Новый этап российско-иранских отношений.

Россия вступает в новый век и новое тысячелетие с уже достаточно определенным пониманием в обществе допущенных в 90-х годах политическим руководством страны стратегических ошибок в оценках и осознании собственных национальных интересов и принятых на этой ущербной базе государственных решений во внутри- и внешнеполитической сфере. Более того, сегодня необходимо говорить не столько об ошибках, сколько о некомпетентном и поспешном, а где-то и осознанном антинациональном выборе последним "перестроечным" советским руководством и прежними высшими должностными лицами демократической Российской Федерации новых стратегических союзников и партнеров бывшего Советского Союза, а затем и Российской Федерации в современном мире. В итоге именно это во многом сыграло роковую роль в судьбе теперь уже бывшего СССР, а также привело ко многим стратегическим потерям Российской Федерации, для компенсации которых потребуется, по-видимому, не одно десятилетие, и то при условии, что нашу страну и вместе с ней всех нас удачно пронесет мимо новых потенциальных гробовщиков российского государства.

К счастью, объективные результаты провального периода ельцинских реформ убедили даже многих до последнего времени ярых ельцинистов в необходимости порой существенного пересмотра целого ряда стратегических приоритетов внутри- и внешнеполитического курса Российской Федерации, в необходимости больше опираться на собственное понимание своих же интересов, а не на небескорыстные советы и подсказки извне, что нам делать, и расчеты на то, что "Запад нам поможет". Что же до серьезных отечественных специалистов и просто здравомыслящих российских граждан, то им с самого начала было ясно, чем закончатся и "новое политическое мышление", и "курс реформ", и другие им подобные пустые политические и экономические лозунги и конструкции, придуманные, как оказалось на деле, исключительно в угоду личным амбициям тщеславных вождей и в своекорыстных интересах их беспринципного и ненасытного окружения.

Слова "к счастью" употреблены выше только лишь потому, что еще совсем недавно, менее года назад можно было только надеяться на то, что когда-нибудь в Российской Федерации на самом высоком политическом уровне созреет и проявится понимание жизненной необходимости возврата к истинно национальным ценностям и приоритетам как во внутренней, так и во внешней политике государства. Сегодня именно такое понимание, похоже, становится важным действующим фактором при принятии новым российским руководством решений по стратегически важным проблемам жизни и деятельности российского государства, в том числе и в выстраивании его отношений с другими странами.

Одним из ярчайших примеров того, как национальные интересы сначала бывшего СССР, а затем и Российской Федерации были принесены в жертву ложным ценностям, ошибочным ориентирам и чужим интересам, является оказывавшаяся на протяжении последнего десятилетия Москвой поддержка введенных ООН под давлением США и их ближайших союзников торгово-экономических, политических и военных международных санкций в отношении Ирана, Ирака, Ливии и некоторых других стран.

Первый и последний президент бывшего СССР Михаил Горбачев, а за ним и первый президент Российской Федерации Борис Ельцин, поддержав действия своих скороспелых западных "друзей" в вопросах о вышеупомянутых санкциях, похоже, забыли о наших государственных обязательствах перед названными государствами, о впечатляющем характере и масштабах экономического, научно-технического и иного сотрудничества между нашими государствами, о неурегулированности межгосударственных расчетов и о других не менее важных вещах, на базе которых только и возможно выстраивание и поддержание нормальных, доверительных, взаимовыгодных и долгосрочных межгосударственных отношений.

Уже в моменты присоединения бывшего СССР и Российской Федерации к указанным санкциям было ясно, что эти действия советского и российского руководства были продиктованы не столько заботами об обеспечении наших долгосрочных национальных интересов, сколько конъюнктурными расчетами и Михаила Горбачева вместе с его правой рукой по сдаче стратегических позиций СССР в мире Эдуардом Шеварднадэе, и Бориса Ельцина на то, что Запад оценит эти действия "по достоинству". Но как все это оценил Запад, сегодня хорошо известно - он воспринял все это как признак слабости и возможности в дальнейшем при принятии стратегических решений не считаться с мнением и не учитывать интересы Москвы и самих хозяев президентских апартаментов в Кремле.

Приняв по наследству от М.Горбачева "новое политическое мышление" в отношении названных стран, высшее руководство Российской Федерации в лице Б.Ельцина, бывшего председателя российского правительства В.Черномырдина и первого министра иностранных дел Российской Федерации А.Козырева, поощряемое как из западных столиц, так и со стороны агрессивного отечественного прозападного лобби и столь же активных, но не отдающих отчета своим действиям добровольных рупоров и дежурных "балалаек" из среды некоторой части российской т.н. творческой интеллигенции, продолжило этот курс, наполнив и усовершенствовав его новыми обязательствами перед Западом и его друзьями. Причем, некоторые весьма важные обязательства такого рода, как, например, протокольная российско-американская договоренность в рамках комиссии "Гор-Черномырдин" о том, что Россия будет воздерживаться от заключения контрактов с Ираном на поставки для иранской армии российского оружия и военной техники, были оформлены втайне и скрыты от общественности. И это после всех совсем недавних пламенных речей многих бывших и настоящих российских политиков и общественных деятелей с обличениями тоталитаризма в помыслах и действиях своих предшественников и клятвенными обещаниями сделать политику российского государства вполне открытой, честной и истинно демократичной!

Что получила Россия в итоге такой политики, хорошо известно. В конце концов она потеряла многих своих прежних партнеров, доверие к своей политике и сама оказалась перед фактом, когда Запад стал уже ей диктовать, как вести свои внутренние дела. Сегодня мы можем только надеяться на то, что этот урок запомнится надолго, и новые политические стратеги российской политики будут более осмотрительными и мудрыми. В этом плане изменения, происходящие сейчас на иранском направлении внешней политики Российской Федерации, должны рассматриваться и расцениваться, как свидетельство того, что урок действительно пошел впрок.

О чем, собственно говоря, идет речь? Здесь мы можем и должны говорить о том, что практически впервые за последние десять-двенадцать лет появилась реальная возможность серьезно улучшить российско-иранские отношения, пребывавшие до этого в состоянии вполне очевидного застоя, причем главным образом по вине российской стороны.

Для Москвы ее отношения с Тегераном в этот период на самом деле не были плохими. Все эти годы иранская сторона своей политикой и практическими делами не давала Российской Федерации никаких серьезных поводов для беспокойства. Не давала потому, что в сложившейся геостратегической ситуации видела в Российской Федерации единственно возможного потенциального партнера и где-то даже союзника и хотела, чтобы и Москва с таких же позиций смотрела на свои отношения и дела с Тегераном. Но в высших российских политических сферах, где в общем присутствовало понимание наличия объективных предпосылок и условий для развития взаимовыгодных отношений Российской Федерации с Ираном, все же не решались ответить Тегерану полной взаимностью только лишь потому, что опасались грозного окрика из Вашингтона.

Кроме того, в составе прежнего российского руководства и вокруг него находилось немало людей, для которых добрые и взаимовыгодные отношения Российской Федерации с Ираном в краткосрочной перспективе не представляли большой ценности, а о дальней перспективе до последнего времени в кругах даже самого высокопоставленного российского чиновничества думать было некогда и неинтересно. Следует также иметь ввиду, что все последнее десятилетие на российское руководство и руководителей соответствующих государственных структур, от которых зависели разработка и принятие политических и экономических решений на иранском направлении, оказывалось постоянное давление со стороны Запада путем согласованного вброса и целенаправленной официальной передачи российской стороне сработанных западными спецслужбами материалов о якобы ведущихся Ираном работах в области ракетно-ядерных вооружений, о причастности иранских спецслужб к организации террористических акций на Ближнем Востоке и в других регионах мира и т.п. Ряд российских высших учебных заведений, в которых обучались иранцы, и научно-исследовательских институтов, поддерживавших связи с иранскими коллегами, оказались под прессом американских санкций.

О согласованном характере этой кампании может говорить хотя бы тот факт, что, например, абсолютно идентичные, слово в слово повторяющие друг друга "данные" о состоянии ракетно-ядерной программы Ирана и о контактах иранских специалистов и ученых с российскими коллегами передавались российским политикам и высокопоставленным руководителям и американскими сенаторами, посещавшими Россию, и такими же делегациями из Израиля.

В итоге в российско-иранских отношениях сложилась парадоксальная и ущербная для Российской Федерации ситуация, когда наши долгосрочные национальные интересы по существу были принесены в жертву сиюминутным политическим расчетам и выгодам, причем не российского государства, а отдельных российских политических групп и ангажированных политиков и, конечно, других государств, в первую очередь США.

Главная ошибка, совершенная Россией в ее отношениях с Ираном, состоит в том, что российские политики слишком буквально воспринимают на веру то, что до них доносили их западные коллеги. Между тем в ряде независимых исследований эта ситуация проанализирована уже достаточно глубоко и всесторонне. Иран по-прежнему остается слишком лакомым куском для Запада по многим показателям: запасам стратегического сырья, промышленному потенциалу и инфраструктуре, геостратегическому положению и др. Именно поэтому самостоятельный, независимый политический курс этой страны вызывает на себя огонь критики, экономических и иных санкций, угроз и т.п. Стоит иранским руководителям заявить сегодня о своем намерении проводить такой курс, который полностью удовлетворил бы Запад, как сразу все изменится.

Кстати говоря, для Российской Федерации запуск именно такого сценария может создать определенные проблемы в реализации появившихся возможностей для дальнейшего развития связей с Ираном.

Что касается Российской Федерации и ее национальных интересов, то всестороннее развитие российско-иранских связей на благо обеих государств- это как раз та исторически необходимая и достижимая задача, которую можно решить в достаточно короткие сроки. Объективных оснований и предпосылок для этого накопилось больше, чем достаточно, особенно сейчас, когда Россия официально заявила о выходе из секретного приложения к итоговому протоколу комиссии "Гор-Черномырдин" и активизировала свои официальные контакты и переговоры с иранским руководством.

Из государств дальнего, да и ближнего зарубежья на Южном стратегическом направлении Иран является едва ли не единственной страной, сумевшей в условиях беспрецедентного давления на него со стороны США и прочих государств Запада сохранить реальную независимость своего внутри- и внешнеполитического курса, контроль над своими природными ресурсами и обеспечить выживаемость национальной экономики. Это не может не вызывать по отношению к себе уважения и определенного доверия к Тегерану как возможному стабильному партнеру в сотрудничестве на двухсторонней основе.

Только с Россией у Ирана сегодня нет серьезных противоречий или разногласий, которые невозможно было бы разрешить нормальным путем. Сегодня у двух государств имеется целый ряд очень близких или совпадающих интересов как на региональном геополитическом уровне, так и в сфере двухсторонних связей. Тегеран проявляет значительный интерес к расширению связей с Россией и готов не только обсуждать это, но и предложить конкретные области, направления и формы сотрудничества на выгодных для российской стороны условиях.

О перспективности иранского направления для расширения торгово-экономических, научно-технических и прочих связей Российской Федерации с Ираном свидетельствуют уже реализованные проекты по поставке в Иран российских вооружений, участие Российской Федерации в строительстве иранской атомной электростанции в Бушире, недавний опыт широкомасштабного советско-иранского сотрудничества в областях металлургии, угледобычи, транспортировки иранского природного газа и другие примеры.

Сегодня достаточно очевидно, что к развитию связей с Ираном необходимо подходить с учетом не только и не столько сиюминутной конъюнктуры, а с четким пониманием долгосрочных геостратегических выгод и перспектив. К развитию связей с Ираном Россию должна подталкивать логика возможных изменений геополитической картины региона. Если, например, допустить, что серьезно изменится характер политического строя в Иране, а именно этого желали бы известные в мире силы, то можно представить, какие новые негативные геостратегические перемены возможны на Юге. В Тегеране осознают возможность подобных перемен и проявляют склонность к налаживанию такого сотрудничества с Россией, которое могло бы приобрести в известном смысле черты стратегического партнерства в защите национальных интересов двух стран.

Россия, которая веками стремилась тем или иным способом пробиться на иранском направлении к теплым южным морям, постоянно встречала на этом пути мощное сопротивление со стороны своих главных противников и конкурентов на юге - Великобритании и США. Сегодня для Российской Федерации существует реальная возможность получить такой доступ вполне мирным и легальным путем - через развитие всесторонних связей и сотрудничества с Ираном. Однако и в этой, казалось бы, благоприятной политической ситуации на этом пути все еще сохраняются некоторые препятствия, хотя уже и не такие серьезные, как прежде.

Исключительно важным основанием для сближения Российской Федерации с Ираном могут служить близость или совпадение многих их интересов. В геополитическом отношении близость или совпадение интересов Российской Федерации и Ирана предопределены прежде всего похожестью геополитических ситуаций, в которых оказались на данном историческом этапе обе страны. Они не имеют на своих границах надежных союзников. Россия и Иран являются объектами повышенного внимания ведущих государств мира, стремящихся сузить сферу влияния Москвы и Тегерана на Юге, объявленном зоной жизненных интересов США и Запада в целом. Россию и Иран, по-видимому, в одинаковой степени беспокоит развитие некоторых геополитических процессов в "буферной" зоне (Закавказье и Центральная Азия), ведущих к усилению в ней позиций и влияния западных стран, Турции и Китая. Российской Федерации и Ирану практически в равной мере угрожают планы расширения военно-политического блока НАТО на восток и расширение связей и сотрудничества блока со странами Закавказья и Центральной Азии в рамках программы НАТО "Партнерство ради мира".

Для национальных интересов как Российской Федерации, так и Ирана существуют примерно одни и те же источники угроз. Среди них: угроза территориальной целостности государств от деятельности поддерживаемых извне сепаратистских и националистических сил; постоянное военное присутствие западных государств в Южной зоне и активное использование Западом военной силы для обеспечения своих стратегических интересов в регионах Ближнего и Среднего Востока; активное и масштабное внедрение западных транснациональных корпораций, в первую очередь нефтяных, в экономику новых независимых государств Закавказья и Центральной Азии.

Свою роль в расширении российско-иранского сотрудничества может сыграть область военно-технических связей двух стран. Большой интерес Ирана к налаживанию стабильного сотрудничества в этой области с Россией известен. Иранская армия имеет на вооружении значительное количество оружия и военной техники советского и российского производства. Это бронетанковая техника (танки, боевые машины пехоты, бронетранспортеры), орудия полевой артиллерии, зенитные средства (зенитные артиллерийские установки, зенитные ракетные комплексы, переносные зенитные ракетные комплексы), боевые самолеты, подводные лодки, стрелковое оружие и т.д. С иранской стороны имеется устойчивый спрос на новые военные поставки, в том числе запасных частей, боеприпасов, средств ремонта и обслуживания военной техники.

В настоящее время существуют реальные предпосылки для активизации сотрудничества между нашими странами в различных областях, в том числе военно-технической. В Иране разработана программа модернизации национальных вооруженных сил на период до 2000 г., в рамках которой намечено оснастить их современными видами вооружений и военной техники. В целях выполнения данной задачи иранское руководство заинтересовано в приобретении в Российской Федерации различных видов продукции военного назначения. В частности, Тегеран готов закупить в Российской Федерации танки (до 450 единиц), боевые машины пехоты (250 единиц), вертолеты (более 60 машин), а также различные артиллерийские системы, средства ПВО (С-300, ПЗРК "Игла"), самолеты Су-24, Су-27, МиГ-29, дизельные подводные лодки. В рамках российско-иранского соглашения осуществляется лицензионное производство в Иране 1000 танков Т-72С и 1500 боевых машин пехоты БМП-2 (уже собрано 226 танков и 192 БМП). Возможности Российской Федерации удовлетворить этот интерес в принципе неограниченны.

Российско-иранское экономическое сотрудничество также имеет свой наработанный в течение многих лет положительный опыт. У Москвы и Тегерана имеется довольно широкий перечень областей, сотрудничество в которых могло бы быть взаимовыгодным и эффективным. В условиях введенных ограничений на развитие экономических связей западных государств с Тегераном последний был бы, наверное, не против во многом переориентировать свою внешнеэкономическую стратегию на Россию, обладающую приемлемыми для Ирана технологиями и ресурсами.

Геостратегическое положение обоих государств позволяет им осуществить ряд совместных проектов (коммуникации, перевозки, взаимодополняемые производства и др.), значение которых может выйти далеко за рамки двухстороннего сотрудничества. Россия и Иран имеют общий интерес в том, чтобы совместными усилиями противостоять попыткам ограничить их участие в каспийских нефтяных проектах и вопреки всему сохранить свое влияние на развитие общей ситуации в зоне Каспия. Россия и Иран являются обладателями значительных запасов стратегических природных ресурсов (нефть, природный газ, уголь, уран, железная и полиметаллические руды и др.). Они сталкиваются с похожими проблемами при использовании своих ресурсных потенциалов в целях экономического развития и, по-видимому, могли бы хорошо сотрудничать в этой сфере, помогая и взаимно дополняя друг друга.

Основные препятствия на пути расширения российско-иранских связей и сотрудничества находились до последнего времени главным образом в политико-стратегической сфере. Политика Российской Федерации на иранском направлении находится под пристальным вниманием Запада, особенно США, которые не смирились с утратой своих позиций в Иране и рассчитывают на возвращение в эту страну. Именно поэтому на российско-американских встречах на высоком уровне и в ходе прочих переговоров не было более постоянной темы, чем обсуждение все новых и новых данных американской стороны об "иранской угрозе" и, соответственно, аргументов в пользу необходимости для Российской Федерации избегать сотрудничества с Ираном в таких "чувствительных" для США сферах, как военно-технические связи, научно-технические обмены, ракетно-космические проекты, подготовка иранских специалистов соответствующих профилей в российских учебных заведениях и научных центрах и т.п.

Представляется, что Россия, все ее ведомства, работающие на иранском направлении, прекрасно разбираются в том, что происходит в Иране, какова политика иранского руководства, что для российской стороны приемлемо в этой политике, а что, как говорится, не очень. Проблема, видимо, состоит в том, чтобы и высшее российское руководство было хорошо и постоянно информируемо о ситуации на иранском стратегическом направлении российской политики. Требуется взвешенная оценка сути государственной поддержки Тегераном действующих за пределами Ирана исламских движений, особенно шиитских, а также возведения иранским руководством пропаганды идей ислама в ранг одного из важнейших приоритетов внешнеполитической деятельности государства. Но это - не более опасные для нас действия, чем западная культурная и идеологическая экспансия в Российской Федерации или масштабные усилия западных нефтяных монополий по оттеснению Российской Федерации от каспийских нефтяных проектов. Реальный интерес Российской Федерации, по здравому рассуждению, состоит в том, чтобы развивать отношения и сотрудничество с Ираном, и это будет наилучшей гарантией от превращения исламского фактора в угрозу национальным интересам российского государства. Кстати говоря, многие радикальные исламские группировки, особенно ваххабитского направления, представляют серьезную угрозу и для Ирана.

Среди прочих факторов, препятствовавших развитию российско-иранских связей, необходимо отметить общую неупорядоченность и многоступенчатость процессов принятия и реализации решений в сфере внешних связей Российской Федерации, стремление получить немедленную выгоду от той или иной сделки и отсутствие интереса к долгосрочным проектам. Доверие со стороны Ирана довольно часто подрывается необязательностью наших представителей, не соблюдающих договоренностей. Достаточно сказать, что российская сторона в свое время проигнорировала многие приглашения, направленные ряду бывших высокопоставленных российских руководителей (бывшему министру обороны П.Грачеву, бывшему секретарю Совета Безопасности И.Рыбкину и другим) нанести официальные визиты в Иран. Только Е.Примаков, еще будучи министром иностранных дел Российской Федерации, посетил Тегеран, что сыграло свою положительную роль в развитии взаимоотношений двух стран. Поездки в Иран российских парламентских делегаций, а также последние рабочие визиты в эту страну высокопоставленных российских представителей, можно надеяться, будут способствовать расширению и активизации российско-иранских контактов на высшем уровне.

Одним из серьезных препятствий на пути развития российско-иранского диалога и взаимного понимания до последнего времени было разочарование иранской стороны тем, как шли у нее дела в решении многих вопросов взаимодействия с Россией. В Тегеране до последнего времени полагали, что в Москве не были услышаны или проигнорированы те многочисленные сигналы, которые подавались иранской стороной российской с приглашением к конструктивному диалогу и сотрудничеству. Этими сигналами были сдержанность, проявленная иранцами по отношению к известным событиям в Закавказье и на российском Северном Кавказе, поддержка на определенном этапе Тегераном позиции Российской Федерации по проблеме статуса Каспийского моря, конструктивный вклад иранцев в межтаджикское урегулирование, осуждение Ираном планов расширения НАТО на восток и другие.

В руководстве иранского МИДа и в окружении президента страны полагают, что в Москве, в кругах высшего российского руководства до последнего времени преобладали прозападные настроения, а сторонников развития взаимоотношений с Ираном было очень мало, и то их "затирали". Такие оценки и взгляды по существу обрекали иранцев на пассивное ожидание перемен в российско-иранских отношениях, сковывало их инициативу на российском направлении, разрушали остатки их веры в возможность вывода российско-иранских взаимоотношений на уровень, достойный двух наших стран. Хотелось бы, чтобы новый президент Путин В.В. и новое российское правительство, понимая сложившуюся ситуацию, не повторяли ошибок своих предшественников. Устранение существующих препятствий на пути расширения взаимовыгодного российско-иранского сотрудничества могло бы вывести отношения между Россией и Ираном на новый уровень и превратить их в серьезный позитивный фактор геополитической и геостратегической ситуации и стабильности на Юге.

Результатами этого процесса могли бы, в частности, стать существенное расширение торгово-экономических и научно-технических связей двух стран, что в свою очередь могло бы способствовать вовлечению в это сотрудничество прочих государств этого региона, наполнению конкретным позитивным содержанием внутрирегиональных связей и в итоге - способствовать оздоровлению военно-политической ситуации на Юге. Если же пойти еще дальше, то, учитывая потенциалы Российской Федерации и Ирана, формирование прочной оси российско-иранского сотрудничества могло бы создать предпосылки для появления крупных региональных проектов большой значимости - таких, как строительство новых стратегических транспортных коммуникаций в широтном направлении с выходом их через территории Российской Федерации и Ирана соответственно в Европу и на побережье Индийского океана, организация альтернативных энергопотоков и энергомостов, создание крупных телекоммуникационных систем на основе использования современных спутниковых систем связи и др.

Развитие взаимовыгодных российско-иранских взаимоотношений могло бы стать долговременным стабилизирующим фактором обстановки на Кавказском и Центрально-Азиатском направлениях. Стабилизирующий эффект обеспечивался бы, помимо заинтересованности новых независимых государств в подключении к российско-иранской политической и торгово-экономической оси, дополнительными возможностями сдерживания или корректировки не отвечающих интересам Российской Федерации и Ирана усилий третьих государств в российском ближнем зарубежье. Добавим к этому расширение возможностей совместного российско-иранского стабилизирующего воздействия на развитие ситуации в Афганистане и Таджикистане и в конфликтных зонах Закавказья.

Активизация российско-иранского диалога могла бы быть переброшена и на другие проблемы российской политики на Юге. В частности, это могло бы касаться и попытки выстраивания геополитической и экономической оси "Москва-Тегеран-другие страны региона".

Во внутрироссийском масштабе позитивное развитие российско-иранских взаимоотношений могло бы оказать стабилизирующее воздействие на обстановку в зоне Северного Кавказа и в прочих районах Российской Федерации с высокой концентрацией мусульманского населения. С Ираном и его руководством всегда можно договориться по вопросам, затрагивающим проблемы веры.

Вместе с тем расширение сотрудничества Российской Федерации с Ираном может вызывать негативную реакцию не только со стороны Вашингтона и его западных союзников, но и ряда арабских государств региона, с которыми у Российской Федерации в последние годы налаживаются хорошие или просто нормальные отношения (Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт, Оман, Саудовская Аравия). Скорее всего, так оно и будет. Задача стратегов российской внешней политики в этом отношении, по-видимому, будет состоять в том, чтобы обеспечить развитие сотрудничества с Ираном таким образом, чтобы у руководства упомянутых арабских государств не возникало никаких серьезных опасений на этот счет. Но при этом Российской Федерации, судя по всему, все же следует придерживаться позиции, в которой развитию взаимовыгодного российско-иранского сотрудничества все же не должно быть альтернативы.

Надежда на то, что российская политика на иранском направлении станет более сбалансированной и в полной мере отвечающей национальным интересам российского государства, сегодня опирается на достаточно серьезную основу. Позитивные шаги на этом пути уже сделаны. Первым обнадеживающим и значимым событием на этом пути стало подписание протокола по итогам проведенного в начале декабря 1996 г. в Москве первого заседания смешанной российско-иранской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. Стороны, в частности, условились наращивать сотрудничество в сфере энергетики, нефтехимии, газодобычи, транспортировки и переработки нефти.

Запаздывание в реализации имеющихся сегодня возможностей для наращивания российско-иранского сотрудничества могут негативно отразиться на более отдаленных перспективах связей Москвы и Тегерана. И, действительно, сколько Россия может ходить вокруг да около, а Иран ждать, когда же в Москве, наконец, будет сделан окончательный выбор?

Российским политикам следует иметь ввиду, что пока все эти годы в Москве оглядывались на Вашингтон и его союзников, пока заключались секретные договоренности между господами Черномырдиным и Гором относительно Ирана и пока Борис Ельцин раздавал на встречах с западными лидерами обещания "больше не поставлять" в Иран российские вооружения, Иран и его руководство не сидели, сложа руки, а настойчиво и изобретательно вели работу по защите своих интересов и налаживанию выгодного сотрудничества с теми, кто этого хотел.

Этот курс дал те результаты, на которые в Тегеране и рассчитывали. Ряд стран, в первую очередь европейских, фактически игнорируя факт недовольства своего стратегического союзника США, в последние годы существенно повысили свою активность на иранском рынке, включая и сферу военно-технического сотрудничества. В течение нескольких последних лет основными внешнеэкономическими партнерами ИРИ стали промышленно развитые страны Европы. В частности, товарооборот Ирана с Германией оценивается в 3 млрд. долл. в год, с Италией - 2,6 млрд. долл., с Францией - 1,8 млрд. долл. Россия с товарооборотом на уровне 670 миллионов долларов занимает 12-е место. Западные государства закупают в Иране сырую нефть, продукцию химической промышленности, фисташки, природный газ, металлопрокат и сталь, кожсырье, ковры ручной работы. Основу иранского импорта составляют продовольственные товары, промышленное оборудование (для нефтегазовой и нефтехимической промышленности, объектов энергетики), транспортные средства (суда, локомотивы) и металлы.

Наиболее предпочтительной сферой деятельности на иранском рынке иностранные компании рассматривают топливно-энергетический комплекс. Так, в работах на газовом месторождении "Южный Парс" принимают участие французская компания "Тоталь", малайзийская "Петронас" и российский "Газпром". Канадская фирма "Боу Вэлли" совместно с английской "Премьер Ойл" заняты в нефтяном проекте на шельфе "Балал" в Персидском заливе. Англо-голландская компания "Шелл" проводит предварительные изыскания по проекту строительства газопровода Туркмения-Турция через территорию Ирана.

Активизировались переговоры между французской компанией "Эльф Акитен" и Иранской национальной нефтяной компанией (ИННК) по проекту нефтяного месторождения "Доруд" на шельфе Персидского залива. Партнером французов выступает итальянская фирма "Аджип". Ведут переговоры с ИННК норвежская компания "Сага петролеум", французская "Газ де Франс", английская "Бритиш газ". Компания "Бритиш петролеум" открыла в Тегеране свое представительство и намерена участвовать в инвестиционных проектах ИРИ. Ряд американских компаний ("Арко", "Эксон-Мобил") также проявляют интерес к иранским нефтегазовым проектам и пытаются убедить американскую администрацию в необходимости отмены антииранских санкций по так называемому закону Д'Амато (запрещает иностранным компаниям заключать контракты по инвестированию в топливно-энергетический комплекс на сумму более 20 млн. долларов). Иранская сторона, в свою очередь, объявила о желательности участия американских фирм в развитии нефтегазовой отрасли Ирана.

На взаимовыгодной основе развивается сотрудничество Ирана с западными государствами в области инвестиционной политики. Достигнуты договоренности об открытии кредитных линий под иранские экспортные товары: с Италией - на 2,2 млрд. долл., с Испанией - на 1,0 млрд. долл. Ведутся переговоры с Японией, Германией и Италией о предоставлении Ирану кредита в сумме 3 млрд. долларов.

Процесс нормализации взаимоотношений Ирана с Западом влечет за собой и изменения в подходах западноевропейских государств к проблеме сотрудничества с Ираном в области обороны. В качестве первого шага можно рассматривать договоренность, достигнутую во время визита президента ИРИ М.Хатами в Италию в марте с.г., о проведении официального визита в Иран корабля итальянских ВМС.

Имеются перспективы развития взаимоотношений ИРИ с зарубежными странами и в области военно-технического сотрудничества. Так, значительная часть вооружения и военной техники (ВВТ) западного производства, имеющегося в вооруженных силах Ирана, - танки, БТР, БМП, артиллерийские системы, вертолеты армейской авиации; боевые, транспортные и вспомогательные самолеты и вертолеты в ВВС; радиолокационные средства и средства поражения в войсках ПВО; корабельный состав в ВМС; средства связи и материально-технического обеспечения - закуплены Тегераном еще в 60-70-е годы, многократно выработали свой ресурс и требуют ремонта.

Все это только подтверждает необходимость окончательного выбора Россией решения на развитие политических связей и взаимовыгодного сотрудничества с Ираном вне зависимости от того, как на это посмотрят в Вашингтоне, Тель-Авиве или еще где-нибудь.

Исходя из сегодняшней ситуации, решающее слово в активизации российско-иранских взаимоотношений должны сказать российские политики через целенаправленные контакты, встречи и переговоры с представителями иранской стороны в Москве, а также в ходе визитов в Тегеран российских государственных деятелей и прочих официальных лиц высокого ранга. Чрезвычайно важными в этом отношении стали рабочие визиты Российской Федерации и Ирана секретарей советов безопасности сторон в 1999 и 2000 гг. В последнее время такая челночная дипломатия становится более активной и целенаправленной. В наибольшей степени развитию российско-иранских взаимоотношений способствовал бы быстрейший обмен визитами президентов обеих государств - Владимира Путина и Сайеда Мохаммада Хатами, и, похоже, все идет к тому, что такие события состоятся. Тогда уже окончательно и определятся конкретные перпективы и общие параметры российско-иранских касательств на начальном этапе третьего тысячелетия.

В завершение этого доклада хотелось бы привести слова Посла Исламской Республики Иран в Российской Федерации господина Мехди Сафари, сказанные им в обращении к читателям первого номера начавшегося издаваться в Российской Федерации журнала "Персия". По оценке М.Сафари, "развитие связей между нашими странами за последние несколько лет идет в правильном направлении. Эти отношения, кажется, успешно выдержали все испытания и приобрели устойчивый поступательный характер, что открывает возможность для их дальнейшего совершенствования в целях налаживания широкого и взаимовыгодного сотрудничества". Судя по тому, что сказано в настоящем докладе, слова господина Мехди Сафари отражают то, что есть на самом деле в наших отношениях с Ираном.

Доклад впервые был опубликован на сайте politvector.ru