Центральная Азия: проблемы и перспективы развития политической и экономической ситуации

А.И. Гушер
Генерал-майор, Руководитель Центра стратегического развития
М.Ф.Грунин
эксперт

Центральная Азия: проблемы и перспективы развития политической и экономической ситуации

Центральноазиатский регион как перекресток экономических, военно-политических, этнокультурных и духовных связей Евразии все более зримо и реально становится одним из наиболее заметных центров политической и деловой активности в мире.

Главными участниками затеянной Западом геополитической игры кроме России и Китая становятся США, стремящиеся установить новый мировой порядок, к чему их подтолкнул распад СССР, и их союзники. Не прочь присоединиться к главным "игрокам" исторические соперники Турция и Иран, Индия и Пакистан, что само по себе уже несет в регион заряд известной напряженности. Не без интереса смотрят на этот обширный рынок сырья и потребления товаров Япония, Саудовская Аравия, а также новые индустриальные государства (Южная Корея, Малайзия, Индонезия), другие страны, континентальные и трансконтинентальные экономические структуры. Только в силу этих причин регион превращается в крупный узел противоречий мировой политики и экономики. Переплетение противоположных стратегических интересов значительного числа государств мира ведет к образованию потенциального очага серьезной международной напряженности и влияет на устойчивость развития региона, его военно-политическое равновесие.

Вполне очевидно, что в 21 век регион войдет с целым набором противоречий, каждое из которых при тех или иных условиях может стать источником опасной нестабильности, создающей угрозы для национальной безопасности и государственных интересов России.

Отметим также, что в мировом геополитическом раскладе Центральная Азия, зона Прикаспия наряду с Кавказом входит в так называемую "дугу нестабильности", охватывающую Россию по южному периметру.

Несомненным является то, что на рубеже 21 века геополитическая обстановка для России в регионе существенно осложняется. Россия теряет стратегическое пространство на южном направлении, где раньше она безраздельно доминировала, в то время как США и их партнеры, объявив регион зоной своих стратегических интересов, последовательно наращивают свое геополитическое присутствие. Сказанное означает, что возникающая ситуация неизбежно порождает столкновение не только экономических, но и политических, и военно-стратегических интересов, к чему Россия должна быть готова.

Мотивы такого интереса со стороны региональных и мировых держав очевидны. В условиях нарастающей борьбы за перераспределение интенсивно расходуемых природных и, прежде всего энергетических ресурсов, сфер влияния, транспортных потоков территории новых государств, образующие регион Центральная Азия, представляют собой практически малоизведанные "целинные земли" и выглядят особенно привлекательными для геополитического передела пространства бывшего СССР. Дело не только в значительных залежах природных ресурсов, которыми богат регион, в том числе нефти и газа, цветных и редкоземельных металлов, золота, серебра, урана, в обладании которыми заинтересованы мировые державы. Особую стратегическую значимость имеет Каспийское море с его уникальными углеводородными и биологическими ресурсами. Геополитический вакуум, возникший после распада СССР в неокрепших и нуждающихся во влиятельной опеке новых государственных образованиях, без должного противодействия со стороны ослабевшей и во многом равнодушной к бывшим окраинам России стал стремительно заполняться. Вопрос состоит в том, кто будет обладать в 21 веке определяющим стратегическим влиянием в регионе, где исторически присутствие и авторитет России были неоспоримыми.

В условиях все более ощутимого давления с юга Россия, лишившаяся надежно оборудованных и прикрытых горными массивами и пустынными пространствами пограничных рубежей, столкнулась с новыми вызовами. Это и усиление военно-политического и экономического присутствия третьих стран со стороны слабо защищенной и протяженной российско-казахстанской границы, и ежегодно увеличивающийся поток наркотиков, оружия, контрабанды, нелегальных мигрантов и проч., попадающих в нашу страну. Потеряна большая часть военно-космического, противовоздушного и иного оборонного потенциала, созданного в свое время для защиты СССР. Россия испытывает острую необходимость в поясе стратегического предполья в Азии.

Серьезные противоречия порождаются самими геополитическими особенностями региона: богатые природные ресурсы оказались в замкнутом транспортном пространстве с ограниченными выходами на мировые рынки и сравнительно слабой развитой сетью коммуникаций, особенно внешних (многочисленные альтернативные нефте- и газопроводы существуют пока лишь в стадии проектов без серьезной перспективы на ближайшее будущее); стремление новых государств к экономической самостоятельности и экономическая и транспортная привязанность к России; значительные людские ресурсы и кадровый дефицит, особенно усилившийся в результате миграции русскоязычного населения; громадные водные ресурсы в горных районах и острейший дефицит воды; многочисленные зоны экологического бедствия; перенаселение и дефицит жизненного пространства (Узбекистан) при громадных пустующих территориях, не пригодных для проживания (Казахстан, Туркмения).

Эти противоречия в значительной степени усиливаются сложной социально-экономической обстановкой, обострением борьбы различных политических, этнических, религиозных группировок и кланов за власть и передел собственности, нарастанием активности экстремистских и террористических организаций, исламских фундаменталистов, банд, промышляющих контрабандой оружием, наркотиками, работорговлей.

Обострение противоречий, которые, как следует ожидать, лишь будут накапливаться, чревато возникновением различного рода угроз и вызовов, затрагивающих интересы России, вооруженных столкновений и военных конфликтов различного масштаба. При неблагоприятном развитии событий не исключено вовлечение в подобные конфликты и России, что, безусловно, выводит регион в число значимых параметров российской безопасности.

Основные тенденции развития обстановки

Основные тенденции развития обстановки в государствах региона, связанные с внутриполитическими факторами, на рубеже 21 века будут характеризоваться углублением экономического кризиса, нарастающей напряженностью социально-экономического характера, усилением авторитарных, этнократических режимов, развертыванием борьбы политических оппозиционных сил, усилением межэтнических и межклановых противоречий.

Серьезные провалы в экономике, усиленные кризисом в России 17 августа 1998 года, нарастание социального недовольства и отсутствие скорых решений по выправлению положения создают серьезные проблемы для поддержания стабильности во всех центральноазиатских государствах. Авторитарные режимы с примесью восточной деспотии характерны в той или иной степени для всех государств региона. Политические системы государств характеризуются как "развитой феодализм" и далеки от подлинной демократии. Демократические принципы, разделение властей, права человека, верховенство права, провозглашаемые руководством, - все это декларации, предназначенные в основном для западного потребления и ничего общего с реальностью не имеющие. Исполнительная власть практически неподконтрольна ни парламенту, ни обществу. Стратегические ресурсы в основном находятся под личным управлением президентов и их окружения.

Оппозиционная деятельность в странах находится в полузадавленном состоянии, лидеры оппозиции вынуждены скрываться, в том числе за рубежом. Представление о масштабе и характере репрессивного аппарата, например, в Узбекистане складывается при рассмотрении действий властей в связи с терактом 16 февраля1999 г. По некоторым данным, по подозрению в причастности к теракту в Узбекистане арестовано более 2000 человек.

Состоявшиеся в прошлом и текущем году в ряде государств парламентские выборы (Казахстан, Туркмения, Киргизия) позволили сформировать такие законодательные органы власти, которые полностью устраивают политическое руководство. Парламент Туркменистана, например, передал С.Ниязову президентские полномочия пожизненно.

Наиболее трудной задачей, стоящей перед властями государств региона, остается сохранение стабильности в условиях социально-экономического кризиса, гигантской задолженности по социальным выплатам, массовой безработицы, обнищания общества. Перед многими гражданами стоит проблема выживания. За чертой бедности, по официальным данным, находится от 50 до 80 процентов населения. Уровень безработицы достигает 16-18%. По индексу человеческого развития Казахстан, например, за последние пять лет переместился с 54 на 93 место в мире. Особенно трудное социально-экономической положение остается в Таджикистане, чья экономика разрушена войной, а население испытывает серьезные материальные лишения.

Во всех странах, даже во внешне благополучном Узбекистане, существуют устойчивые дестабилизирующие компоненты, которые могут серьезным образом проявиться при определенных обстоятельствах. Среди них: прогрессирующая нищета, быстрое расслоение общества на бедных и богатых, неблагоприятная демографическая ситуация и неравномерное расселение, ограниченность пригодного для проживания и хозяйственной деятельности пространства, значительное число беженцев и др. Растет безработица, которая особенно остро проявляется в перенаселенной Ферганской долине, где 80% населения не имеют постоянной работы.

Труднейшие жизненные условия основной массы населения приводят к тому, что накапливается социальное недовольство, которое, сомкнувшись с происламскими настроениями, может стать детонатором взрыва, опасного не только для одной страны, но и соседних государств. Уже сейчас Россия испытывает серьезный прессинг со стороны вынужденных переселенцев и мигрантов, в том числе нелегальных, со стороны республик Центральной Азии и других государств Южной Азии.

Поддержание относительной стабильности в обществе, удержание масс от серьезного социального взрыва властям новых независимых государств удается достигать благодаря политическому маневрированию, манипулированию общественным мнением, мощной целенаправленной пропагандой, запретом на инакомыслие, критику режимов. Всемерное укрепление силовых структур позволяет пока держать под контролем развитие внутриполитических процессов, предупреждать назревающие волнения или быстро их ликвидировать. Вместе с тем нельзя исключать спорадических или организованных протестных выступлений, массовых проявлений социального недовольства. Неоднократные, так называемые "голодные бунты" имели место в Туркмении, Узбекистане, Казахстане, других республиках.

Особо следует отметить сохраняющуюся внутриполитическую напряженность в Таджикистане, вызванную серьезными последствиями военных действий, неурегулированностью отношений между сторонниками президента Э.Рахмонова и Объединенной таджикской оппозицией. Сохраняющийся мир остается хрупким и неустойчивым.

Серьезное беспокойство властей вызывают активные проявления исламизма и рост его политического влияния. Особенно злободневной проблема религиозного экстремизма стала в Узбекистане и Таджикистане. Для формирования радикальных настроений исламская оппозиция режиму использует недовольство падением уровня жизни, коррупцией государственных чиновников, беспределом и вымогательством правоохранительных органов, постоянным ростом цен. Набирают силу радикальные течения, особенно в Узбекистане (Наманган и Андижан, городах, в которых религиозные структуры имеют тесные связи с Саудовской Аравией, другими исламскими государствами). Достаточно сказать, что если всего в Узбекистане около 4000 мечетей, то в одном Намангане их 1300. Наманганское общество раскололось по религиозному признаку. В городе есть такие районы, где одна половина улицы - ваххабиты, а другая - ханафиты. Они ходят в разные мечети, не общаются друг с другом. Наблюдатели считают, что в Ферганской долине правительство сильно опоздало с религиозной работой среди населения, которую с успехом выполняют посланцы Саудовской Аравии, которая еще в 70 годы провозгласила себя новым центром силы исламского мира и перешла к активной внешней политике, направленной на расширение зоны влияния.

Именно в Фергану, где для религиозного экстремизма наиболее благоприятная почва, зачастили саудовские проповедники и эмиссары, организуя при щедром финансировании исламские школы, привлекая безработную, незанятую молодежь в радикальные секты и религиозные организации. Целенаправленная подготовка молодежи ведется и непосредственно в Саудовской Аравии, а также в специальных лагерях на территории Пакистана и Таджикистана. По оценкам, число исповедующих ваххабизм здесь колеблется от 5 до 10 процентов. Этому способствует также высокая плотность населения, очень сложное социальное положение и высокая концентрация социальных противоречий, массовая безработица. Принятые руководством запоздалые меры привели лишь к тому, что нетрадиционные для Узбекистана религиозные течения приняли полузакрытый характер, ушли в подполье, а центры подготовки переместились в Ошскую область (Киргизия) и Шымкентскую (Казахстан). В эти республики беспрепятственно доставлялась литература, валютные средства, которые затем через прозрачные границы поступали в Узбекистан. Можно констатировать, что за несколько лет в Ферганской долине выросло поколение молодых ваххабитов. Развязкой стали трагические события декабря 1997 года в Наманганской и Андижанской областях, когда власти были вынуждены задействовать внутренние войска. Сегодня руководству Каримова жесткими мерами удается сдерживать экстремистские выступления.

Межгосударственные противоречия на региональном уровне

По признанию Н.Назарбаева, "Центральная Азия - один из потенциально конфликтогенных регионов... Конфликты в перспективе могут проявиться и внутри региона, и вокруг него, в том числе из-за территорий, водных и богатейших природных ресурсов" (Н.Назарбаев. На пороге ХХI века. Алматы, 1996, с.78-79).

Центральная Азия имеет устойчивую репутацию крайне нестабильного региона. Как свидетельствует Ежегодник Стокгольмского института по исследованию проблем международного мира, "в Центральной Азии отсутствие серьезных политических изменений имеет результатом чрезвычайно неопределенную ситуацию и увеличивает риск взрыва непредсказуемых масштабов и формы, подобно войне в Таджикистане... Сложность этнического состава, перенаселенность многих районов, многократно и произвольно передвигавшиеся в советское время границы - все это делает обстановку в регионе крайне взрывоопасной".

Несмотря на внешнюю демонстрацию взаимной лояльности и "глубокого духовного родства", можно утверждать, что отношения стран Центральноазиатского региона далеки от взаимопонимания по целому ряду вопросов.

Прежде всего регион изобилует этно-территориальными разногласиями.

Специалисты считают, что клубок взаимных территориальных претензий настолько велик, запутан и опасен, что достаточно дать небольшой толчок и он превратит весь регион и прилегающие к нему районы в незатухающий костер межнациональных войн, в том числе с участием многонациональной России, выдавит на ее территорию миллионы русских и русскоязычных или сделает их своими заложниками.

Территориальные разногласия могут материализоваться в конкретные угрозы в случае прихода к власти в государствах Центральной Азии экстремистских, националистических или религиозно-националистических группировок, тем более, что некоторые представители общественных движений уже заявили о территориальных претензиях к сопредельным государствам.

Серьезную дестабилизирующую роль играет искусственный характер границ между государствами Центральной Азии. Наиболее заметные противоречия в этой области обозначились у Узбекистана с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном. Ташкент уже встал на путь освоения соседних территорий, "заняв" часть земель на юге Казахстана, в Киргизии. Фактически взяты "под узбекский патронаж" десятки населенных пунктов в Хатлонской области Таджикистана. Не является секретом активность узбекской службы безопасности на севере (Ленинабадская область) и на западе Таджикистана, где компактно проживает узбекское население. Достаточно самостоятельно действуют узбекские спецслужбы и на территории Киргизии.

Нельзя не замечать шаги по строительству Ташкентом "великоузбекского" государства, которое в последние годы стало настолько явным, что вызывает заметную тревогу соседей. Не совпадают точки зрения И.Каримова и Н.Назарбаева по поводу "евразийства" и интегристских идей, российского военного присутствия в странах региона. Узбекский лидер не раз проявлял резко негативное отношение к Ирану, заявляя, что "очень опасается последствий альянса" Ашхабада и Тегерана и усиления ирано-российских связей. Весьма болезненно и ревниво воспринимаются в Астане любые признаки сближения Москвы и Ташкента.

Несмотря на соперничество между Астаной и Ташкентом за лидерство и роль регионального центра притяжения, инициатива все более явственно переходит в руки Узбекистана. По многим признакам (вступление в ГУАМ) американцы свою ставку в региональной игре делают именно на Ташкент. Республика Узбекистан последовательно превращается в ведущее государство Центральной Азии, что вызывает ревность и недовольство казахстанского лидера. Население страны - самое большое среди новых государств Азии - более 23 млн. человек. Ситуация усугубляется "демографическим взрывом", начавшимся с середины 20 века. За последние 20 лет республика удвоила численность населения. Сегодня темпы прироста населения в Узбекистане - одни из самых высоких в мире: ежегодный естественный прирост около 700 тыс. человек. При этом особо следует отметить, что 70% населения молодежь до 25 лет, а примерно половина жителей не достигла 18 лет. Растущему государству катастрофически не хватает земельных и водных ресурсов, следствием чего служит обострение продовольственной проблемы. Перед страной постоянно маячит призрак голода. Аграрные беспорядки в Ферганской долине (более сотни погибших) лишь косвенное отражение того, что может случиться в Узбекистане. Плотность населения доходит до 140 человек на кв. км., в Ферганской и Зарафшанской долинах она достигает 500-600, а в отдельных местах до 1000 человек на кв. км. (таких районов в мире единицы). С каждым годом ухудшается и без того тяжелая экологическая ситуация в регионе (особенно в Приаралье). Феномен "народа без пространства" рано или поздно может проявиться, выплеснувшись за пределы существующих границ страны.

Обратная ситуация наблюдается в Казахстане. На фоне развертывающегося в республике системного кризиса и прогнозируемом на официальном уровне ежегодном сокращении населения примерно на сто тысяч человек следует ожидать дальнейшей деградации территории страны. Центральное геополитическое пространство республики давно опустошено в демографическом плане. При средней плотности населения республики 5,8 человека на кв. км, в центре страны этот показатель составляет 0,3-0,5 человека на кв. км. При том, что соседние государства (Узбекистан) задыхаются от перенаселенности и недостатка "жизненного пространства". Назарбаев признал катастрофичность ситуации с миграцией для казахстанской государственности: "Исход русскоязычного населения был бы равносилен полному параличу республиканской экономики... Самоизоляция - это медленное самоубийство казахского народа. Огромные территории, обезлюдев могут стать чьей угодно добычей".

Особо напряженные отношения, грозящие порой перерасти в открытую конфронтацию, складываются между Узбекистаном и Таджикистаном.

Дополнительным потенциально опасным фактором внутриполитической обстановки остаются межнациональные и межклановые противоречия, хотя их наиболее острые проявления все же удается упреждать и сдерживать. Периодически возникает напряженность в отношениях узбеков с таджиками, казахами и киргизами. Пока власти Узбекистана держат ситуацию под контролем, однако существует опасение, что внешние силы в первую очередь из Таджикистана могут спровоцировать вспышки недовольства и актуализировать территориальный вопрос. Тем более, что Бухара и Самарканд, которые таджики считают очагами своей культуры, остаются болезненной отметкой во взаимоотношениях двух стран. Вхождение в кабинет министров - сторонников ОТО, представляющих южные, недружественные Узбекистану провинции, способно обострить отношения с Ташкентом и спровоцировать этнические вспышки.

Включение Душанбе с согласия Каримова в Центральноазиатский союз рассматривалось одновременно как возможность более успешно влиять на процессы, происходящие в Таджикистане и даже целенаправленно управлять ими из Ташкента. На саммите глав государств стран Центральноазиатского союза в Ташкенте (март 1999 г.) при принятии Таджикистана в этот региональный союз было обращено внимание, что страна из-за экономической отсталости является неравноправным партнером, к тому же с хронической нестабильностью. Тем не менее, итогом стало подписание протокола о присоединении Таджикистана к единому экономическому пространству государств региона.

В свою очередь, Казахстан имеет территориальные претензии к России, Иран к Туркмении. Правда, до поры до времени в спорных ситуациях между Туркменией и Ираном, Казахстаном и Россией заинтересованность в экономическом сотрудничестве сдерживает рост противоречий (например, Туркмения незаменима для Ирана в качестве поставщика электроэнергии для его северо-восточной части, а Туркмения связывает определенные надежды с транспортировки углеводородного сырья через территорию Ирана).

Гипотетически определенная угроза для новых государств постсоветской Азии в аспекте территориальных разногласий может исходить и со стороны Ирана. Он может для отстаивания своих экономических интересов на Каспии инициировать вооруженные конфликты с Туркменией, Азербайджаном, Казахстаном при разделе нефтеносных районов. У него также есть территориальные претензии к Туркмении, которые в перспективе могут реализоваться в аннексии спорных территорий.

Потенциальную угрозу таят так до конца и не урегулированные пограничные споры с Китаем, в частности у Казахстана. Нельзя исключать, что одним из самых привлекательных объектов расширения задыхающегося от перенаселенности Китая может стать "пустотелый" Казахстан. Тем более, что одним из компонентов китайской военной доктрины является "пропекинская ориентация сопредельных стран". Важно отметить, что процесс "тихой экспансии" уже пошел. РИСИ оценивает количество нелегальных китайцев в Казахстане в 300 тыс. человек.

В непосредственной близости от границ региона и внутри него разворачиваются многочисленные кризисные процессы, формируются конфликтные зоны. Периодически обостряется вооруженное противостояние в Таджикистане и Афганистане. Сохранению стабильности в регионе угрожает перманентный внутриафганский конфликт, окончание которого пока не просматривается. Важно также отметить, что в Узбекистане очень сильно опасаются талибов. В воздухе витает известное заявление руководства "Талибана" о намерении захватить Бухару и Самарканд. И хотя оно расматривается как провокационное, руководство республики не может не понимать реальности угрозы со стороны афганских талибов. К этому имеются вполне объективные возможности. Во-первых, боеспособность узбекской армии, не имеющей боевого опыта, не идет ни в какое сравнение с воинственными пуштунами (об этом свидетельствует опыт армии генерала Дустума, неплохо вооруженной и экипированной, но состоящей из узбеков и разгромленной легковооруженными талибами); значительная часть техники и вооружений узбекских ВС изношена и находится в неудовлетворительном состоянии; в Узбекистане отсутствуют российские войска и военные базы, республика не участвует в Договоре коллективной безопасности СНГ, что существенно снижает ее оборонный потенциал; в Ташкенте небезосновательно опасаются, что наступление талибов может спровоцировать выступление исламской оппозиции внутри Узбекистана, поскольку проблема внутренней исламской оппозиции остается острой.

Сохраняется военная напряженность в Таджикистане, переходящая порой в открытые вооруженные столкновения. В стране сформировалась большая прослойка населения, для которой единственным занятием стала война.

Несмотря на усиленно раздуваемые в СМИ "китайские гарантии безопасности" ситуация в приграничных районах далека от безоблачной. Пекин сохраняет серьезное военное присутствие в Синьцзяне и на Тибете, неясной остается судьба спорных участков на казахстано-китайской границе. В Синьцзян-Уйгурском автономном районе периодически вспыхивают волнения тюркского населения, ориентированного на отделение от Китая. Нарастает "ползучая" демографическая экспансия китайского населения в Казахстан и Киргизию.

Отдельные векторы напряженности в новообразованных азиатских государствах создают неконтролируемые миграционные выплески из демографически перенапряженного Узбекистана.

Усиленно наращивается военный потенциал Узбекистана. В военное строительство идут как бюджетные средства, так и иностранные займы (расходы на содержание армии превышают 20% бюджетных ассигнований. ВС страны оцениваются как наиболее боеспособные в регионе. Почти в каждой области развернута общевойсковая или десантно-штурмовая бригада. Значительно возросла численность внутренних войск. В рамках программы ПРМ отдельные подразделения проходят подготовку в США, Германии, Норвегии. Строительство ВС РУ идет с помощью американских и немецких военных инструкторов применительно к натовским стандартам. Офицерские кадры готовятся в Турции, США и ФРГ. Соединенные Штаты открыто заявили, что желают Узбекистану избавиться до 2000 г. от военных специалистов из России.

Формирование отношений и внутрирегионального оборонного пространства осложняется наличием между участниками ЦАС серьезных объективных и субъективных противоречий, в том числе по таким принципиальным проблемам, как вопрос о путях цивилизационного развития Центральной Азии и входящих в регион государств. Если Назарбаев озабочен идеей Евразийского Союза (ЕАС) с обеспечением стабильности через единое оборонное и экономическое пространство, но без политического объединения и любого ущемления суверенитета, то лидер Узбекистана резко отвергает ЕАС и в принципе не согласен на построение общего оборонного пространства, ориентируясь в большей степени на сотрудничество с США и НАТО. Ашхабад в свою очередь избрал путь нейтралитета и дистанцирования от России и самоизоляции в рамках СНГ. Киргизские позиции в экономической и политической сфере основаны на лавировании между Казахстаном и Узбекистаном. Единство и относительная стабильность Таджикистана сейчас и в обозримом будущем в значительной степени зависят от присутствия российских миротворческих сил.

Между странами региона существуют серьезные долговременные разногласия по целому ряду других вопросов.

Наиболее остро обозначили себя противоречия, связанные с водо- и землепользованием. Они носят объективный характер, имеют историческую причинно-следственную связь, и велика вероятность того, что страны региона войдут с этими проблемами в 21 век. Одной из ключевых остается проблема водных ресурсов, которая с каждым годом обостряется, осложняя и без того далекие от "братских" отношения между Казахстаном, Киргизией и Узбекистаном. Несколько раз конфликт из-за воды между Ташкентом и Бишкеком переходил в плоскость силовых решений. Очевидно, этот вопрос будет оставаться актуальным на длительную перспективу, тем более, что для его решения сторонами ведутся соответствующие военные приготовления (размещение узбекистанской воздушно-десантной части в непосредственной близости от узбекско-киргизской границы рядом с Кампырабадским водохранилищем; проведение военных учений в этом районе с вполне конкретными целями и т.д.).

Серьезной остается проблема распределения энергоносителей (в первую очередь узбекского газа) между странами региона. Узбекистан, например, невзирая на "братство", постоянно оказывает "газовое давление" на Казахстан и Киргизию, пытаясь извлечь за счет жесткой ценовой политики различные финансовые и экономические преимущества. В ответ казахстанское правительство приняло решение приостановить транзит узбекских поездов через свою территорию из-за задолженности Ташкента. Таджикистан вынужден приобретать узбекскую электроэнергию по ценам выше мировых.

Правительство Узбекистана пересмотрело список подакцизных товаров, импортируемых юридическими и физическими лицами из Казахстана и Киргизии, а также изменило нормативы ставок акцизного налога на эти товары.

Введенные постановлением правительства временные ставки акциза составляют от 10% до 100% таможенной стоимости товара в зависимости от его вида.

В свою очередь Казахстан резко сократил ввоз в республику продовольственных и других товаров из Киргизии и Узбекистана, значительно повысив ставки таможенных сборов.

Таким образом, в регионе сохраняются достаточно серьезные противоречия, различные как по своему характеру, так и интенсивности, готовые при определенных обстоятельствах обостриться вплоть до силовых решений и создать очаги напряженности и нестабильности на южных рубежах России.

Весьма сложной и часто недооцениваемой проблемой, осложняющей ситуацию в ЦАР и взаимоотношения новых государств постсоветской Азии, стало катастрофическое положение, сложившееся вокруг вопросов экологической безопасности. Практика показала, что проблемы Арала, подъема уровня Каспия, всеобщего истощения и заражения почв, эррозии, загрязнения воды на рубеже 21 века оказались несопоставимыми с возможностями стран региона. Их попытки найти средства на природоохранительные мероприятия оканчиваются ничем. Фонд спасения Арала, ставшего практически мертвым морем, остается в зачаточном состоянии. Льготные выплаты жертвам экологических катастроф в Казахстане и Киргизии из-за недостатка средств приостановлены.

Особо следует остановиться на экологическая безопасность биосистемы Каспия в связи с начавшимися работами по разведке и разработке углеводородных ресурсов.

Сегодня очевидно, и это подтверждают ученые, что экологическое равновесие бассейна Каспийского моря находится на грани бедствия. Неумеренная и длительная антропогенная деятельность привела здесь к таким нарушениям баланса экологической системы, что для ее восстановления потребуются десятилетия, которых у Каспия нет - его ждет тотальное освоение углеводородных запасов шельфа, возможная прокладка подводного каспийского трубопровода, неизбежные в таких случаях аварии. Известно также, что масштабы экологических последствий аварий трубопроводов, проложенных по суше, в десятки раз меньше, чем при аналогичных авариях подводных коммуникаций.

При оценке экологического аспекта Каспия, на наш взгляд, следует обратить внимание на следующие существенные обстоятельства.

Первое. Повсеместно в Прикаспии отмечается угрожаемый процесс деградации почв. Идет вторичное засоление более чем 50% всех прикаспийских орошаемых земель, сокращаются площади пастбищ. Формируется новый тип почвы - техногенный луговой солончак, имеющий чрезвычайно высокую коррозийность по отношению к бетону, металлу, заметно снижающую продолжительность эксплуатации объектов ТЭК, ЛЭП и трубопроводов. Коррозия уничтожает оборудование, разрушает даже законсервированные скважины, приводит к авариям.

Второе. С конца семидесятых годов неожиданно для ученых началось повышение уровня воды в Каспийском море. Этот процесс приобрел особенно быстрые темпы с начала 90-х годов и к настоящему времени повышение уровня Каспия приблизилось к 2,5 метрам. Наибольшей опасности затопления подвергаются берега Астраханской области, Ленкорани, туркменского побережья. Катастрофический подъем моря отмечается в Атырауской и Мангистауской областях Казахстана. Береговая кромка отодвинулась более чем на 70 км. В Атырауской области оказались затопленными более миллиона гектаров суши. К середине 1996 года Казахстан потерял территорию площадью 40 тыс. кв. км, 7 нефтяных месторождений, около 1400 пробуренных ранее скважин. Еще около 30 месторождений (до 700 действующих скважин), в том числе крупнейшие - Тенгиз, Каламкас, Каражанбас и др.) и 800 км трубопроводов, находятся под угрозой прямого затопления. Высока вероятность попадания в нефтяные пласты вместе с водой осадочных продуктов, что снизит до минимума рентабельность скважин. Наконец, продолжающийся подъем уровня Каспия способен привести к существенному увеличению загрязнения его акватории из-за возможного затопления береговых сооружений, действующих нефтепромыслов, трубопроводов и других экологически опасных объектов.

Прогноз ученых, что к 2020 году уровень Каспия может подняться до отметки 22 м, что на 7 м выше уровня 1970 года и на 5 м - нынешнего, означает, что все морские буровые платформы, установленные до 2000 года окажутся впоследствии затопленными. Это чревато катастрофой масштабы которой трудно представить

Третье. Значительную угрозу представляет загрязнение вод Каспия. И причина не только в затоплении эксплуатируемых месторождений. Например, только в 1990 г. из района Баку в Каспийское море было сброшено более 500 тыс. кубометров нефтяных сточных вод. Азербайджан ежегодно применяет на полях до 35 тыс. т. пестицидов, которые смываются в море. В районе Апшеронского полуострова Бакинская бухта уже стала мертвым участком Каспия. Республика не только с каждым годом увеличивает количество вредных стоков в море, но и до сих пор не предусмотрела никакой программы строительства очистных сооружений.

Значительную опасность представляет и сброс в море отходов бурового шлама, который содержит около 40 высокотоксичных компонентов и суточное накопление которого на морских промыслах может достигать многих сотен тонн. Между тем уже в настоящее время в прибрежных акваториях Баку средние зарегистрированные концентрации нефти превышают допустимые в 10, а фенолов в 18 раз.

Такая же картина наблюдается и в других прикаспийских государствах. Мнение экологов при оценке нефтяных проектов не принимается в расчет. Например, при подписании контракта между Казахстаном и американским "Шевроном" экологи вообще не были допущены к его экологической экспертизе.

Четвертое. Разведка и разработка нефтяных месторождений на шельфе, в особенности без предварительной оценки воздействия на окружающую среду и согласования с другими прибрежными государствами, сопряжена со значительным экологическим риском аварий, разливов нефти с трансграничными последствиями. Подсчитано, что даже при нормальном режиме добычи нефти каждая буровая установка выбрасывает в воду: нефти - 30-120 т, бурового шлама - 150-400 т, буровых выработок - 200-1000 т. Все это оказывает токсическое воздействие на морские организмы. Кроме того, прокладка трубопроводов влечет за собой извлечение огромного количества грунта, сильное взмучивание и как следствие - уничтожение донных обитателей.

Пятое. Согласно международному праву, морская разработка минеральных ресурсов возможна только при условии, если такая деятельность не наносит ущерба живым ресурсам, то есть приоритет отдается сохранению биосреды. К сожалению, указанное обстоятельство не принимается во внимание странами, приступившими к активной добыче углеводородных ресурсов. Для Каспийского моря это правило особенно актуально еще и в силу того, что море является замкнутым водоемом.

Шестое. Совершенно неоправданным и крайне рискованным с экологической точки зрения является затеваемый Казахстаном, Азербайджаном и Туркменией при финансовой поддержке США проект прокладки нефтепровода по дну Каспийского моря для переброски нефти и газа из Центральной Азии в Закавказье и далее в Европу. Его реализация в сейсмически неустойчивом каспийском регионе может привести к грандиозной экологической катастрофе.

Седьмое. Колоссальный урон наносится уникальной каспийской биосистеме, которая может быть сохранена только совместными усилиями всех прибрежных стран. На протяжении почти столетней истории рыболовства на Каспии рациональное использование рыбных ресурсов формировалось Россией, которая вылавливала 85-90% от общей добычи на Каспийском море и контролировала 95% его водной поверхности, и Ираном. Наша страна обеспечивала на научной основе сохранение, воспроизводство и устойчивую добычу ценных пород рыбы.

Следует отметить, что запасы осетровых Каспийского моря составляют 90% от мировых. Суммарный годовой вылов рыбы в Каспийском море составил: в 1970 г. - 530 тыс. т, а последние годы не превышает 190-250 тыс. т. Добыча осетровых при этом едва достигает 6-10 тыс. т. Эти цифры свидетельствуют о том, что проявляется опасная тенденция угрозы биологическим ресурсам Каспийского моря.

C 1987 года на Каспии было официально зарегистрировано 17 крупных моров рыбы. Практически исчезла каспийская сельдь. Существенно сократилась добыча черной икры - надежный источник твердой валюты. Недавно все были потрясены известием о массовой гибели каспийского тюленя, причиной которой стало ухудшение Среды обитания.

Ученые считают, что исходя из сегодняшнего состояния запасов осетровых, необходимо вводить полный запрет на их промышленный лов всеми прикаспийскими странами не менее чем на 5-10 лет, и сохранить отлов только для научно-воспроизводственных целей, принять каспийскими государствами совместную долгосрочную стратегию восстановления рыбных запасов для предотвращения надвигающейся катастрофы с осетровыми.

Природоохранные мероприятия, проводимые Россией и Ираном, заинтересованным в сохранении самобытной каспийской фауны, зачастую сводятся на нет неосмотрительными, а порой и преступными с точки зрения экологии действиями других прикаспийских государств. Нарушается, к примеру, режим объявленной в северной части Каспийского моря с дельтами Волги и Урала заповедной зоны, где Казахстан при участии американских фирм проводит сейсморазведочные работы в интересах освоения нефтяного шельфа. Нет сомнения, что раздел Каспия на национальные сектора, отсутствие единых и твердых экологических правил несут угрозу разрушения сложившегося здесь уникального природного баланса. Рыбные ресурсы в отличие от минеральных обладают существенным преимуществом - они возобновляемы. К тому же многие видные специалисты считают, что доходы от продажи икры осетровых вполне соизмеримы с прогнозируемой прибылью от реализации нефти, если не превосходят ее, а экологически вообще несопоставимы. И все-таки политики в большой геополитичекой игре предпочитают ставить на нефть, забывая о хлебе насущном.

Учитывая изложенное, а также приоритетную заинтересованность России в сохранении и рациональном использовании уникальных рыбных запасов Каспия представляется, что на современном этапе деятельность по разведке и разработке минеральных ресурсов на шельфе должна быть увязана с достижением между прибрежными государствами принципиальной договоренности о сотрудничестве в регионе с целью предотвращения загрязнения, включая проведение независимой международной экологической экспертизы проектов разработки нефтяных ресурсов на шельфе, установление эффективной системы возмещения ущерба. Этого еще не произошло, а работы по разведке и разработке углеводородов на шельфах тем не менее проводятся весьма энергично.

Совершенно очевидно, что стратегическим интересам всех прикаспийских государств с учетом практической исчерпаемости углеводородных ресурсов (по некоторым оценкам, запасов капийской нефти при их интенсивной разработке и наличии спроса на мировом рынке хватит на 40-50 лет) должен отвечать осторожный подход к их освоению с обязательным соблюдением всех экологических требований и безусловным сохранением экосистемы и биосистемы Каспийского моря. В связи с этим встает неотложный вопрос о создании независимой экспертной экологической комиссии для проведения экологических экспертиз и выдачи заключений на сейсморазведку и промышленную разработку морских месторождений.