Информационная безопасность: прихоть или необходимость? Интервью

Ладыгин Ф.И.
Генеральный директор Объединенного бюро информации и стратегических оценок «Вектор», генерал-полковник в отставке

От редакции. В последнее время в Российской Федерации на уровне государства предпринимаются определенные меры по наведению порядка в сфере обращения информации. Об этом говорит хотя бы факт разработки и недавнего принятия государственной концепции информационной безопасности. Проблема эта довольно сложная по многим позициям. В рамках ее обсуждения мы обратились с вопросами к руководителю "Объединенного бюро информации и стратегических оценок "Вектор" генерал-полковнику Ладыгину Федору Ивановичу с просьбой изложить свою точку зрения на затронутую нами тему. Напомним читателю, что Федор Иванович известен в нашей стране и за рубежом, как бывший руководитель стратегической военной разведки России, и его подходы и взгляды могут внести некоторую ясность в рассматриваемый вопрос.

Вопрос (В). Уважаемый Федор Иванович! Вначале, если можно, расскажите, пожалуйста, вкратце нашим читателям о своей деятельности до того, как Вы возглавили "Объединенное бюро информации и стратегических оценок"?

Ответ (О). В последнее время ко мне часто обращаются представители российских СМИ с просьбой прокомментировать какие-то события или ответить на определенные вопросы. При этом почему-то почти все в обязательном порядке напоминают читателям о моей прежней службе, хотя вот уже несколько лет я нахожусь в отставке. Меня это начинает волновать, если не сказать жестче. Что было, то было. Но сегодня это в прошлом, и у Вас и Вашего читателя не должно возникать такого впечатления, что я и мои товарищи в "Объединенном бюро" до сих пор занимается разведкой. Мы просто, как люди, находившиеся на ответственной государственной службе, сегодня, будучи свободными, и то в определенных рамках, от прежних служебных инструкций, занимаемся нормальным делом, никак не связанным с, как любят говорить многие журналисты, операциями "плаща и кинжала". Я, возможно, ухожу от ответа на поставленный вопрос. Но если это действительно имеет место, то я прошу меня извинить. Так получилось.

В. Но нашим читателям было бы интересно узнать о Вас, Федор Иванович, больше. Это их право, и здесь мы, похоже, сразу вышли на проблему свободы информации и информационной безопасности.

О. Согласен. Но в таком коротком интервью, наверное, не следовало бы заострять внимание на моей персоне, а поговорить больше о главной проблеме, названной Вами информационной безопасностью. Но я все же скажу, что моя жизнь и мой служебный путь едва ли слишком сильно отличаются от, может быть, многих тысяч жизней таких же людей, как и я, советских и российских граждан, выбравших в юности путь служения Отечеству. Да, в итоге мы оказались на разных должностях, со своим опытом и знаниями, но в общем я отношу себя к той массе людей, граждан моей страны, для которых государство и его безопасность, ответственность, долг, честь - не абстрактные категории, а цель и суть нашей жизни. Даже сегодня, когда от того, чем мы гордились и что мы защищали, казалось бы, ничего не осталось. Но Россия живет и будет жить, и я вместе с моими товарищами в меру наших знаний, опыта и жизненных сил будем помогать ей в этом. Поможем стране, значит, поможем ее гражданам и самим себе. Собственно говоря, для этой цели мы и организовали упомянутое Вами "Объединенное бюро информации и стратегических оценок". Поверьте мне, в этом мы кое-что понимаем.

В. Я не сомневаясь. В таком случае скажите, что Вы вкладываете в понятие "информационная безопасность"?

О. Ответ может быть кратким и расширенным, общим и излишне детализированным. Отвечу коротко и, надеюсь, не хрестоматийно: по моему разумению, информационная безопасность - это такой порядок обращения информации, при котором не наносится ущерба интересам личности, общества и государства. При этом интересы личности, общества и государства в этой части не должны противоречить друг другу. Если эти интересы будут слишком дистанцированы друг от друга, тем более - конфликтовать, то ни о какой информационной безопасности говорить не придется. Информационная безопасность, как понимаю ее я, есть некий общественный договор, в рамках которого государство гарантирует права личности на доступ к информации и обеспечивает этот доступ, а личность сознательно соглашается с правом государства на регулирование обращения информации и законодательное установление такого порядка, при котором соблюдаются определенные правила, цель которых одна - обеспечение защиты интересов и безопасности личности, общества и государства. Если идти дальше сказанного, то я бы в первую очередь заметил, что информационная безопасность в ее концептуальном смысле предполагает, более того - требует того, чтобы государство соответствующими правовыми средствами и не выходящими за это поле административными методами защищало ту информацию, несанкционированный доступ к которой или такое же распространение ее может быть нанесен ущерб безопасности личности, общества и государства. А это означает, что к гражданам, нарушающим установленный порядок доступа к защищаемой государством информации и пользования ею, должны применяться установленные законом меры наказания. И еще один аспект информационной безопасности - это достоверность и объективность информации. Не мне Вам объяснять, какой ущерб обществу может быть нанесен именно такой информацией. Я уже как-то говорил, что информационный террор во многих случаях может быть гораздо страшнее и опаснее, чем террор классический. Потому что информационный террор применяется против больших масс людей.

Так бы в общем плане я ответил на Ваш вопрос. А дальше все это можно разворачивать и конкретизировать, но это, как представляется, не суть нашей сегодняшней задачи.

В. Где, на Ваш взгляд, проходит грань между сбором информации и разведывательной деятельностью?

О. Ну вот! Вы снова пытаетесь возвратить меня к тому, с чего я начал и против чего я так возражал! По-видимому, не очень убедительно. Давайте не будем искать эту грань, так как Ваш вопрос - это не вопрос. Надо бы сначала разобраться с понятиями "сбор информации" и "разведывательная деятельность". Если бы мы с Вами этим занялись, то могли бы выйти на неожиданные для непосвященных выводы. Могло оказаться, что "сбор информации" очень быстро стал бы настоящей, как Вы сказали, разведывательной деятельностью, а та "разведывательная деятельность", о которой Вы спрашиваете, не такой уж и разведывательной. Между первым и вторым очень часто невозможно провести эту пресловутую грань. Вы же, наверное, знаете, что полученные Вами сведения в рамках т.н. "сбора информации" могут оказаться гораздо более ценными и важными, чем какой-нибудь совершенно секретный документ. Есть, конечно, "классика", при которой не нужно искать никаких граней. Это, я надеюсь, понятно. Я не буду приводить никаких примеров. Вы это знаете не хуже меня. Не будем мы искать эти "грани"- ведь все это, как говорят, "на стыке". Именно поэтому очень часто правоохранительным органам, стоящим на защите государственных интересов в области обращения информации, бывает довольно трудно доказать в суде то, что тот или иной субъект занимался не "сбором информации", а "разведывательной деятельностью".

В. Как сохранить информационную открытость государства и в то же время обезопасить страну от утечки секретной информации? Кстати, существует ли вообще, на Ваш взгляд, информация, которая ни при каких обстоятельствах не может быть достоянием гласности?

О. По настоящему секретной и совершенно секретной информации действительно не так много. Россия сегодня информационно очень открыта, даже слишком. Слишком - потому, что обществу предлагается слишком много информации непроверенной, ошибочной, придуманной и просто неприличной. Единственный способ предотвратить утечку секретной информации - это наведение строгого порядка в работе с такой информацией. Кроме того, российские граждане, имеющие отношение к информационному процессу или владеющие секретной информацией, должны осознавать свою ответственность перед обществом и государством за сохранность такой информации. В конце концов, утечка действительно серьезной информации наносит ущерб всем нам. Это важно понимать. Что же касается второй части Вашего вопроса, то информация, которая не может становиться достоянием гласности, действительно имеется. Например, зачем всем знать, как у себя на кухне из доступных компонентов приготовить сильное отравляющее вещество или взрывное устройство? Не может быть достоянием гласности и информация о каком-либо человеке, собранная неправовыми методами.

В. Понятно. Как Вы относитесь к проходившим не так давно судебным процессам над лицами, обвиненными в шпионаже? Подсудимые утверждали, что они всего лишь распространяли информацию.

О. Полагаю, что я на этот вопрос уже ответил. Убежден, что соответствующие органы, возбудившие эти дела, долго думали перед тем, как их возбудить. Не нужно заблуждаться на этот счет. Они знают истинную цену деяний того или иного обвиненного в шпионаже. Но зачастую не могут предъявить всю сумму доказательств вины. Мы с Вами, по-видимому, в достаточном объеме осведомлены о российской действительности. Эти "распространители" информации - ловкие ребята. В целом мое отношение к упомянутым Вами процессам следующее: правоохранительным органам надо работать более профессионально, так, например, как известные российские адвокаты.

В. Какова роль Объединенного бюро информации и стратегических оценок "Вектор" в деле сохранения информационной безопасности России?

О. Вопрос не очень и даже совсем непонятен. Отвечая на него, могу только повторить сделанное мною ранее замечание, что мы знаем, что такое информационная безопасность, что такое государственные секреты и что нужно делать для того, чтобы по нашей вине они не стали достоянием потенциального противника. Если последнему это нужно, пусть ведет ту самую "разведывательную деятельность" или ищет подходы к российским "распространителям информации". Но при этом он должен помнить, что имеются государственные механизмы защиты безопасности.

В. Что общего между информационной безопасностью страны и подлинным социально-экономическим возрождение России?

О. Я Вам попытался объяснить, что такое информационная безопасность. А Вы бы разъяснили мне, что это такое - "подлинное социально-экономическое возрождение". Если возрождение бывает не подлинным, то что это за возрождение? Если же отвечать на этот Ваш вопрос, то я бы сказал, что общим между информационной безопасностью и социально-экономическим возрождением России может быть только то, что они должны быть настоящими и обслуживать интересы всего общества, а не какой - то его части.

В. В интервью еженедельнику "Актуальная информация" Вы, Федор Иванович, говорили о том, что сегодня Отечество, как никогда раньше, остро нуждается в новых идеях, общественно-политических силах, лидерах. Не могли бы Вы конкретизировать эти слова, назвав эти идеи, силы и имена возможных лидеров?

О. Да, подтверждаю эти слова и сейчас. Что касается идей, то сегодня для России самыми новыми идеями являются многие из тех, что были выброшены новыми хозяевами жизни каких-нибудь 10-15 лет назад. Трагические события августа, произошедшие в нашей стране, только подтверждают это. Известно, что беда, горе всегда объединяют людей. У нас же катастрофа подводного крейсера "Курск", общенациональная беда, напротив, была использована некоторыми лицами (и их немалое число) для достижения своих узкоэгоистических политических целей. Что здесь конкретизировать, когда и без этого ясно, что именно сегодня в России нет таких организованных сил общенационального масштаба, способных решительно переломить ситуацию в нужном для страны направлении. То, что с нами происходит сейчас, может быть, наконец, разбудит нас. Сегодня, на мой взгляд, нужны не организации, а конкретные, облеченные реальными полномочиями и располагающие соответствующими ресурсами, государственно мыслящие лица, способные поставить национальные интересы и национальную безопасность России выше всех остальных интересов и приоритетов. Если такие люди есть - пусть действуют, и народ их поддержит.