Отстоять право на осмысление своей истории, без табу и «запретных» тем

И.Р.Шафаревич
Академик

От редакции: выступление И.Р.Шафаревича на "Народном радио" в связи с выходом в свет его книги "Трехтысячелетняя загадка. История еврейства из перспективы современной России".

О чем книга? Казалось бы сейчас в России царит полная свобода слова и даже вседозволенность. СМИ в определенных руках, они очень унифицированы, но хотя бы не массово можно высказывать все что угодно. Допустима любая порнография, реклама публичных домов, извращения. Возражения отвергаются с возмущением. Возможно кощунство по адресу Православной Веры - например "Последнее искушение Христа" на НТВ - задуманное именно на Православную Пасху. Любое очернение России: например "это мировая черная дыра, населенная кривыми, корявыми, прячущими лица в складках жира" (по интернету о выставке художника Кантора). Не неприкасаемы даже любые олигархи. И политические деятели, вплоть до президентов - бывшего и настоящего. И не только возможно, охотно сообщается о любых катастрофах, несчастьях. Но есть один запрет, нарушение которого вызывает яростную реакцию и который тем самым особенно знаменателен, указывает на какой-то важный фактор нашей жизни. Это обсуждение русско-еврейских отношений. Здесь упраздняется плюрализм и толерантность.

Типичным примером была реакция на недавно появившуюся книгу Солженицына. Книга написана предельно сдержано, с большим мастерством, лимитированы все субъективные оценки, все, что способно вызвать эмоции. Да и посвящена она лишь дореволюционному периоду. И, тем не менее, например в МК известный Марк Дейч пишет: "Зачем "живому классику" это постыдство и даже я бы сказал паскудство - сто лет спустя подробно выяснять было ли преувеличено некое газетное сообщение о зверствах погромщиков". Тут есть и прямой обман. Речь идет не "о некоем сообщении", а о доминирующем тоне тогдашней прессы, создавшем устойчивое (на сто лет) отношение к России. Казалось бы, из таких исследований и состоит история. Но здесь явно затронута тема объявляемая в нашем обществе запретной. Запрет собственно нарушается на первой же странице книги заявлением: "Я верю, что эта история, попытка вникнуть в нее не должна оставаться запрещенной". Это и есть главный криминал. Редактор "Международной еврейской газеты" объявляет книгу "скрытым антисемитизмом" и заявляет: "Теперь не та пора, когда стране нужно очередное противостояние, которое ни к чему позитивному не приведет". Сравним это с тем, что живущий на Западе писатель Тополь опубликовал в "Аргументах и фактах": "Впервые за тысячу лет со времени поселения евреев в России мы получили реальную власть в этой стране", и теперь по мнению редактора "еврейской газеты" "не то время" когда следует обсуждать как же это произошло. Хотя даже если предположить, что в словах Тополя есть преувеличение, то, казалось бы, ситуация именно требует обсуждения. И далеко не потому, что, по словам Тополя, "у нас вся финансовая власть, а правительство состоит из полукровок Кириенко и Чубайса". И не потому, что чистокровным русским тоже хотелось бы порулить и погреть руки на дележе богатств страны. А, как мне кажется, потому, что при любой форме правления - от абсолютной монархии, до абсолютной демократии - страной правит довольно узкий слой. Если он перестает ощущать и отстаивать требования к жизни, предъявляемые основной массой народа, то кончается общегосударственной катастрофой. А способность почувствовать фундаментальные запросы народа определяется близостью к нему, разными факторами, в том числе и национальной родственностью. Тут совершенно не возможно вычислить какую-то "процентную норму", но многие признаки иногда показывают, что если необходимая близость нарушается, переходит какую-то черту, страна обрушивается в катастрофу. Не перешли ли мы этой черты - это, пожалуй, сейчас основной вопрос. И вот обсуждение его (пожалуй, только его) вызывает яростное неприятие, стремление любым способом заставить замолчать.

В истории был ряд примеров таких болезненных ситуаций. Наиболее известный - это послереволюционная власть, 20-е и начало 30-х годов, когда, по мнению многих ее противников, "в России была еврейская власть". Я думаю, это означало, что какая-то естественная граница была перейдена, хрупкое равновесие - нарушено. Сейчас положение даже более выпукло проявляется во многих странах Запада, особенно в США - чем у нас. В книге разобран ряд аналогичных ситуаций и, мне кажется, в качестве вывода можно сформулировать, что так называемый ""еврейский вопрос" всегда проявляется не как национальный вопрос, а как вопрос о власти. Всегда речь идет об установлении нового типа власти (или попытки этого). При этом не верно (хотя часто формулируется противниками переворота), что подавляющее большинство руководителей - евреи. Тем более не верно, что все евреи (как бы этот термин не понимать) участвуют в конфликте и находятся на одной стороне. Даже более того, основы конфликта, которые приводят к установлению новой власти, всегда создаются представителями коренного народа. Как у нас революционное движение началось с декабристов, Герцена, Бакунина, Чернышевского и т.д. И в то же время, не случайно так часто подчеркивается этническая сторона процесса. Это вполне оправдано. Участие ярко бросающегося в глаза этнического еврейского меньшинства является важнейшим фактором при осуществлении радикального переворота. В нашей стране мы наблюдали это дважды: в перевороте 1917 года (и февральском и октябрьском) и в перевороте конца 80-х - 90-х годов (в "перестройке").

Мне представляется что причина этого общеисторического явления - следующая. В течение более чем 3000 летней еврейской истории был выработан ряд факторов, способствовавших созданию совершенно уникальной по сплоченности, хотя и разбросанной по всему миру общности. Сплоченности - в смысле способности заряжаться очень быстро общим настроением, подчинения доминирующему слою, способности идти на большие жертвы. Это были очень разнообразные факторы. Во-первых, религиозная концепция избранности. Живущая сейчас в Германии, уехавшая из СССР журналистка Марголина пишет, что сейчас традиция избранности, потеряв религиозную непосредственность, реализуется в мирской форме чувства превосходства. Во-вторых, это развитая в талмудической литературе концепция принципиального отличия евреев от других людей, так что к ним просто не применимы общие мерки. В третьих - структура организации в кагале, которая охватывала все еврейские общины в течении многих веков. Живущий в Израиле автор - Израиль Шахак пишет, что это было "одно из самых тоталитарных обществ в истории". И в четвертых, сеть "замкнутых" (т.е. закрытых для неевреев) обществ, покрывающая сейчас США и Западный мир вообще. Вместе эти факторы превратили еврейство (понимая этот термин весьма широко) в незаменимое орудие социального переворота.

В ряде ситуаций видно как эта струя вливалась в уже возникший где либо кризис, способствуя победе более радикальных тенденций и укреплению победившей партии переворота. Как пишет современный автор Д.Фурман: "Везде, во всем мире, роль евреев в прогрессистских "революционных движениях" всегда была совершенно не пропорциональна их удельному весу в населении". Во время, "первично революционного цикла", как он пишет, "большинство политически активных евреев выступало на стороне революции... одновременно устанавливающей тоталитарный режим". И автор продолжает: "На мой взгляд в очень смягченной форме ту же логику в отношении большинства евреев мы видим и в 1989-93 годах." Да мы и сами это пережили в период так называемого "застоя". Коммунистический режим пытался обойтись без этого фактора поддержки: регулировать, несколько уменьшать еврейское влияние на жизнь, но кончилось это его крахом. В химии известны катализаторы, делающие реакцию гораздо интенсивнее, хотя она происходила бы и без них. В биологических процессах такие вещества называются ферментами. Мне кажется, что такова роль еврейского влияния в социальных процессах и это я пытался подтвердить фактами в своей книге.

Если мои аргументы убедительны, то мы имеем здесь дело не с основным определяющим вопросом нашей жизни (а может быть такого основного, "главного" вопроса и не существует?). Но это очень важный вопрос, это фактор, существенно влияющий на нашу жизнь, от него зависит и наше будущее. Что бы в этом убедиться можно произвести такой "мысленный эксперимент"- предположить, что еврейское влияние как по волшебству было убрано из нашей жизни во время революции 1917 года или революции конца 1980-х - 1990-х годов. Ясно, что кризис все равно надвигался, но переживала бы стана его как-то иначе. И это относится так же к нашему будущему. А возможность влиять на будущее зависит от способности оценить и осмыслит прошлое. Ведь мы принадлежим к виду Homo sapiens и разум - одно из сильнейших данных нам орудий, чтобы найти свой путь в жизни. Поэтому, как мне представляется, это сейчас один из важнейших для России конкретных вопросов: отстоять право на осмысление своей истории, без каких - либо табу и "запретных" тем. Вот почему собрав свои заметки, накопившиеся в течение 25-30 лет, я решил суммировать их в этой книге.