кто в Республике Казахстан, Алматы, 1995, с. 308.

(51) Назарбаев Н.А. Наш выбор - единство и интеграция//Казахстанская правда, 15 декабря 2000.

(52) Назарбаев Н.А. Я с большим оптимизмом смотрю на будущее отношений Казахстана и России//НГ, 11 ноября 1996.

(53) Белая книга России., с.148.

(54) Полоскова Т.В. Российская диаспора в странах СНГ и Балтии. М., 1998, с. 38-39.

(55) Федеральный закон "О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом. Москва, Издание Государственной Думы, 1999, с. 27-28.

(56) Лужков Ю.М. Стенограмма выступления перед членами Совета соотечественников, Москва, 24 декабря 1996, машинопись, с. 3.

(57) Назаров А.Д. Проблемы миграции населения: исторические предпосылки, тенденции, социальные последствия (1985-1995 гг.). Автореферат диссертации доктора исторических наук. Москва, 1995, с. 35-36.

(58) Графова Л.И. Исход русских в Россию//Беженцы. Москва, 1993, с. 108.

(59) Витковская Г., Петров Н., Указ. соч., с. 18.

(60) Витковская Г., Петров Н., Указ. соч., с. 53, 75-76.

(61) Арутюнов М. Беженцы и переселенцы. Как защитит их Россия?// Народный депутат, N 17, 1992, с. 95.

(62) IV съезд КПРФ 19-20 апреля 1997 года (Материалы и документы). Москва, 1997, с.50-51.

(63) Зюганов Г.А. Россия - Родина моя. Идеология государственного патриотизма. М., 1996., с. 217.

(64) Абдильдин С.А. Парламент Казахстана. От союза к государственности. Алматы, "Казахстан", 1993, с. 49.

(65) Интернет-сайт ВОПД "Отечество" www. lugkov-otechestvo. ru.

(66) Наумов О. Внешнеполитическая концепция фракции СПС. Проект. Машинопись, с. 3-4.

(67) Ельцин Б.Н. Об укреплении Российского государства (Основные направления внутренней и внешней политики). Москва, 1994.

(68) Ельцин Б.Н. Порядок во власти - порядок в стране (О положении в стране и основных направлениях политики Российской Федерации. Москва, 1997, с. 58-59.

(69) Путин В.В. Позитивные тенденции есть//Независимая газета, 26 декабря 2000.

(70) Международная жизнь, №12, 2000, с. 5,10.

(71) Митрофанов А.В. Шаги новой геополитики. Москва, "Русский вестник", 1997, с. 161.

Информационно-аналитический бюллетень Института стран СНГ №23, www.zatulin.ru