Молдавия, Приднестровье и национальные интересы России

В.И.Бовш
доктор философских наук, профессор

Кардинальные изменения необходимы и давно назрели. Политические силы, правившие Молдавией с момента провозглашения "суверенитета", именовали энигматическим словечком "переход" все углублявшийся кризис, а вернее, пестрый набор кризисов - экономического, социального, политического, кризиса образования, науки и культуры, здравоохранения и т.д. По мере того, как кризисные процессы набирали силу, разворовывалось народное достояние, происходил рост преступности, коррупции; подвергались всевозможным притеснениям национальные меньшинства; уделом целых больших социальных групп становилось безденежное полуголодное и голодное существование. В итоге всего за каких - то десять лет из цветущей советской республики Молдавия превратилась в неблагополучную и самую бедную страну Европы. При этом прибравшие к своим рукам государственную власть националисты и политические авантюристы, выступившие под личиной "демократов", ухитрились получить свыше 200 миллионов долларов в виде иностранных займов, по которым через год наступают сроки платежей. Заимодатели, то и дело напоминают правительству республики о возможном дефолте в случае просрочки платежей.

Крупнейшей внутриполитической проблемой Молдавии стала приднестровская проблема. Несмотря на ее влияние на общий политический и социальный климат в республике, отношения с ПМР попали в тупиковое состояние и вплоть до последнего времени не обнаруживали никаких признаков оживления: завеса взаимной вражды, разделившая на годы Молдавию и жителей Приднестровья, казалась абсолютно непроницаемой.

Итак, коммунисты унаследовали от прежних молдавских правителей клубок весьма сложных проблем. Однако после прихода к власти коммунистические политики не растерялись, а, опираясь на мировой опыт, стали намечать пути выхода из затянувшегося всеохватывающего кризиса. Главное, что предстоит сделать в ближайшее время, - это добиться усиления роли государства в регулировании в интересах общества всех сфер деятельности, начиная с экономической. Здесь центр тяжести с либерально - рыночных абстракций переносится на защиту реального товаропроизводителя независимо от формы собственности. Государство перестает быть сторожем, на глазах у которого диктуют свою волю чиновники, фактически опираясь на свое крепостное право в виде множества запрещенных монополий, неадекватной системы налогообложения и устаревшей банковской системы. С помощью государственных рычагов намечается модернизация управления экономикой в целях стимулирования экономического роста.

Поставлена проблема активизации различных ветвей государственной власти - законодательной, исполнительной, судебной, а также более четкого разграничения полномочий каждой ветви, что позволит избежать ненужных конфликтов между парламентом, правительством и президентом.

Важной мерой по укреплению государства в целом призвано послужить повышение роли президента в системе высших органов государственной власти. Президент принимает на себя ответственность за состояние государства и общую ситуацию в стране. В то же время он выступает в роли посредника между ветвями власти. Известная централизация властных полномочий в руках президента и выдвижение его фигуры на авансцену государственной жизни - явление в условиях серьезного кризиса неизбежное. Оно само по себе не служит симптомом отхода ни от парламентской формы правления, ни тем более от демократии.

Заметим, что многие экономические, политические и государственно-правовые идеи и решения молдавских коммунистов перекликаются с идеями и практическими мерами белорусского Президента А. Лукашенко, с принципами действующей в Беларуси модели социально-экономического развития и функционирования белорусской системы высших государственных органов. Вопреки критике заядлых "рыночников" и сторонников воображаемой западной "демократии", Белоруссия, невзирая на имеющиеся трудности, все же добивается ощутимых успехов в самом главном - в защите человека, его ограждении от "рыночного" произвола и посильном содействии удовлетворению интересов людей в области образования, культуры, спорта, медицины, физического и духовного развития. Все это открывает простор и для усиления интеграционных процессов, для подъема дружественных отношений между Белоруссией и Молдавией на качественно новый уровень.

Подчеркнем, что силы, осуществляющие ныне государственное руководство Молдавией, проявляют весьма пристальный интерес к развитию белорусско-российских союзнических отношений и намерены последовать за Белоруссией также в деле придания русскому языку статуса государственного языка наравне с молдавским. Нынешние молдавские лидеры подтвердили свои предвыборные обещания на этот счет. Стремление вступить в государственный Союз с Белоруссией и Россией вызвало особо значительный резонанс и в самой Молдавии и за ее пределами. В лагере политических противников нынешней власти в Кишиневе уже забили искусственную тревогу по поводу "суверенитета". Появились и скептические настроения, сомнения в осуществимости такого Союза, учитывая медлительность российских властных элит обусловленную, в частности, их податливостью на реакцию из-за океана, где в нарастании существенных интеграционных процессов между частями произвольно расчлененного Советского Союза продолжают усматривать угрозу собственным национальным интересам.

Конечно, достижение Союза Белоруссии, Молдавии и России потребует немалых усилий. Но инициатива и пример Белоруссии дают наглядное подтверждение того, что именно по данному пути и надо идти. Глубокое понимание исторической задачи и целеустремленная политическая воля позволили Президенту А. Лукашенко шаг за шагом преодолеть многие барьеры и добиться в практическом осуществлении Союза неоспоримых положительных результатов. В подходе к данной проблеме необходимо считаться также с тем, что и в самой России позиции противников глубокой и всесторонней интеграции на всей территории СНГ будут и далее слабнуть, поскольку дезинтеграция наносит ущерб российским национальным интересам не в меньшей степени, чем интересам других государств.

Проблемы, перед лицом которых оказалась новая власть в Молдавии, столь же многообразны, сколь и трудны, но все они исторически значимы. Отсюда - чрезвычайная весомость мандата на власть и обусловленной им ответственности за благополучие страны и народа. Понятно, что поставленные задачи могут быть успешно решены в обстановке политической и социальной стабильности.

Важная особенность Молдавии состоит в том, что здесь весьма действенным фактором стабильности государства и общества выступают отношения с Приднестровьем. В течение последнего года тут не наблюдалось сколько-нибудь серьезных сдвигов. Однако изменение политического профиля официального Кишинева после выборов ознаменовалось встречей в начале апреля с.г. Президента В. Воронина с лидером Приднестровья И.С. Смирновым, которая стала первым сигналом возобновления переговорного процесса. Участники переговоров пришли к единому мнению о двусторонней природе имеющихся проблем и подчеркнули, что решения по ним должны приниматься только в Кишиневе и в Тирасполе, исключив, тем самым вмешательство международных организаций, в частности ОБСЕ и другие формы международного посредничества; одновременно было указано на целесообразность международных гарантий. Они могли бы исходить от России, Украины, ОБСЕ и обеспечивать осуществление договоренностей между молдавской и приднестровской сторонами.

До последнего времени главной реальной гарантией соблюдения политического выбора жителей Приднестровья, мира на прилегающей территории, да и долгосрочных стратегических интересов России в обширном регионе, куда входят ее черноморские базы, а также зона Черноморских проливов Босфор и Дарнеллы, было присутствие в Приднестровье российских войск. На Стамбульском совещании в верхах, Москва, взяла на себя какие-то обязательства, предусматривающие уход этих войск со своих баз и их эвакуацию в Россию, хотя этого не требуют ни Молдавия, ни тем более ПМР. Таким образом, в понимании всей совокупности проблем региона открывается совершенно новый ракурс. Естественно, сами проблемы остаются, но их масштаб, условия и способы решения претерпевают значительные изменения.

В настоящее время выработка российской политики по отношению к приднестровскому региону поручена государственной комиссии по содействию политическому урегулированию приднестровской проблемы во главе с Е.М. Примаковым, который наделен весьма широкими полномочиями.

Свои рекомендации он представит непосредственно Президенту России, который и примет соответствующие политические решения. В печать поступили сведения об основных принципах, определяющих подход Е.М. Примакова к проблеме и о содержании документов упомянутой комиссии. По понятным причинам то и другое стало предметом тщательного анализа. В этом плане интересна обстоятельная статья Н. Айрапетовой "Сдаст" ли Владимир Путин Приднестровье?" ("Содружество НГ", №3, 2001, 28 марта). Отвечая на прямо поставленный в заголовке статьи вопрос, автор указывает, что одобрение Президентом В. Путиным концепции Е. Примакова повлекло бы за собой "отнюдь не будущую стабильность и безопасность, а наоборот новое неизбежное противостояние сторон приднестровского конфликта". "Запрограммированный" Западом уход России и сведение к нулю ее миротворческого присутствия в Приднестровье само по себе "провоцирует" нестабильность: приднестровцев нельзя "сдать" как крепостных США или Румынии". Они воспротивятся такому исходу, "вдвойне обидному, поскольку он провоцируется "защитницей" Россией".

Указанные выше выводы, Н. Айрапетовой, по нашему мнению, отнюдь не безосновательны. Они непосредственно обусловлены концептуальным подходом к проблеме, за решение которой взялся Е.М. Примаков.

Основную суть концепции Е.М. Примакова разрабатываемого им же "плана" образует идея "интернационализации" приднестровской проблемы. Это предполагает, во-первых, вывод из Приднестровья российских войск, во-вторых, передачу миротворческой роли в регионе ОБСЕ, которая тем самым становится главным распорядителем региона.

Что означает "интернационализация" приднестровской проблемы и перенесение центра тяжести миротворческой миссии с России на ОБСЕ?

Немедленным последствием "интернационализации" будет резкое изменение соотношения военно-политических сил в пользу США и НАТО, ибо именно они стоят за ОБСЕ и готовы заполнить тот вакуум, который возникнет здесь после добровольного ухода России. Планы размещения американских и натовских военных объектов на территории Румынии, которая, кстати, усиленно стремится в НАТО, и доступа к предприятиям ВПК в Приднестровье уже имеются. Особо отметим американо-натовский интерес к размещению в Румынии постов радиоэлектронной разведки.

Такие посты функционируют на территории новоиспеченного члена НАТО - Польши, являющейся ближайшим западным соседом Белоруссии. По довольно странному совпадению продвижение НАТО на Восток, вплотную к границам России, происходит под аккомпанемент части российских СМИ, призывающих "не бояться" НАТО. После американо-натовского вооруженного нападения на Югославию авторы таких выступлений производят впечатление с Луны свалившихся. Но не будем увлекаться слишком простыми объяснениями!

Совершенно не исключено, что рьяные российские радетели агрессивного натовского военного блока знают об отношениях с ним куда больше, чем говорят публично, и кое-что держат про себя.

Однако народ не одобрит рискованных политических комбинаций, совершаемых у него за спиной. Последует ухудшение обстановки в регионе, поскольку экстремистские правонационалистические и прорумынские силы в Молдавии, получив поддержку из соседней Румынии, активизируют свою деятельность, что встретит соответствующее противодействие со стороны населения Приднестровья.

Пострадают стратегические интересы России. Появятся новые точки соприкосновения с натовским блоком, что не в интересах ее народов. В то же время существенно расширится зона нестабильности латентных либо действующих конфликтов вдоль границ государства российского или же в непосредственной близости от них. Проистекающая отсюда опасность очевидна, особенно если учесть, что в подавляющем большинстве случаев конфликты есть результат провокаций извне ради воздействия на российское правительство и манипулирования им в чуждых политических интересах.

"Сдача" верных и преданных России союзников будет очередным ударом по ее престижу. Политические и нравственные последствия целой серии таких сдач, или вернее, обычных актов предательства, по видимому исключаются из перспективы будущего, и поэтому недооцениваются, не говоря уже о практических выводах. Между тем, Россия окажется в крупном проигрыше, если о ней будут судить по образу мыслей и поведения некоторых героев Ф.М. Достоевского.

Углубится кризис ОБСЕ, мощным генератором которого послужила ее неспособность остановить натовский бандитизм в Югославии. "Перепрофилирование" деятельности организации и ее перенацеливание на "регулирование" конфликтных ситуаций в "постсоветском" пространстве" не обещает ей успехов, но еще более обнажит ее роль как проводника интересов США в европейском регионе.

Не следовало бы в данном случае упускать из внимания и того факта, что в структурах ОБСЕ нет - нет, да и всплывают имена политиков, хорошо известных в восточноевропейских странах по антинародным "реформам". Утратив доверие и оказавшись за бортом политики у себя на Родине, эти люди теперь выполняют всевозможные поручения по линии ОБСЕ, хотя и продолжают в своем политическом мышлении опираться на категории твердолобого антикоммунизма. Можно себе представить, какую помощь они окажут, например Приднестровью и Молдавии с их "тоталитарными коммунистическими режимами".

Просматривается реальная возможность попытки ОБСЕ навязывать Молдавии и Приднестровью собственный вариант решения возникших между ними проблем, что противоречило бы молдавской и приднестровской позициям. На таком фоне любые гарантии ОБСЕ становятся эфемерными.

Мы указали только на некоторые из поддающихся предвидению результатов "интернационализации". Причем, каждый из них может иметь свои сценарии дальнейшего развития событий едва ли в благоприятном для Молдавии, Приднестровья и России направлении.

Интернационализация внутренних проблемных ситуаций непосредственно затрагивает государственный суверенитет. Показательно, что суверенные государства Европы не допускают и мысли об интернационализации своих политических проблем и возникающих вокруг них конфликтов. А, в самом деле, почему бы, скажем, Великобритании не привлечь ОБСЕ к урегулированию положения в Северной Ирландии? Расставили хотя бы международные посты в нужных точках и помешали бы поставкам оружия, в руки экстремистов... Но нет! Сменяющие друг друга консервативные и лейбористские правительства об услугах ОБСЕ слышать не желают. Или взять Испанию, которая за права человека горой стоит, но испытывает многие неудобства от непрекращающихся террористических актов. Разве ОБСЕ не в состоянии вникнуть в проблемы басков и тем самым выбить из-под ног почву у террористической организации ЭТА, апеллирующей к баскам. А Турция? Ведь тоже и европейское государство, и член НАТО, да еще и перспективный кандидат в члены Европейского Союза. И, с другой стороны, систематические военные походы с участием танков и авиации в горные районы для усмирения курдов. Кому, как не ОБСЕ, по поводу нарушения прав национальных общностей, растоптанной справедливости и немалых человеческих жертв предложить свои добрые услуги в целях нормализации положения. Конечно, Турция об этом не просит. В то же время молчат и ОБСЕ, и Международный трибунал в Гааге, и другие европейские структуры.

Приведенные выше примеры характеризуют "интернационализацию" как один из способов ведения политических игр с участием ОБСЕ, но не как метод разрешения конфликтов и кризисных ситуаций. В таких играх человек просто ни во что не ставится, ибо беззастенчиво попираются законные права и интересы целых этнических и национальных общностей. О каких либо серьезных международных гарантиях свободного национального и социального выбора народов тут говорить не приходится.

Судя по предварительным данным, концепция будущей российской политики в приднестровском регионе если не в решающей, то весьма значительной степени будет покоиться на личности Е. Примакова. Разумеется, ни знаний, ни опыта ведения государственных дел нему не занимать. Тем не менее, может быть, будет не лишним заметить, что сложившийся авторитет не предохраняет от недостатков и просчетов. Поскольку государственная деятельность продолжается, то приходится принимать и новые решения. Они же не наделяются эталонными качествами чисто механически - раз приняты авторитетом. Напомним, политика вообще и ее сердцевина - государственная деятельность - представляет весьма сложную сферу, где многовекторность переплетающихся в своем противоборстве интересов диктует свою динамичную систему координат. В ней должны быть учтены как все необходимые величины, так и взаимосвязи между ними; возможны и неожиданности, непредвиденные ситуации. По прочности своих предпосылок авторитет политика и государственного деятеля все-таки во многих случаях уступает популярности кинозвезды.

Хотя о разрабатываемой Е.М. Примаковым концепции политики относительно приднестровского региона следует судить по ее существу, нельзя все же не признать, что она отразится на авторитете своего главного автора и вдохновителя, проясняя многое в его мышлении как государственного мужа. Ведь сформулированная в концепции позиция по приднестровским проблемам - это не только видение самих проблем в движении, это также определенное понимание национальных интересов России, взгляд на ее место и роль в современном мире и, конечно, отношение к интеграционным процессам внутри СНГ.

Прежде всего, здесь Россия должна проявить настойчивую государственную инициативу и, сломив существующие препятствия, взять на себя задачу мощного объединительного центра, который функционировал бы в интересах государств - участников и в то же время эффективно противостоял бы любым проявлениям глобального гегемонизма.

В складывающемся в России спектре политических сил Евгений Максимович приобрел известность как сторонник левого центра, рассматриваемого в качестве альтернативы правлению партии коммунистов, если возможность их победы на выборах примет реальные очертания. А это совершенно не исключено и вполне подтверждается развитием политической ситуации в Молдавии. Оказавшись, правда, на непродолжительное время во главе российского правительства, Е. Примаков поднял волну "борьбы с коррупцией", чем, если и не припугнул отечественных коррупционеров, мздоимцев и казнокрадов, то, во всяком случае, внушил им некоторое ощущение дискомфорта. Подобная инициатива, хотя и не принесла заметных практических результатов, была замечена и воспринята с удовлетворением в США, которые не устают огульно обвинять российское правительство как раз в коррупции.

Можно все же считать, что предварительное испытание на посту главы правительства Евгений Максимович прошел успешно и сразу же попал в резерв. По вполне понятным причинам: правящая элита в России и ее зарубежные союзники пока считают левоцентристский эксперимент и преждевременным, и рискованным. Риск усматривают в том, что данный политический маневр может не только не отбросить коммунистов от власти, а наоборот, приблизить их к ней.

Однако события политической жизни вопреки ее внешне застойному состоянию в действительности отнюдь не лишены динамики; они ставят перед Россией все новые проблемы, образующие вызов времени. От них нельзя отгородиться концептуально оформленной политической "сдачей" того очень немногого, что еще можно было бы "сдать". К проблемам нужен смелый, независимый и конструктивный подход, который привел бы к укреплению позиций России и ее союзников. Поиск именно такого подхода - серьезнейшее испытание не только для Евгения Примакова, но и для Владимира Путина.