Выбор новой Польши

Серапионова Е.П.
Ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН, канд.ист.наук

Коренное изменение политической обстановки, начиная с 1989 г., побуждает провести анализ той ситуации, в которой оказались славянские страны. Для россиян интерес, прежде всего, представляет позиция и трансформация политики современной Польши, одного из самых крупных и мощных европейских славянских государств. Без осознания роли Польши невозможно оценить влияние и возможности славянского фактора, как с точки зрения политической реальности, так и исторической перспективы.

С другой стороны, необходимо ответить на один из самых острых вопросов современности, - насколько процесс европейской интеграции с западным вектором необратим? Следует ли его понимать как исключительно атлантический? Есть ли альтернатива на Востоке (хотя бы в виде белорусско-российского образования)?

Кроме того, Польша всегда занимала совершенно особую нишу в историческом развитии нашей страны, ее судьба во многом тесно переплетена с судьбой России. Веками все попытки вытолкнуть восточных славян, русичей из Европы заканчивались возвращением Руси-России на ее просторы через Польшу и Балканы.

Польша в начале 90-х гг. стояла перед историческим выбором. Потенциально польская политика тогда могла быть ориентирована как восточная, пророссийская (т.е. с сохранением старого курса) или прозападная: прогерманская или североатлантическая (читай - проамериканская). Победил, как известно, последний курс. Лех Валенса еще в своих "Принципах политики безопасности" поставил задачу установления тесного сотрудничества с НАТО, а затем вступления в этот блок. С ноября 1993 г., с нашумевшей программной речи польского премьера В.Павляка, эта внешнеполитическая ориентация стала официальной.

Нельзя сказать, что польское общество, польская политическая элита были единодушны в таком стратегическом выборе, процессы осмысления и определения путей дальнейшего развития польского государства были достаточно тяжелы и сложны. Но, атлантизм победил, победил с солидным преимуществом. Могло ли быть иначе?

Думается, что это был закономерный выбор. Слишком свеж еще был негативный (с позиции польского социума) опыт взаимоотношений со своим бывшим союзником по социалистическому содружеству - Советским Союзом. СССР и КПСС, которые доживали последние дни, однозначно воспринимались поляками как оккупанты, экспансионисты и проводники большевистских утопий. Отношение советского руководства к событиям в Польше в конце 1980-х - начале 1990-х гг., политика их осуждения и "пренебрежения" к ним со стороны ЦК КПСС только способствовали разжиганию антисоветских настроений в польском обществе.

Политическая команда М.Горбачева, по трагическому стечению обстоятельств оказавшаяся на историческом переломе, проявила неспособность к адекватной вызову времени, стратегии и тактике действий на международной арене. Она продолжала жить в режиме опасных иллюзий идеологического лидерства, в рамках инерции коммунистического и государственного патернализма. Полное отсутствие внятной и продуманной внешней политики, игнорирование сложившихся в мире реалий привели советское руководство к ряду роковых шагов, в том числе и по отношению к своим недавним союзникам. В частности, крупным просчетом Горбачева следует признать крайне низкую оценку возможностей движения "Солидарность", абсолютное неприятие его, что не позволило установить с новой политической генерацией Польши столь необходимый контакт.

Распад СССР и резкое снижение влияния России на европейские дела позволил польскому руководству решительно выйти из ОВД, отказаться от российского военно-стратегического покровительства, отвергнув любые потенциальные попытки России на сохранение роли политического, тем более, идеологического лидерства. Собственно практический выход Польши из Варшавского пакта произошел еще раньше. Она стала уклоняться от военно-политического сотрудничества в рамках этого договора, используя опробованный с успехом прибалтийскими республиками прием: неустанно уверять "старшего брата" в верности и идеологической лояльности, поступая с точностью до наоборот.

В Польше на коренное изменение равновесия сил в Европе и мире, в отличие от Горбачева и его последователей в "новой" России, твердивших о новом мышлении и общеевропейском доме, реагировали быстро и оперативно, точно установив всемирный полюс силы. Он, увы, располагался не на Востоке. Польская элита поспешила воспользоваться плодами неожиданного чуда, когда коммунистическая сверхдержава, долгие годы определявшая ход событий в Европе, в один момент покончила сама с собой. Крах СССР - одно из самых значимых событий в ХХ в., стоящее в одном ряду с распадом Австро-Венгрии и поражением третьего рейха в последней мировой войне, оказавшее глубокое воздействия на ход мировой истории.

Не следует забывать и того факта, что горбачевская политика объективно привела к отторжению от России и тех ее немногочисленных сторонников в Польше, которые испытывали просоветские, пророссийские симпатии - они стали ощущать себя обманутыми и преданными. Перемены в СССР отразились на действиях коммунистического руководства Польши, которое пошло на обсуждение острейших социальных и экономических проблем с оппозицией за "круглым столом", а затем по доброй воле, без сопротивления передала представителям "Солидарности" рычаги управления страной.

Есть и другой немаловажный аспект, крайне затрудняющий ориентацию страны на Россию. Россия, по мнению большинства поляков, всегда стремилась уничтожить польскую государственность. Издревле российские правители инициировали разделы Польши, стремясь если не поглотить ее полностью, то, по крайней мере, включить часть польской территории в состав Российской империи (позже СССР). Сторонников возврата "исторических" польских земель на Востоке, отошедших сначала к СССР, а затем к его бывшим республикам (Белоруссии, Украине и др.) в польском социуме достаточно много. Не забыт при этом и Смоленск с окрестностями.

"Вины" и несправедливости России по отношению к Польше тщательно копятся, память поляков о трагических событиях в российско-польских отношениях искусственно поддерживается на "высокой точке горения". При этом о нападении Польши на советскую Россию в 1920 г., вспоминают гораздо реже.

В этом ракурсе вопрос о восточных границах Польши идет в пандан с драмой в Катынском лагере в 1940 г., где работниками НКВД были уничтожены тысячи польских офицеров-военнопленных, цвет Войска Польского. Доброму отношению к России мешает и память о предшествующем вероломном нападении частей Красной Армии осенью 1939 г. "Удар в спину Польши" тогда, 17 сентября, когда на Западе остатки Войска Польского продолжали вести кровопролитные бои с фашистской Германией, нанесла мощнейшая группировка войск - более 600 тыс. солдат и офицеров, около 4 тыс. танков, 2 тыс. самолетов и свыше 5,5 тыс. орудий. На Балтике действия сухопутных сил поддерживал советский военный флот.

При этом, конечно, отрицательно влияет на отношение поляков к России и тот очевидный сегодня факт, что вторжение Красной Армии было заранее согласованно с руководством фашистской Германии. Еще более существенно то, что Берлин и Москва в 1939 г. руководствовались едиными взглядами на Польшу, как на страну, которую необходимо не просто в очередной раз подвергнуть разделу, а уничтожить. Об этом прямо заявили А.Гитлер, выступая перед высшим командным составом Вермахта 22 августа 1939 г., и И.Сталин в беседе с генсеком Коминтерна Г.Димитровым 7 сентября того же года.

Помнят в Польше и неоказание СССР серьезной (а, главное, своевременной) помощи Варшавскому восстанию, буквально потопленному в крови гитлеровцами осенью 1944 г.. Знают и слова приказа главного коменданта вооруженных сил Польши генерала Бура, изданного в разгар восстания: "Действия в пользу России являются изменой родине..."

Польское сопротивление, и это следует тоже учитывать, объединялось вокруг эмигрантского правительства в Лондоне и ориентировалось на Англию и США. Позиции этого крыла сопротивления в Польше до прихода Красной Армии были достаточно сильны: имелись, в частности, свои вооруженные силы в виде Армии Крайовой, другие структурные государственные элементы. Лишь часть участников польского национально-освободительного движения (во главе с ППР), вступившая в борьбу значительно позднее, ориентировалась на СССР.

Польской политической элитой миссия страны не была до конца осмыслена, не представлялась в каком-то определенном ключе, но культ традиций явно уступил западным веяниям. Никто уже не вспоминал шляхетскую демократию, не определял Польшу как аванпост христианства и не отождествлял католицизм с национальной принадлежностью. В духовной, культурной жизни поляков присутствовало осознание себя как политической нации, идея общегосударственного объединения на новых (некоммунистических) принципах владела умами. Все иные национально-культурные проблемы, а, общепольская культура - это симбиоз различных культур: великопольской, еврейской, немецкой, татарской, караимской, белорусской, украинской и литовской, отошли в тень.

Видимо не стоит сбрасывать со счетов и того обстоятельства, что с ХV в. просвещение Польши шло из Италии. И в более поздние времена выдающиеся деятели польской культуры продолжали рассматривать Италию в качестве своеобразной духовной Мекки, крупнейшего культурного центра западноевропейской жизни. Позднее приоритет, правда, был отдан Франции. Многие поколения поляков учились в итальянских или французских университетах, что было невероятно престижно, да и сегодня польская интеллигенция стремится, если не получать образование, то непременно бывать в Италии и Франции.

В польском менталитете исключительно велика роль западного начала. В общественном сознании место Польши всегда на Западе, хотя не отрицается и исторически выпавшая стране функция "моста" между Западом и Востоком. Достаточно популярна идея, высказанная в начале 90-х гг. историком Т.Киселевским, суть которой сводится к тому, что Центральная Европа, Польша представляют собой переходное пространство между латинской и византийской цивилизацией. Тем не менее, конечно, ориентация польского общества больше лежит не в плоскости борьбы социальных идей (где никогда не было ясности и определенности), а диктуется извне, зависит от международной обстановки и расстановки сил в мире. Сейчас более силен Запад, значит будем декларировать курс на вступление в его структуры - НАТО и ЕС. Чем больше Запад прибегает к демонстрации своих потенций и силы, тем энергичнее действия польских политиков в указанных выше направлениях.

Ссылка на опасность, якобы исходящую с Востока, от России, позволяет ставить как приоритетную государственную задачу "укрепления внешней безопасности" путем вступления в НАТО. Стратегическая ориентация на западные структуры, включение Польши в контекст западноевропейской концепции развития позволит, как отмечал министр иностранных дел Польши (1995-1997 гг.) Д.Росати, обеспечить лучшие условия государственной безопасности и более выгодные перспективы экономического развития. Кроме того, вступив в западное сообщество, Польша, по словам нынешнего президента А.Квасьневского, "вернется в свое естественное окружение".

Конечно, определяющим для выбора нового курса Польши явились утеря СССР авторитета, влияния в мире и его распад. Но значительную роль сыграл фактор объединения Германии. Несмотря на все существующие в польском общественном сознании концепции развития, в реальной внешней политике государства последнего десятилетия прогерманская, "цетральноевропейская" ориентация, как представляется, рассматривалась исключительно как резервная. Польскими государственными деятелями ей была уготована роль "парашюта", который должен был раскрыться, если бы Польшу не приняли в НАТО и закрыли дорогу в ЕС. Не исключено, что угроза дальнейшего усиления немецкого влияния в Центральной Европе, нарушения системы коллективного политического равновесия при таком развороте событий прекрасно осознавалась за океаном и облегчила Польше (и не только ей) быстрое вступление в североатлантический альянс.

Что касается самой Польши, то там, помимо прочего, опасались нового превращения страны в "санитарный кордон", в "крепостную стену" на Востоке, втягивающего польское государство непосредственно в сферу зависимости от Германии. Доминирование Германии в этом случае сделало бы существование самостоятельного польского государства фикцией. Кроме того, в Польше вполне осознают, что их западные земли - это историческая восточная окраина Германии. Поляки, с точки зрения немцев, вклинились на их территорию как раз на те 197 км, на которые была после последней мировой войны отнесена западная польская граница. Вот почему прогерманский курс с самого начала в Польше не рассматривался как перспективный.

Следуя этой логике, польским государственным деятелям вообще было бы выгоднее видеть на Востоке не ослабленную, угрожающую европейской цивилизации Россию, а процветающее, тяготеющее к Европе государство, поскольку Польша может быть только "транзитным" геополитическим пространством с направлением Восток-Запад, но никак не наоборот.

Подчеркнем, что подавляющее число польских граждан (90%) высказались за вступление страны в НАТО, 88% приветствуют экономическую и политическую интеграцию в ЕС. С одной стороны это объясняется примитивной русофобией, долгие годы нагнетавшейся средствами массовой информации РП, с другой - вполне понятным стремлением поляков к материальному благополучию. Собственно польское общество пока является чужеродным для Западной Европы, а вступление в НАТО способно только усугубить финансовые проблемы государства, поскольку связано с массовым перевооружением, обучением и становлением новой организации вооруженных сил. Замечают ли эти проблемы в Польше? Конечно, но страх возврата к старой политической и социально-экономической ситуации перевешивает.

Между тем, уже сейчас ясно, что настойчивое стремление Польши в ЕС приведет, скорее всего, к ликвидации польского сельского хозяйства в том виде, в котором оно существует в настоящее время. Более того, не исключено, что вступление Польши в ЕС облегчит немецкую экономическую экспансию (а проще - скупку участков) на западе Польши. Тем не менее, польские власти и средства массовой информации односторонне и поверхностно продолжают информировать население о подлинных проблемах, с которыми польское общество в самое ближайшее время столкнется при интеграции в западноевропейские структуры. Политические, военно-стратегические, финансовые и экономические последствия вступления РП в Североатлантический блок и в ЕС не просчитаны, научный анализ попросту отсутствует.

Разумные доводы отдельных политических деятелей и ученых буквально тонут в море русофобии. Например нельзя не согласиться с известным политиком А.Михником, который справедливо заметил, что "постоянный диалог с Россией должен быть каноном польской геополитики. С любой Россией. Даже с той, которая использует имперский язык. Таков непреложный закон...". А политолог М.Добросельский прямо заявил, что большинство польских политиков не отдает себе отчета в том, что любые попытки строить систему европейской безопасности без России или в ущерб ее интересам "представляют собой опасные и очень дорогостоящие иллюзии".

Концепция внешней политики Польши сегодня может быть выражена через следующие положения по мере приоритетности:

интеграция с западными структурами безопасности;

стремление к полному вхождению в западноевропейские экономические организации (прежде всего ЕС);

укрепление позиции Польши в регионе и вытекающее из этого активное участие в существующих структурах регионального сотрудничества;

развитие отношений и взаимовыгодного сотрудничества со странами-соседями;

выделение среди стран-соседей Польши особо значимых с точки зрения ее интересов (Украина, прибалтийские государства) и их поддержка.

Важнейшая цель внешней политики, определяющая все остальные, - формирование международной среды, прежде всего окружающей непосредственно саму Польшу, для обеспечения прочной безопасности. Поэтому первоочередное внимание руководство страны сосредоточило на завершении работы по военной и политической интеграции с НАТО. Североатлантический союз, членом которого стала Польша, воспринимается в Польше как основной механизм, гарантирующий безопасность государства. Польша постоянно подчеркивает, что НАТО должно оставаться совместной военной системой, базирующейся на прочном присутствии США в Европе.

Более того, именно североамериканское командование, по мнению польских государственных деятелей, является гарантией оперативного и эффективного функционирования всего блока. Польша самым активным образом способствует расширению деятельности НАТО, поддерживает перенос действий блока за рамки территорий стран-участниц. Появился даже соответствующий пункт в программе развития внешней политики, выражающейся в своеобразной терминологии: расширение деятельности Польши в НАТО на "новые поля активности".

Североатлантический союз, с позиций польских политиков, должен оставаться центральным фактором европейской безопасности, поэтому Польша "со всей решимостью" противостоит всем попыткам превращения ОБСЕ в основной институт безопасности на Старом континенте. Польша последовательно и решительно выступала и выступает против российской идеи европейской коллективной безопасности. Напротив, Польша стоит за дальнейшее расширение именно Североатлантического блока, двери в который всегда должны оставаться открытыми.

Главным партнером Польши на международной арене считаются Соединенные Штаты Америки. Менее значимыми, но важными союзниками - Германия, Франция и Великобритания.

Польша заинтересована и в полноценном членстве в ЕС, считая его самым лучшим вариантом присутствия Польши в объединенной Европе. В Польше надеются, что членство в ЕС в будущем позволит ей выйти из европейской "теневой зоны".

Польша открыто декларирует свое стремление стать региональным лидером, вожаком "второго эшелона" стран, вступающих в Североатлантический блок, опираясь на институты НАТО и ЕС. В этом плане особое значение придается построению отношений с Украиной, которая рассматривается как стратегический партнер. Концепция внешней стратегии Польши предусматривает процесс "привязывания" к себе Украины. Последняя должна испытывать к Польше благодарность за постоянную и всемерную ее поддержку на международной арене, за меры, укрепляющие дипломатические и экономические позиции Украины в мире и сохраняющие ее "открытый на Европу настрой". В Польше хорошо знают специфику региона, поэтому понимают, что без решения вопроса подчиненности Украины претензии на региональное лидерство просто неосуществимы.

Другим стратегическим партнером Польши в Центральной Европе признана также Словакия, отношения с которой должны строиться в рамках т.н. "золотого треугольника": Чехия-Венгрия-Польша. В интересах Польши - вхождение Словакии в НАТО.

Отношения с Россией, по заявлениям польских политиков, остаются одним из приоритетов польской внешней и оборонной политики. Но формирование партнерства по линии Варшава - Москва ставится в жесткую зависимость от взаимосвязей между НАТО и Россией.