“Каким бы плохим не было государство - не трогай его. Станет только хуже”

Игорь Галкин
Украина

В 1990 году, в результате типично подростковой эйфории нашей политической элиты, на земле русской был введен институт президентской власти. Как и у всякого подростка, невинная привычка с возрастом может приобрести характер изрядного достоинства, а может и характер психического комплекса, прогрессирующего в манию.

В данном случае нас не интересует политический и политологический аспект этого вопроса. У нас интерес шкурный. Смена режима (на наших широтах, по крайней мере) неизбежно влечет за собой изменения, и подчас радикальные, в жизни обывателя. По-обывательски рассуждать и будем. Типа: "Да мне какой от этого толк?".

Трудно судить - было ли введение президентского поста просто данью политической моде или за этим стоял сугубо рациональный расчет. Как и трудно однозначно увязать появление поста президента СССР с целой эпидемией профанных президентств трехкилометровых автономий и прочих АО. Это могло быть не причиной и следствием, а двумя следствиями одного процесса, равно как и следствиями двух разных процессов. Но опять же - не это представляет для нас главный интерес.

Фактически (а не историософски) появление подобного поста совпало для нас с разрушением империи, возникновением на ее месте группы удельных княжеств образца XI-XII вв. н.э. и ужесточением общественной жизни по мере развития этого процесса.

Первый президент - Горбачев М. - вполне либерал, размазня, лопух, чья самая серьезная акция - обещание никогда не печатать солженицыновского "Ленина в Цюрихе". Вторая волна президентов (чьи владения были меньше и однородней) - уже "истинные арийцы" своих княжеств, не страшащиеся, как Ельцин, выгнать танки на улицы столиц, или, как Ландсбергис, объявить целую нацию "гражданами второго сорта". Даже Лукашенко, при полной его несравнимости с каким-нибудь Алиевым или Кравчуком, обладает всей полнотой агрессивности и жестокости "второй волны" президентов - борьбу с оппозицией он ведет вполне безжалостную. Что обнажает, кстати, одну из особенностей демократического общества - сам принцип сменяемости, нестойкости власти провоцирует нежелание уходить одних и чрезмерное желание прийти другим, вроде подглядывающих у женской бани: "Слышишь! Посмотрел, дай другому! Хватит, слышишь!".

Совсем карликовые образования, вроде Карабаха или Чечни, порождают уж совсем монструозные режимы, чей глава фактически возглавляет войну всех против всех, при попрании любых нравственных норм. (Как однажды заметил в программе "Время" освобожденный заложник: "Водку выпить для них - грех, а голову отрезать - не грех".)

Можно сравнить - опять же без исторического и политического анализа, чисто внешне - с ситуацией 1917 года: смена формы власти вызвала дробление страны с возникновением очагов насилия практически в каждом новообразовании. Тыкать пальцем на американский опыт совершенно глупо: страна, где ни один живущий этнос (кроме мизерных остатков индейцев) не является коренным, в самом деле нуждается в некой нейтральной фигуре, избранной всеобщим и равным голосованием. Для страны, где все практически этносы - коренные (а также имеются устоявшиеся элитные и экономические группы), кокетливость с институтами власти может обойтись чрезвычайно дорого. Не случайно фигура русского монарха считалась "богоизбранной" - множество аргументов нейтрализовывалось мистической природой власти, которую даже обсуждать грешно. (Но даже если и не брать мистику прошлых эпох, разрушение ОРГАНИЧНОСТИ власти редко обходится без последствий.)

Природа советской власти имела свои не обсуждаемые доводы: вроде того, что победителя не судят и т.д.

При всей кажущейся похожести разновидностей авторитарного правления: монарх - генсек - президент, есть существенные отличия. Причем президент, считающийся менее всего подходящим для такой формулировки, фактически оказывается наиболее ей соответствующим. В монархии необходимым балансом и средством от волюнтаризма была царская семья, каждый из представителей которой мог при определенных обстоятельствах занять трон. В СССР генсека уравновешивала партия, которую он возглавлял одновременно со страной. И там и здесь сдерживающим фактором была репутация чего-то большего, чем правитель. И шутить с этой репутацией ему никто не позволял. Современного президента, как мы можем ежедневно видеть, не сдерживает ничего - ни сенат, ни конгресс, ни Госдума, ни Верховная Рада. Даже теоретически, у них разные политические ниши. И тем более - разные репутации... Вопиющая деталь: Ельцину в момент отставки обещают неприкосновенность! Публично констатируется, что бывший президент - преступник, но власть как бы демонстрирует гуманизм и великодушие (или грубее - уголовная банда покровительствует своему завязавшему авторитету-ветерану). Его коллега и единомышленник Гельмут Коль, считавшийся до недавнего времени одной из самых ярких фигур современной политики, оказывается через полгода после отставки обыкновенным финансовым махинатором, избегающим к тому же визитов в прокуратуру - как последний уголовник.

Долгосрочность старых форм правления также имела свои достоинства: стабильность, возможность довести задуманное и начатое до логического конца, стойкость личных связей как внутри, так и вне страны.

Характерно, что феномен отставки (имевший место и при монархиях - но как эксцесс) потребовал законодательного закрепления - как рядового процессуального механизма! - только в т.н. республиканских режимах. И маловероятно, что как способ "спасения" власти от нежелательных элементов - скорее как способ манипуляции властью. На современно этапе снимали как генсека Хрущева, так и президента Никсона. Зато отставки Клинтона, деятельность которого, будучи смоделированной на обычной улице, непременно должна была быть пресечена автоматной очередью ОМОНа - почему-то не последовало. Так что тут аргументов "за" не сыскать.

Еще более характерны покушения на властителей - бомбы метали и револьверы разряжали как в русских царей, так и в Гитлера, Брежнева и прочих рейганов. Разница лишь в том, кто устраивал покушение: большинство (изредка) или маниакальное меньшинство (в подавляющем большинстве случаев). Соответствующие аргументы отсутствуют и здесь. Но диагноз прорисовывается четче.

Не так давно Эдуард Шеварднадзе пожаловался, что сегодня наступила эпоха диктатуры меньшинства. Что можно понимать как реакцию на события в Абхазии, Южной Осетии и сепаратизмы практически всех областей бывшей Грузинской ССР. Бедолага Эдуард Амвросиевич! Он-то себя меньшинством не считал, отрывая от империи трехкопеечную Грузию, а вот "третья волна" президентского рецидива оценивается им в другой системе координат. Хотя просчитать последствия десакрализации власти, потери ею метафизического ореола весьма легко. Пирог разрезан, а уж на сколько кусков - абсолютно неважно. Едва ли кто-то уважит его (и всех остальных президентов) попытку отстоять право на больший кусок.

Я помню, как в первые дни после смерти Брежнева мой знакомый анализировал период его правления. Первые 8 лет - реформу сельского хозяйства, в первую очередь - он оценил весьма высоко. А все прочее списал в пресловутый "застой". И вывел безупречную, с его точки зрения, формулу: 8 лет, т.е. два президентских срока в США - и есть идеальный период правления. Эдакие демократические восьмилетки. В каждую из которых происходит очередной толчок общества, с помощью очередного пассионария у власти. Я не знаю - скольких таких президентов и, соответственно, благих для общества толчков вперед сможет вспомнить обычный американский налогоплательщик. Но вот лично я считаю, что толчки Андропова и Горбачева нанесли нашему обществу такой вред, что продолжайся застой еще лет 200, его негативные последствия все равно были бы меньше.

В данном случае развитие и движение общества берется как самоценная величина (публично, к тому же, оправдывая ею частный интерес какого-либо человека или группировки), в отрыве от охранительной константы, от стабильности жизни общества. И даже полученная в результате этого сиюминутная выгода для государства, вступает со временем в откровенное противоречие с насущными интересами народной массы. Мнение которой сегодня спрашивать не принято.

Основной способ занять сегодня президентский пост - выступить глашатаем политики какой-либо партии. В России, положим, или на Украине первые президенты обошлись без этого (хотя отрицать наличие неких заинтересованных в их выдвижении групп - глупо). Но в США или в Англии принцип срабатывает безукоризненно. Историк Олег Платонов обратил внимание своих читателей на удивительную закономерность - американский электорат уже 200 лет голосует только за представителей двух партий. Как полные идиоты: один разочаровал - голосуют за другого, потом наоборот, но никогда за третьего. Мораль: побеждает тот, у кого находится больше средств и рычагов для воздействия на избирателя (кто их смог накопить в результате СТАБИЛЬНОСТИ и ДОЛГОСРОЧНОСТИ своего нахождения у власти, пользуясь нестабильностью жизнью общества!). То есть, современная власть опирается на тупость и внушаемость народа (или, если сформулировать корректно - пользуется подлыми методами), что и составляет одну из ее главных характеристик.

Картина вырисовывается яркая: к власти одержимо рвется некий субъект, которому, казалось бы, править-то всего ничего, не стоит, вроде бы, овчинка выделки. С другой стороны, можно найти случаи, когда монарху явно не по кайфу его положение, и такое правление играет отрицательную роль - вроде эпохи Людвига II Баварского. Тут бы и сменить... Но отсутствие в Баварии разумного отбора правителя, конечно, не аргумент в пользу чехарды представителей политических меньшинств (каковым, разумеется, является любая партия). Партия, в любом случае, - выразитель идей лишь определенного сектора населения, и любая механическая смена власти чревата не только возможностью "нулевого варианта" (т.е. отменой всех трудов предшественника), но еще и реваншистскими настроениями. И получается, что "цивилизованные" политические институты - это маскировка покушений со стороны меньшинства на большинство. Некий коллективный заговор меньшинств на право пропорционального доступа к пирогу.

Все вышесказанное народ давно сформулировал в виде вульгарного диагноза: "Один наворовал - зачем другому позволять?" В памятное для большинства сегодняшних жителей СНГ советское время попросту не было соблазна "воровать", соблазна что-то реформировать по своему субъективному представлению. Продолжительность правления, как минимум, способствовала укоренению всякого новшества, превращению его в норму, когда очередного правителя не очень раздражало (тем более - если он единомышленник прежнего), а народу и вовсе хорошо, ничего менять и голову ломать не нужно. (Кстати, кто-то мне рассказывал, что у знаменитых африканских диктатур есть одна особенность - там хоть 30 переворотов за год происходи, но на жизнь городских окраин это никак не влияет. Диктатор, в буквальном смысле - завоеватель, а не политический интриган, не стремится войти в историю за счет народа, как это сплошь и рядом делают "народные избранники" с мощным штабом имиджмейкеров и спонсоров.)

Даже в буквальном смысле невыбираемые правители воровать были не склонны. Известно, например, что Николай II и Сталин (да хоть Гитлер!..) отличались в личной жизни крайней аскезой. А тут то Форос, то Барвиха постоянно становятся символами абсурдной роскоши.

Нынче принято при всяком удобном случае тыкать пальцем в сторону Китая и назидать консерваторам: вот ведь как реформы и нововведения срабатывают. Однако не стоит путать пластическую операцию с операцией по смене пола. Китай невозмутимо продолжает укреплять коммунистическую идею (назвать, впрочем, можно как угодно), вовсе не собираясь реформировать основополагающие идеи и принципы жизни большинства. Не позволяя, в первую очередь, каждые четыре или восемь лет ставить эксперимент над обществом. Даже не предоставляя теоретической возможности этого авантюристам любой масти.

Дело, собственно, даже не в социализме как таковом. Просто прав был Монтень, написавший некогда: "Каким бы плохим не было государство - не трогай его. Станет только хуже".