Удар международного терроризма в сердце России.

Гушер А.И.
Генерал-майор, Руководитель Центра стратегического развития

В ней было все. Это в первую очередь неожиданность и масштабность самого террористического акта, предпринятого практически в центре Москвы. Далее - быстрая реакция (хотя и уже по следам событий) властей по блокированию и изоляции зоны возникшей чрезвычайной ситуации. Со стороны террористов, руководимых извне, оказывается непрерывно нарастающее давление на заложников и власти с выдвижением все новых и новых, зачастую невыполнимых требований и условий. Террористы демонстрируют свою готовность и решимость пожертвовать собой и взорвать театральный центр вместе с заложниками, если их требования не будут выполнены. У президента страны идут непрерывные совещания в целях выработки стратегии и тактики действий в сложившейся ситуации. Параллельно и одновременно с этим в средствах массовой информации с участием целой плеяды интеллигентствующих паникеров и записных “спасителей отечества” разыгрывается уже ставший привычным сценарий полуобморочной, истеричной реакции на происходящее. Ряд телевизионных программ и ежедневных газет, поддержавших этот гвалт, фактически стали играть именно ту роль, которая была отведена им в своих расчетах террористами. Среди заложников появляются первые жертвы. Ряд известных общественных и политических деятелей России, представителей творческой интеллигенции, действуя по велению совести и исходя из своего профессионального долга, идут на личные контакты с главарями террористов с целью спасти людей и найти приемлемый компромисс между требованиями террористов и позицией российских властей. Результаты контактов - весьма ограниченны. Между тем положение российского руководства - близкое к отчаянному, идет мучительный поиск путей спасения жизней людей и общего выхода из создавшегося положения. Видимой приемлемой перспективы несилового разрешения кризиса не вырисовывается. Наконец, проводится сложная операция спецслужб по освобождению находившихся в течение почти трех суток между жизнью и смертью людей. Начинается ликвидация последствий этого беспрецедентного по своему характеру и вызову обществу и государству террористического акта.

Общие потери тех трех трагичных дней в октябре – 128 погибших (из них 8 иностранных граждан) и пять получивших ранения заложников. Позже в больнице умер еще один человек. Итого счет жертв – 129 человек. Многие из освобожденных заложников получили сильные психологические травмы, последствия которых зарубцуются еще нескоро. Основная группа террористов (50 человек) полностью уничтожена. Кое-кто из их пособников, находившихся вне театрального центра, задержан.

Предварительные вопросы и выводы. По следам теракта многие в России считают, что события 23 – 26 октября 2002 г. – это не только психологический рубеж, резко разделивший нашу жизнь на периоды до и после трагичного спектакля «Норд-Оста». Фактически для России и ее граждан эти дни если еще не стали, то должны стать своего рода точкой начала отсчета нового политического времени, новой политической эпохи, хотя пока еще в старой системе координат. Стало очевидно, что с нынешней государственной политикой, со многими ее действующими лицами, искусственными догмами и конъюнктурными приоритетами и порядками, не отвечающими нашим национальным интересам, необходимо расстаться решительно и бесповоротно. И сделать это в нынешних условиях должна существующая власть, для чего у нее имеется не более года – до очередных парламентских и президентских выборов, а то и раньше. Но было бы лучше и честнее, если бы все это делалось продуманно, быстро и без оглядки на политическую конъюнктуру и задачи предстоящих избирательных кампаний, а исключительно в интересах российских граждан.

Сегодня, когда еще не до конца ликвидированы последствия террористического акта на Дубровке, не раскрыт в полном объеме весь механизм подготовки последних и, возможно, готовящихся новых подобных терактов, когда в Москве, в ближнем и дальнем Подмосковье и, признаемся в этом честно, в целом на территории России остается нетронутой обширная, хорошо организованная и законспирированная база террористического подполья, являющегося частью всемирной сети мусульманских (чего здесь скрывать?) экстремистских организаций и движений, вопрос о том, станут ли последние трагические события действительно переломными в общественном сознании, внутренней и внешней политике российских властей и во взаимоотношениях народа и власти, представляется действительно принципиальным. Ответы на этот вопрос должны быть честными и компетентными, не затеряться в огромном словесном потоке шумных конъюнктурных выпадов, обвинений, заявлений и комментариев, стать некоторой отправной точкой в работе над уроками трагических событий 23-26 октября 2002 г. в Москве.

Сумеем ли все мы извлечь уроки из того, что произошло, и действовать так, как того требует ситуация? Или же снова, как это уже случалось неоднократно за последние десять лет новейшей российской истории, отзвучат проклятья и угрозы в адрес террористического сообщества, еще раз пройдутся будьдозером критики средств массовой информации и записных глашатаев демократии и прав человека по российским спецслужбам, будут погребены невинные жертвы, затем постепенно все это будет предано забвению? Не получится ли так, что политики, даже не вспоминая о своем долге и обязанностях перед обществом и государством, в угоду своим сиюминутным интересам и личным амбициям снова начнут торг с террористами и экстремистами, а также юродствующими в своей безответственности, беспринципности и безнаказанности правозащитниками, лордами из Парламентской ассамблеи Совета Европы и вечно фрондирующими с властями и торгующими своей «независимой позицией» журналистами по вопросам, не имеющим никакого отношения к обеспечению безопасности личности, общества и государства? Первые признаки и примеры такого торга уже появились, и это только усиливает беспокойство и разочарование.

С 1994 г. мы не один раз становились свидетелями того, как федеральные власти там и тогда, где и когда нужно было до конца проводить твердый и бескомпромиссный курс на решительное и в кратчайшие сроки подавление вооруженного сепаратизма, ликвидацию бандитизма и очагов терроризма, в большинстве локальных кризисных ситуаций, создаваемых террористами, впадали в панику, теряли мужество и волю к осмысленным действиям и не находили для себя ничего лучшего, кроме как идти на ничем не оправданное принятие условий и требований главарей незаконных бандформирований и террористов. Действия такого рода, будучи по существу предательскими по отношению к гражданам собственной страны, ведущим борьбу с терроризмом спецслужбам, солдатам и офицерам российской армии и государству в целом, своим безволием и слабостью вдохновляли лидеров террористов и их покровителей на все новые и новые атаки и преступления против общества и государства, против России.

Так было летом 1995 г., когда загнанные федеральными войсками в горы чеченские сепаратисты с целью избежать окончательного разгрома, оказать давление на российские власти и вынудить их прекратить боевые операции на территории Чечни пошли на отчаянный шаг с захватом большого числа заложников в г. Буденновске, что на Ставрополье. Президент Борис Ельцин, находившийся в загранпоездке, не поспешил возвратиться в страну к своему народу и отдал дело освобождения заложников в руки своих неумелых и безвольных чиновников, в частности, бывшего премьер-министра Виктора Черномырдина и тогдашнего министра внутренних дел, Героя России (звания, полученного за безжалостный расстрел осенью 1993 г. резиденции опального Верховного Совета Российской Федерации - т.н. Белого дома) генерала Виктора Ерина. Россия тогда в полной мере испила чашу разочарования и позора. А возвратившийся в Чечню национальным героем палач Буденновска Шамиль Басаев вдохновил другого авантюриста и честолюбца Салмана Радуева на повторение его “подвига” в январе 1996 г. теперь уже в Дагестане (г. Кизляр, где террористами были захвачен роддом с находившимися там пациентами и персоналом, а затем – с. Первомайское). Тогда уничтожить или пленить Радуева не позволили ни страшные сказки бывшего президента России о возможностях “38 снайперов” группы антитеррора “Альфа”, ни руководство операцией против боевиков и террористов сразу двумя силовыми министрами – директором Федеральной службы безопасности Михаилом Барсуковым и сменившим по итогам бесславной операции в г. Буденновске В.Ерина министром внутренних дел Анатолием Куликовым. Нашим министрам после прорыва Салмана Радуева и части его банды на территорию Чечни пришлось оправдываться лишь тем, что чеченские боевики, выходя из кольца окруживших их федеральных сил, как оказывается, слишком быстро бежали босиком по мерзлой пахоте. На самом деле события развивались совсем не так, как это представили общественности наши министры. По существу руководители операции против банды Радуева действовали ничуть не лучше, а гораздо хуже своих бывших коллег при попытке ликвидации банды Шамиля Басаева в г. Буденновске.

А затем были весна и лето 1996 года, демонстративное предвыборное решение Б.Ельцина о прекращении войны в Чечне и начале мирных переговоров с режимом исполнявшего обязанности президента мятежной Ичкерии Зелимхана Яндарбиева (первый президент Ичкерии генерал Джохар Дудаев к тому времени уже был уничтожен. Это состоялось 21 апреля 1996 г.). То, что эти шаги Б.Ельцина были восприняты лидерами чеченских сепаратистов как открытое проявление недееспособности, безволия и слабости высшей российской политической власти, было вскоре подтверждено демонстративным захватом в начале августа 1996 г. отрядами чеченских боевиков и арабских наемников г. Грозный. И снова история повторяется: возникает очередная паника федерального центра, и Кремль в тот момент, когда российские войска были готовы нанести решающий удар по «освободителям» Грозного, сдает противнику свои безусловно прочные военные позиции в Чечне. Новоиспеченным секретарем Совета Безопасности РФ генералом Александром Лебедем и тогда начальником “главного штаба вооруженных сил Ичкерии” Асланом Масхадовым при посредничестве дагестанского криминального авторитета Надира Хачилаева 31 августа 1996 г по существу явочным порядком подписываются позорные, оскорбительные для всей России и предательские по отношению к направленным из Москвы в республиканские органы власти чеченцам т.н. Хасавюртские соглашения. Российские войска выводятся с территории Чечни, и этот субъект Российской Федерации практически отпускается в самостоятельное криминальное плавание, пользуясь при этом “положенной” ему финансовой подпиткой из федерального центра, воспринимавшейся в Грозном не иначе как в качестве контрибуции капитулировавшей стороны - Москвы.

Превратившись при финансовой и кадровой поддержке международных исламских террористических центров в одну из сплошь криминализованных территорий и баз международного терроризма, Чечня в итоге стала генератором всех тех опасных для России и остального мира процессов и тенденций, которые очень скоро проявили себя вполне однозначно и масштабно. Это был период расцвета чеченского терроризма и бандитизма с похищениями людей в целях получения выкупа, работорговлей и убийствами заложников как на территории самой Чечни, так и соседних субъектов Российской Федерации. Подготовленными на территории Чечни в учебных центрах связанного с “Аль-Каидой” и финансируемого этой организацией международного террориста Хаттаба диверсантами проводятся террористические акты на ряде объектов и просто против мирных граждан как самой Чечни, так и соседних с Ичкерией республик, краев и областей юга России. В поисках дополнительных источников финансовых и материальных средств, оружия и боеприпасов режим Масхадова стремится создать обширную законспирированную сеть агентуры и пособников в стратегически важных центрах России. На территории Чечни принимает угрожающие масштабы еще один вид криминального бизнеса – печатание фальшивой иностранной валюты. Массовый характер приобретает хищение нефти, криминальная нефтепереработка и реализация ее продуктов как в Чечне, так и на соседних территориях.

На территории Чечни и некоторых других республик Северного Кавказа (Дагестан, Карачаево-Черкесия, Ингушетия, Кабардино-Балкария) спецслужбами известных арабских государств и международных исламских центров создается сеть опорных баз ваххабизма – радикального направления в исламе, являющегося официальной религией в королевстве Саудовская Аравия. Отличающийся предельно жесткими подходами и методами в своих действиях по обеспечению «чистоты» ислама и расширению зоны безраздельного влияния «истинного» ислама, вплоть до создания всемирного исламского халифата, ваххабитские эмиссары и проповедники нашли в лице большинства лидеров чеченского сепаратизма своих активных идейных сторонников и исполнителей стратегических планов построения нового исламского халифата, но теперь уже в границах, отодвинутых предельно далеко на север, восток и запад от границ арабского халифата прошлых веков. Ваххабитские общества-джамааты создаются в Дагестане, Карачаево-Черкесии, Ингушетии и в ряде других субъектов Российской Федерации, где ислам имеет заметные позиции. Даже Москва, причем не случайно, стала объектом особого внимания идеологов и эмиссаров радикального ислама и полигоном практической отработки его стратегических программ. Вся эта деятельность щедро финансируется международными исламскими центрами.

Развитие ситуации в Чечне и вокруг нее в 1996-1999 гг. привело к тому, к чему все это время шло дело: проведя серьезную подготовительную работу и будучи уверенными в своем успехе и полной безнаказанности, режим Масхадова в союзе с рядом центров международного терроризма в июле 1999 г. бандами Басаева-Хаттаба вторгся в приграничные с Чечней районы Дагестана, намереваясь установить полный контроль над этим субъектом Российской Федерации, присоединить его к Чечне и провозгласить на этой территории объединенный исламский имамат Чечни и Дагестана. Эта провокация была настолько опасной и масштабной, что у российского руководства не оставалось ничего другого, как начать решительную антитеррористическую операцию по разгрому сначала вторгшихся в Дагестан банд Басаева-Хаттаба, а затем и всей инфраструктуры терроризма, созданной на территории Чеченской Республики в период президентства Аслана Масхадова.

Встретившись на этот раз с решительными действиями федерального центра и почувствовав, что новое руководство Российской Федерации не ограничится ликвидацией прорыва их вооруженных формирований в Дагестан и в своей решимости полностью разгромить всю базу чеченского терроризма пойдет до конца, организаторы вторжения в Дагестан пошли уже проторенной дорогой. С целью вызвать панику у российского руководства и вынудить его отказаться от переноса антитеррористической операции на территорию Чечни они решили организовать серию крупных террористических актов в Москве и ряде других крупных городов Российской Федерации. Сентябрь 1999 г. стал месяцем взрывов домов с проживавшими в них людьми: 4 сентября был взорван дом с семьями военнослужащих в г.Буйнакске (Дагестан); 10 и 13 сентября взорваны жилые дома в Москве на улице Гурьянова и на Каширском шоссе; 14 сентября взорван грузовик с взрывчаткой возле жилого дома в г. Волгодонске (Ростовская область); предотвращен взрыв еще одного жилого дома в Москве по ул. Борисовские пруды. Заказчики и исполнители этих взрывов в основном установлены. Кто-то из них уничтожен, некоторые продолжают скрываться, а кое-кто задержан и дает показания. Установлено, что все эти взрывы были подготовлены уже не отдельными группами террористов из Чечни, а организованным террористическим подпольем, действовавшим по единому плану, разработанному режимом Масхадова при активном участии представителей международного терроризма.

Три года назад прогремевшие в столице мощные взрывы унесли сотни человеческих жизней. Общий счет жертв тех дней – 246 погибших мирных граждан, более 300 человек – получивших травмы. В дальнейшем была целая серия других террористических актов в ряде городов Северного Кавказа, в результате которых погибли десятки людей, а еще большее число российских граждан получили ранения и увечья. И вот уже октябрь 2002 г., снова Москва, Дубровка, театральный центр и захват более семи сотен заложников практически в центре столицы государства, несущего на своих плечах тяжелый груз борьбы с международным терроризмом.

Для чего мы столь подробно остановились на предыстории событий 23-26 октября 2002 г. в Москве? Исключительно для того, чтобы последующий анализ был более понятен. Чтобы люди, которым захочется ознакомиться с нашим докладом, поняли, что международный терроризм, одним из ударных отрядов которого стал чеченский сепаратизм и бандитизм, представляют серьезную угрозу для нашей безопасности. И для борьбы с этим злом обществу необходимы абсолютно адекватное понимание ситуации, предельная бдительность и мобилизованность, самодисциплина и мужество. Граждане России, российское общество и государство в целом должны быть готовы к самым решительным и жестким действиям в борьбе против терроризма. При этом они должны понимать, что в этой жестокой борьбе нам не удастся избежать потерь, в том числе и среди мирных граждан. Все мы должны быть к этому готовы.

Приступая к анализу событий 23-16 октября 2002 г. в Москве, кратко напомним их динамику. Первое сообщение о том, что в театральном центре на Дубровке произошел захват заложников, прозвучало около 22.00 в конце информационного выпуска телеканала Ren-TV. Сообщалось, что поздно вечером в Москве группой террористов, среди которых были женщины, захватили зрительный зал, в котором шел мюзикл "Норд-Ост". Боевики, сделав несколько очередей из автоматов в воздух, остановили спектакль. Со слов отпущенных мусульман и нескольких детей, террористы выдвинули властям требование - остановить военные действия в Чечне.

Как рассказывали позже зрители, побывавшие в заложниках, захват здания ДК Московского подшипникового завода произошел примерно в 21.25, когда подходило к концу второе, финальное отделение спектакля. Началась сцена, где военные танцуют чечетку и поют что-то про Чкалова. В этот момент на сцену вышел мужчина в маске, камуфляже и начал стрелять в воздух. Народ развеселился: "О, омоновец!" Только когда открыли двери зала и под дулом пистолетов ввели гардеробщиц, буфетчиц, капельдинеров, зрители почувствовали, что происходит что-то неладное. В зал вошли женщины-камикадзе в чадрах, обвязанные поясами со взрывчаткой, с оружием в руках. В полной тишине прозвучал выстрел и слова: "Мы пришли из Чечни. Всем сидеть на местах, вы - заложники".

Вооруженные террористы в масках проникли в здание и быстро все оцепили, принесли свои сумки, стали вынимать оружие, взрывчатку, минировать зал. При этом разрешили тем, у кого были мобильные телефоны, позвонить домой. Очевидно, таким образом террористы заявили о себе властям. Нескольким актерам и техническому персоналу, находившимся в момент захвата за сценой и в гримерной, удалось бежать с третьего этажа по связанной в веревки одежде.

Уже через несколько часов после захвата боевики оказались в мышеловке - спецназовцы блокировали театральный центр и даже проникли вовнутрь его. Вслед за отрядами спецназа ФСБ "Альфа" и "Вымпел" подошел милицейский СОБР, который оцепил здание центра по всему периметру. За СОБРом - еще тысяча автоматчиков из числа милиционеров и солдат внутренних войск на бронетранспортерах.

Террористы говорили, что если зрители нужны российскому правительству, то скоро окажутся на свободе. Разговаривать не запрещали, нельзя было только шуметь, чтобы террористы могли слышать все, что происходит снаружи. Если требовался врач, разрешалось вставать по одному и звать его. Было два врача из Красного Креста (иорданцы - это требование бандитов) и Александр - один из зрителей.

Обо всем, что происходит снаружи, было известно всем: у террористов работало радио, а у многих женщин-камикадзе имелись портативные телеприемники. Кроме того, информация главарям террористов поступала извне театрального центра от их сообщников по мобильным телефонам. Когда прошла информация, что заложников всего 40 человек, бандиты смеялись заложникам в лицо: "Вас здесь совсем мало!" Сообщение, что террористы требуют денег, их очень задело и они принесли в зал из буфета пачки купюр и стали швырять пятисотки и сотенные в партер.

Время от времени террористы проводили "учения": заставляли заложников ложиться на пол и стреляли поверх кресел. Первые полчаса заложников водили в нормальный туалет. Потом стали выводить на лестничную клетку, после - в оркестровую яму - мужчины направо, женщины налево.

В какой-то момент в зал вошла девушка. Бандиты сказали, что она пьяна и подослана ФСБ. Ее вытолкнули из зала и через некоторое время раздались выстрелы. Люди, которых выводили в туалет на лестницу, увидели ее труп. Всех заложников охватил ужас - они окончательно поняли, насколько все серьезно.

Дальнейшее описание динамики событий базируется на той картине, которая была составлена по сообщениям журналистов и репортеров российских средств массовой информации. Понятно, что это описание имеет сугубо поверхностный характер и не отражает всей той огромной, невидимой и сложной работы, которая в исключительно сжатые сроки была проведена оперативным штабом этой антитеррористической операции.

Итак, на второй день после захвата заложников спецназовцам, как писали газеты, удалось проникнуть на первый этаж бывшего Дворца культуры, где располагались технические помещения. Террористов там не было - они опасались снайперов, которые могли их расстрелять через огромные окна. По схеме вентиляционных шахт и коробов "альфовцы" и их коллеги проделали в нужных местах отверстия и установили следящую аппаратуру. Не только видео, но и инфракрасную, фиксирующую передвижение любого теплокровного существа. В общем, каждый боец, говорят, заранее знал своего "клиента": где находится, чем вооружен, как передвигается, на какую кличку отзывается. Спецназ ФСБ изучает аналог ДК завода “Шарикоподшипник” - дом культуры такого же проекта “Меридиан”, что у метро “Калужская”. Это уже полигон для тренировок. Так и должно быть.

24 и 25 октября параллельно с теми мероприятиями, которые проводились спецслужбами под руководством оперативного штаба и его начальника заместителя директора ФСБ России генерала Проничева, предпринимались активные и настойчивые шаги по налаживанию переговоров с главарями террористов с целью если не уговорить их отказаться от своей затеи полностью, то хотя бы освободить максимально возможное число заложников, в первую очередь детей, женщин и больных. Поначалу и сами главари террористов проявляли интерес к переговорам, по-видимому, рассчитывая через переговорщиков придать своей акции масштабный политический характер, усилить давление на российские власти. Возможно, что чисто психологически встречи с известными в стране людьми и представителями СМИ придавали террористам больше уверенности в том, что они действуют правильно. За эти два дня переговорщиками было сделано немало для рассматриваемого случая “ходок” в захваченный террористами театральный центр.

С 9.00 до 16.00 24 октября террористы по телефону через заложников передавали гендиректору Ren-TV Дмитрию Лесневскому требования найти журналистку Анну Политковскую, депутатов Госдумы Г.Явлинского, И.Хакамаду и Б.Немцова. Немцов, поговорив по телефону с руководством, якобы получил указание направить к террористам только Хакамаду (как настоящий мужчина, он уступил место женщине). Правда, после окончания штурма ДК Немцов публично потребовал "провести проверку деятельности правительства Москвы во время теракта".

Возможно, на переговоры бандиты пошли, предполагая, что политики донесут их мнение до президента В.Путина. Может, просто тянули время. Возможно, террористы тянули время в ожидании еще одного теракта в Москве, который должна была осуществить другая группа боевиков. Оперативный штаб по освобождению заложников, находившийся в здании госпиталя для ветеранов войны, определял, кого из депутатов и других руководящих лиц допускать к террористам. Но получилось, коль один депутат прошел, то другому отказывать уже нельзя. А потом слушаешь вернувшегося и удивляешься, а для чего тогда ты там был?

Первым предложил себя террористам мэр Москвы Юрий Лужков. В обмен на себя он требовал выпустить из зала всех женщин и детей. Его кандидатуру после короткого совещания бандиты отклонили. Они без предварительных условий отдавали 50 человек за главу администрации Чеченской республики Ахмата Кадырова, но тому участвовать в переговорах запретил Кремль.

Одними из первых в контакт с главарями террористов вступили И.Кобзон и Г.Явлинский. Кобзона никто не звал, он приехал сам и после короткого совещания с Ю.Лужковым направился прямиком к бандитам, и сумел вывести с собой часть заложников. Очень быстро выходит Г.Явлинский, и, переговорив с министром правительства Москвы А.Музыкантским, со словами "Все, еду в Кремль, это надо сделать немедленно", уезжает... А.Политковская после контакта с террористами сообщила, что если террористам не будет представлен конкретный план действий по выводу войск из Чечни, они примут самые серьезные меры в пять, шесть или семь часов утра. "Президент должен сказать сам, что заканчивает войну, им нужно его слово. В качестве примера последующих действий необходимо вывести войска из одного района Чечни". И.Хакамада после переговоров с бандитами заявила, что террористы будут убивать по 10 заложников в час.

Руководитель отделения неотложной хирургии и травматологии Научного центра здоровья детей РАН Леонид Рошаль несколько раз побывал в здании Театрального центра. Он отнес в здание бывшего ДК необходимые заложниками медикаменты, воду. Вместе с ним террористы отпустили 8 детей.

В ночь с 24 на 25 октября террористы потребовали, чтобы к ним пришли журналисты НТВ. В здание пошли корреспондент Сергей Дедух и оператор Антон Передельский. Они пробыли там около 40 минут, встретились с террористами и записали интервью с ними. Никаких предварительных гарантий безопасности журналисты от террористов не получали. Террористы говорили, что их бригада называется "Смертники ислама", а их цель - остановить войну в Чечне и добиться вывода из республики федеральных войск. Позже в здании побывал журналист НТВ Борис Кольцов, которому удалось заснять только первый этаж и лестницу, где не было террористов. Кроме того, внутри здания побывал корреспондент НТВ Тимофей Баженов с цифровой камерой.

Бандиты не пошли навстречу бывшему генералу милиции Асланбеку Асланханову, не увенчались успехом и усилия депутата Госдумы В.Драганова. После незапланированной уступки Кобзону на лицо главаря банды Мовсара Бараева словно надвинули железную маску: "Все, торг окончен. Я начинаю нервничать..."

В 19.43 25 октября на переговоры с террористами отправился глава Торгово-промышленной палаты РФ Евгений Примаков. Но беседы не получилось. Последней из переговорщиков, кому удалось войти в здание ДК, была Алла Борисовна Пугачева. Она пыталась договориться об освобождении четырех "чикагцев" (два концертмейстера и погибший автор либретто российской версии "Чикаго" с женой). Ее авторитет не смог убедить террористов. Не пошли террористы и на контакт с Полномочным представителем президента России в Южном федеральном округе Виктором Казанцевым, назначенным В.Путиным своим представителем для ведения переговоров с главарями террористов.

В ночь на 26 октября главари террористов начали проявлять признаки нетерпения и беспокойства. Как стало известно уже гораздо позже, именно на вечер 26 октября был назначен отъезд из Москвы части террористов. А результата все еще не было. Понятно, что главарей террористов торопили извне. Наивно думать, что вся команда террористов вошла в зал на Дубровке и никого не оставила вне возникшего сразу же после захвата заложников кольца оцепления для отслеживания и оценки ситуации, подготовки путей отхода ударной группы и для решения других задач. Террористы, находившиеся внутри театрального центра, и сами, по-видимому, чувствовали, что их операция развивается те так, как это планировалось. С целью усилить давление на российские власти и ускорить принятие российским руководством их требований террористы пригрозили начать утром расстрелы заложников, а затем и взорвать захваченное ими здание. Проведенная специалистами оценка возможных последствий взрыва с использованием того количества взрывчатки, которое пронесли в зал террористы, показала, что будут уничтожены не только все заложники, но и значительно большее число военнослужащих и милиционеров, осуществлявших блокаду зоны театрального центра, а также гражданских лиц (журналисты, репортеры, обслуживающий персонал, жители района, наконец, обычные зеваки). Можно представить, что с учетом всех этих и других обстоятельств оперативный штаб свое принципиальное решение о дальнейшем характере действий мог принять уже где-то вечером 25 октября. Во всяком случае, так должно было быть. Все должно было находиться в такой степени готовности, чтобы любое неожиданное продолжение в развитии ситуации не застало силы групп антитеррора врасплох. Время начала операции в некотором смысле определялось самими террористами - пойди они на какие-то послабления и уступки, оперативный штаб мог бы и повременить с активными действиями.

Как становится известно из слов одного из руководителей оперативного штаба сразу же после уничтожения группы террористов, предотвращения угрозы взрыва здания театрального центра и еще в ходе эвакуации заложников, центральным элементом контртеррористической операции на Дубровке стало применение впервые в практике российских спецслужб специального временно выводящего человека из строя газа. Очевидно, что подготовка к его применению потребовала некоторого времени. Не исключено, что технология использования подобного средства в интересах антитеррористических действий отрабатывалась заранее безотносительно к конкретным событиям, тем более - на Дубровке. По-видимому, так и было. Не могут же спецслужбы, раз за разом сталкивающиеся в течение последних лет с фактами захвата заложников и шантажа со стороны террористов, не вести поиск каких-то нетрадиционных эффективных приемов и средств нейтрализации вооруженных бандитов. Этого требует жизнь.

"Во время операции по освобождению заложников не применялись вещества, которые подпадают под действие международной конвенции о запрете химического оружия. В состав газа входили производные фентанила - лекарственного средства, оказывающего быстрое анестезирующее действие, - сообщил 30 октября на пресс-конференции глава Минздрава РФ Юрий Шевченко. - Само средство не могло вызвать летальный исход, однако оно применилось в отношении людей, состояние которых было ослаблено на фоне гипоксии, обезвоживания и обездвижения в течение почти 60 часов, голода и тяжелого психогенного стресса у заложников". К летальному исходу у части заложников, по мнению Шевченко, привели тяжелые условия, в которых люди находились в неподвижном состоянии и страдали от дефицита кислорода. Несмотря на то, что "операция носила срочный характер", специалистов (в том числе и самого Шевченко) предупредили о применении в ходе освобождения заложников спецсредств. "Для их нейтрализации были подготовлены и использованы более тысячи доз антидота".

Итак, как сообщалось, как только стали слышны выстрелы внутри театрального центра, в вентиляционные шахты здания начал подаваться усыпляющий газ. Газ использовали из-за крайней необходимости: нужен был неожиданный ход для того, чтобы незаметно нейтрализовать по возможности все живое в зале театрального центра, выиграть хотя бы какую-то небольшую толику времени для ликвидации террористов, дежуривших у взрывных устройств и пультов управления ими, быстрого разминирования здания и для еще более быстрой эвакуации заложников, подвергшихся воздействию примененного спецсредства.

На газовую атаку (назовем это так) ушло минут двадцать. Затем в 6.30 спецназовцы групп антитеррора “Альфа” и “Вымпел” выстрелили из подствольников несколько свето-шумовых гранат. Сквозь рекламный плакат "Норд-Оста" гранаты влетали в окна театра и взрывались прямо в зале, оглушая и ослепляя находившихся там людей - и заложников, и террористов. Одновременно взрывами малой мощности были сделаны два пролома в стенах - в левом крыле и на противоположном конце здания - на стыке кухни и гримерной, через которые группы спецназа ворвались внутрь здания. Кроме того, еще одна группа захвата штурмовала зал театрального центра, взорвав общую стену со стороны "Центральной станции-2" (в середине сентября 2002 г. там открылся гей-клуб, в который входят три огромных зала, ресторан и сцена для травести-кабаре, большой и малый танцполы и лабиринт "темных комнат", закутки-интимные бары. Все это якобы принадлежит мужу Кристины Орбакайте чеченскому бизнесмену Руслану Байсарову - снова чеченцы!).

В здание спецназовцы вошли, как минимум, с шести направлений одновременно: в оба пролома, через три входа (один - центральный, два - служебных), спустились с крыши на специальных тросах в окна второго этажа. Работали около десяти групп. Все передвижения прикрывали снайперы.

Когда в зале "запрыгали" свето-шумовые гранаты, террористы отвлекались от заложников и стали стрелять по балкону, решив, что их бомбят оттуда. Это помогло "Альфе" и “Вымпелу” выиграть время и тоже немного пострелять - но уже наверняка. Саперы тут же начали разминирование.

Некоторые бандиты попытались прорваться в подвал, но их отсекло боевое охранение. Да и газ подействовал. Из окна взмывают вверх две красные ракеты - первый этаж взят. Правда, второй эшелон спецназа сразу войти в левое крыло здания не смог: со второго этажа стрелял чеченский автоматчик и даже бросил две гранаты. Через полминуты его снял снайпер.

На тех бандитов, кто не находился в зрительном зале, газ, увы, почти не подействовал. Террористы пытались сопротивляться в коридорах и в подсобных помещениях (например, в режиссерском кабинете). Нужно было высчитать до миллиграмма, сколько потребуется на 1000 человек этого газа. Одна раненая шахидка швырнула гранату - это стало ее последним телодвижением. Предводителя террористов Бараева и нескольких бандитов уничтожили на втором этаже возле буфета в 6.50. Главное - ни одно взрывное устройство не сработало. Считается, что большинство "черных сестер"(женщин-шахидок) к началу штурма, когда газ даже еще не подействовал, просто-напросто спали.

Сам бой длился двадцать восемь минут. Еще минут пятнадцать спецназовцы проверяли все театральные закоулки - нет ли недобитков. И только после этого операция штурма была закончена и начались действия по оказанию помощи заложникам.

Параллельно с эвакуацией людей к работе в здании приступила большая группа саперов. Только в зрительном зале им пришлось обезвредить более десятка бомб, закрепленных на телах женщин-смертниц. В каждом из поясов было от 800 грамм до 2 кг пластида и начинка из мелких шариков и обрезков проволоки. В центре зала размещалась металлическая емкость с 50 кг пластида, а под четырьмя стойками балкона было заложено еще по фугасу. Также бомбы были закреплены под несущие конструкции ДК, а в некоторых местах поставлены мины-растяжки. Всего саперы обнаружили 30 адских машинок.

Самой развязки заложники практически не видели: первые ночи не спали, страшно устали и только на третью ночь, наконец, уснули. Проснулись от странного запаха, некоторые догадались, что это газ и попытались закрыться шарфами и воротниками свитеров. Максимум через пять минут все находившиеся в зале уснули, находившихся без сознания боевиков спецназовцы ФСБ добили. Заложники почти все окончательно проснулись только в больницах.

На Волгоградский проспект к утру 26 октября была подтянута колонна из нескольких десятков "Скорых". Инструктаж: придется вывозить трупы в морги после возможного взрыва. Накануне штурма выселили госпиталь ветеранов на улице Мельникова. Освободили 500 коек. Но туда успели занести только 120 человек. Двери не позволяли пронести больше! Спасатели МЧС хотели поставить свой госпиталь прямо напротив ДК. В штабе им запретили, назвав это показухой: в центре Москвы - и не найти свободной больницы? Но дело, думается, не в этом - нельзя было создавать явных признаков подготовки к проведению силовой операции.

Пострадавших после штурма выносили из театрального центра и делали им инъекции антидота. Шприц-тюбиков у врачей было в избытке (выдали 1000 доз). Однако антидот, как говорили потом, на самом деле был вообще не нужен. Дело в том, что те заложники, которые просто забылись в глубоком наркотическом сне, и так благополучно доехали бы до больницы. Тем же, у кого несколько минут назад остановилось дыхание, требовалось срочное "вдувание" - введение трубки в дыхательные пути и принудительная вентиляция легких. К тому же дозы антидода было трудно или даже невозможно рассчитать. Кому надо десять кубиков, кому пять. Передозировка опасна - может развиться отек мозга. В "Скорых" даже не догадывались, что везут подвергшихся воздействию специальным газом. Думали, контузия или стрессовое состояние. В машине предлагали даже нашатырь. Кому-то в голову пришла "умная" мысль развозить подвергшихся воздействию газа по больницам на автобусах. В автобусах сидели водители из Подмосковья. Столицу они не знали, по пятнадцать минут им объясняли, куда надо ехать. Пара автобусов заблудились и приехали в больницы только через час. Везли в ближайшие больницы, а там не были готовы к такому наплыву. Теряли драгоценные секунды. Короче говоря, нестыковок и несуразиц было немало, что в стрессовых ситуациях в общем-то неизбежно.

В списки заложников изначально попали: на мюзикл 23 октября было продано 711 билетов, среди купивших эти билеты зрителей был целый класс частной школы "Золотое сечение" (13-15 лет), труппа и обслуживающий персонал составляли около 120 человек и еще 70 контрамарочников, "блатных" и тех, кто занимался в школе ирландского танца. 98 человек смогли сбежать или их освободили до штурма, троих террористы убили в зале, 120 тел погибших находились в столичных моргах (из них 8 иностранцев). Еще один заложник несколько позже скончался в больнице. Итого около 680 человек должны были остаться в живых и попасть в московские больницы.

45 заложников получили огнестрельные ранения. Есть пулевые: террористы ведь открыли стрельбу, успели бросить гранату. Одному парню попали в глаз, он был в тяжелом состоянии.

После окончания операции по освобождению заложников в 13 горбольницу доставили 319 человек, в первую городскую - 32 человека, в 7 горбольницу - 79 потерпевших, в 15-й положили 9 человек, в 23-ю - 4 человека, в 29 больницу - один пострадавший, в 33-ю - 12 человек, в 38-ю - 2 пострадавших, в 53 - 5 человек, в 64 клинической больнице - 3, а в 68-й - 10 человек, в 79-й 2 человека, в 84-й лечатся 18, в больнице им. Боткина - 10 человек, в госпитале ветеранов - 89 человек, в НИИ им.Склифосовского - 42 человека, в Филатовской - 6 детей, в детской больнице святого Владимира - один ребенок.

По информации прокурора Москвы Михаила Авдюкова, во время штурма погибло 46 человек. 42 - это террористы, в том числе 18 женщин-смертников. Личность одного из них пока не установлена. Трое террористов были задержаны непосредственно в зале. По данным силовиков, ликвидировано 32 террориста и 18 женщин-шахидок (вдов, как их называли бандиты), т.е. 50 человек. "Сбежать не удалось никому". Однако по данным прессы, утверждается, что часть негодяев, переодетых в "гражданку" смогла смешаться с заложниками и исчезнуть по дороге в больницы.

От пуль погибли три заложника - в первую ночь москвичка Ольга Романова, которую террористы застрелили при попытке пройти внутрь здания, офицер Генштаба и в последнюю ночь - мужчина, тяжело раненый террористами перед самым началом штурма.

Что из себя представляли террористы, захватившие почти тысячу человек практически в центре Москвы?

Главарь группы – житель селения Мескер-Юрт, расположенного примерно в 30 км на восток от Грозного в Шалинском районе Чечни Мовсар (Мансур) Саламов (а не Сулейменов, как сообщали все газета). Он ничего не значил в Чечне до смерти своего дяди Арби Бараева. Высвечивался только там, где можно заработать деньги. Прежде всего на похищении людей. У него не было ни родины, ни флага. И тем более - желания быть идейным ваххабитом. Когда российский спецназ уничтожил Арби Бараева, встал вопрос, кому унаследовать его деньги и оружие. Мовсар остался единственным племянником. Из Мансура Саламова он стал Мовсаром Бараевым (мать Мовсара - родная сестра Арби Бараева). Полевым командиром его не признали, потому что он очень слабый. Просто он унаследовал как бы хозяйство Арби. Но сам ни до, ни после не имел группы, которая непосредственно подчинялась бы ему.

Группу для захвата ДК на Дубровке сколотили специалисты из-за рубежа. Подготовка операции началась еще весной 2002 г. Главарю банды был выдан аванс под успех – 500 тыс. долл. Источник финансирования – в Саудовской Аравии. Бандиты прибыли в Москву небольшими группами или поодиночке в период 15-17 октября на «челночных» автобусах из Махачкалы и Хасавюрта и другими путями. Сам Бараев прибыл в Москву 15 октября из Минеральных вод. Все это время члены тергруппы находились на конспиративных квартирах, а вместе собрались только накануне теракта, примерно за сутки. Многие из них вряд ли раньше были знакомы друг с другом. Будучи разбитыми на «тройки» и «десятки» рядовые террористы до начала операции знали только членов своей группы. Процентов 60 людей в этой банде - не чеченцы. Вдова Арби Бараева Зура в последние четыре месяца вообще не была в Чечне. Ее, как и других женщин, где-то готовили. А перед самим терактом свели в одну группу. Четыре месяца им вбивали в голову только негативную информацию. Дома, в Чечне они могли, например, увидеть, уже работают школы. В появившихся списках женщин-камикадзе видно, что там кроме вдовы полевых командиров Ахмадовых - Зелимхана и Резвана, были некие Раиса и Фатима. Часть из них жила в Панкисском ущелье Грузии, часть - в Баку и лишь пятеро-шестеро - в горах Чечни. Форма одежды - совершенно выцветшая, ее все лето носили в горах. Их инструктировали: вы будете подчинены одному человеку, который приведет вас туда, где вы получите рай. Оружие они не могли купить в Москве - автоматы могли быть привезены только из "горячих точек" (сильно поцарапанные, с короткими стволами). Оружие, боеприпасы, взрывчатка – все это доставлялось в Москву и Подмосковье мелкими партиями в течение полугода. После окончания операции по освобождению заложников стало известно точное количество взрывчатки, которое террористы привезли в здание театрального центра. По словам одного из руководителей института криминалистики ФСБ РФ В.Еремина, в общей сложности изъято 30 взрывных устройств, 16 гранат Ф-1 и 89 самодельных ручных гранат. Общий тротиловый эквивалент взрывчатки составил примерно 120 кг (а не 2 т, как говорилось до начала операции по освобождению заложников).

В группу террористов-мужчин входили Абубакар (второй по значимости после Мовсара Бараева), Идрис Алхазуров («Ясир», араб, «идеолог» группы террористов), Хампаш Теркибаев, Абузар (позывной "Герат"), Иса Чантиев (позывной "Маххи"), Хусейн Цаев (позывной "Совбан"), Исмаил Эскиев (позывной "Салах"), Абу Саид (Саид ибн Абу Вакас), уроженец Иордании.

У одного из террористов до начала штурма - легкое огнестрельное ранение кисти, говорит, сам случайно прострелил себе руку. Еще у одного боевика срикошетившей пулей прострелена нога. Среди членов группы Бараева, как считают переговорщики, были вполне вменяемые люди. Сам Бараев отвечал на повышенных тонах, но некоторые из окружавших Бараева хотели возразить. Об этом говорила вся их мимика. Если бы с колеблющимися удалось переговорить без присутствия Бараева, с ними, как считают, вполне можно было бы договориться.

Террористы отвечают депутатам, беседовавшим с ними: "Понимаете, мы хотим умереть больше, чем жить. Если за три дня не будет принято никаких принципиальных решений, мы начнем убивать". Они абсолютно нормальные, не обкуренные и не пьяные. Это совсем другое поколение, эти молодые люди выросли в хаосе, это люди войны. Договориться с ними практически невозможно. Они приехали в Москву не на прогулку.

Примечание:

На фразу “Мы хотим умереть больше, чем жить” обратили внимание многие, кто общался с террористами, и она их поразила. Но если бы те из переговорщиков, кто поразился этой фразе, были чуть-чуть более знакомы с историей ислама, особенно с историей войн, которые вел арабский халифат в VII веке в целях обращения в ислам народов соседних государств и территорий, они бы вспомнили, что именно этими словами всегда грозил народам, подвергавшимся насильственной исламизации, известный полководец арабского халифата Халид ибн аль-Валид. Посылая вперед своих войск посланцев к правителям очередного государства, подлежащего завоеванию, Халид обычно предлагал им принять ислам без сопротивления и сохранить этим себе и жизнь, и положение. «Когда придет к вам мое письмо, направьте ко мне заложников и получите от меня договор (покровительство). В противном случае Тот, кроме которого нет другого божества, пошлет на вас людей, которым так же нравится умереть, как вам жить», - обычно писал Халид. Из этого напрашивается вывод, что террористов, захвативших заложников в Москве, могли долго и целенаправленно готовить инструкторы некоторых арабских экстремистских исламских группировок, мечтающих о всемирной исламском халифате - той же “Аль-Каиды”.

Все эти люди - с очень узким мировоззрением, у каждого в семье должны быть убитые. Это беспомощные люди с высоким уровнем притязаний, идущие на шантаж власти. В Москву они попали, как уже сказано выше, поодиночке или мелкими группами. Им помогали в Москве кто-то из местных. Может быть, даже и не только из чеченской диаспоры. Но это только предположение, а расследование покажет, какой базой в Москве и Подмосковье располагали террористы.

Террористическая операция была очень профессионально подготовлена. Но исполняли ее далеко не все профессионалы. Ни один профессионал туда бы не полез, не оставив себе ни одного пути к отступлению. Бараев пошел на эту операцию для того, чтобы его, наконец, признали боевики. Ему нужно было оправдаться, но он никогда бы не пошел на захват без гарантий, что останется жить. Ни за какие деньги! Женщины пришли туда на смерть, остальные - нет.

Бараев расстреливал в Чечне заложников для самоутверждения. Многие в Чечне сегодня только и ждут команду - вырезать до седьмого колена всю родню террористов, так как они оказали медвежью услугу не только Масхадову, но и мирным людям. Тысячи из них живут на деньги, которые им посылают родственники из Москвы. Что касается «медвежьей услуги» Масхадову, то это, конечно, так хочется кому-то думать, так как бывший президент Ичкерии был, что называется, явно в теме.

Все террористы (кроме одного) закрывали лица масками. Значит, оставляли себе какой-то шанс. Но у них был и крайний вариант - взорвать себя. Сразу было ясно - договориться с ними не удастся. Они ведь даже самолета не просили (значит, у главарей был другой путь отхода). Они явно тянули время, хотели морально сломить, унизить нас всех, руководство страны. Может, надеялись, что одновременно произойдет захват еще нескольких объектов в Москве.

Обращает на себя внимание, что захватившие театральный центр террористы называли себя шахидами. И не только назвали себя так, но и демонстрировали подобающее этому названию оружие - начиненные взрывчаткой нательные “пояса шахидов” с электронной системой приведения их в действие (позже при проведении оперативных мероприятий на территории Подмосковья был обнаружен арендовавшийся чеченцами дом, где и готовились подобные “пояса”).

Справка:

Согласно мусульманской традиции, шахид (великомученик, погибший в священной войне за веру - "джихаде") становится святым праведником. Пролитая им кровь вместе со всеми оставшимися частями тела автоматически получает статус священной. Пожертвовав своей жизнью ради Аллаха, кроме высокого статуса шахид получает и кучу других "бонусов": в момент своей гибели он не чувствует боли, ему прощаются все грехи, он видит предназначенное ему место в раю. По исламской вере, шахид не чувствует мук могилы и ужасов Судного Дня, получает в жены 70 черноглазых девственниц и даже может поручиться за 70 членов своей семьи - т.е. "обеспечить" им место в раю.

Во всем этом явно просматривается почерк инструкторов из исламских экстремистских группировок, действующих на Ближнем Востоке. И это так же определенно указывает на то, что террористический акт в Дубровке - это явление в первую очередь международного терроризма, а чеченские боевики - это исполнители, “пушечное мясо”, так сказать.

В то же время с самого начала у нас были сомнения относительно того, что все захватившие театральный центр и заложников боевики готовы стать шахидами. Это как то не укладывалось в представления о менталитете мужчины-чеченца. И действительно, уже 25 октября спецслужбам стало ясно: террористы не хотят умирать. То есть, театральный центр они захватил не для того, чтобы стать шахидами, а заодно и унести с собой в могилу как можно больше "неверных" (это они могли сделать уже двадцать раз), а для того, чтобы привлечь внимание общественности к необходимости переговоров с Масхадовым и, конечно, к своей собственной персоне. Зачем «шахидам» 500 тыс. долларов аванса? Значит, главарей террористов убедили в том, что все будет “хорошо”. Террористы, особенно женщины-камикадзе, чтобы привлечь внимание к своим действиям и "стремлению погибнуть", слишком вольно обращались с бомбами, прикрепленными к их животу, демонстративно поигрывая проводками, смыкая и размыкая их, накручивая на палец. Вероятно, тогда все еще отсутствовала батарейка или не был вставлен взрыватель. Вероятно, Бараев и его кампания рассчитывали договориться «по-хорошему», а затем потребовать вывезти их вместе с частью заложников в указанное ими место. Но это лишь предположение, основанное на наблюдениях за действиями главарей террористов и их сообщниками.

Судя по размаху подготовки этого теракта, нельзя исключать того, что его вдохновители и организаторы вообще не рассчитывали на то, что кто-то из террористов останется в живых. Главным для них было стремление продемонстрировать миру свои возможности, а там, получится или не получится добиться выполнения своих требований по Чечне, это уже неважно. Вот в этом-то, как представляется, и заключается главная опасность современного международного террора, когда такие масштабные его атаки, как 11 сентября 2001 г. в США или 23-26 октября 2002 г. в России, осуществляются, как говорится, «ради идеи», в целях самоутверждения.

Выводы по этой части могут быть такими:

использование чеченскими боевиками угрозы культом шахида - что-то относительно новое в их тактике, что только подтверждает их окрепшую в последние годы связь с иностранными центрами исламского экстремизма и терроризма;

реально далеко не все чеченцы, вовлеченные в антиправительственную деятельность, особенно мужчины и еще более особенно - главари чеченского сепаратизма и бандитизма согласятся надеть на себя пояс шахида. Это, скорее всего, перспектива для их женщин или молодых людей, прошедших специальную обработку и подготовку под руководством арабских инструкторов;

демонстративное выпячивание чеченскими боевиками и террористами своей готовности жертвовать своей жизнью “в борьбе за веру” может быть одним из условий, на которых центры международного терроризма предоставляют Масхадову, Басаеву и другим главарям мятежной части чеченского населения материальную и финансовую помощь.

Почему Москва и на этот раз была выбрана террористами для нанесения очередного удара по России? Ответ на этот вопрос в общем-то очевиден.

В политическом и психологическом плане это наиболее эффективный шаг для тех, кто рассчитывает методами террора добиться своих целей. После акций международного терроризма 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне чеченские террористы и их арабские братья должны были сделать это именно в Москве - городе, по-европейски сверкающем огнями бутиков и казино, отражающихся в лакированных бортах множества дорогих иномарок. Городе, жители которого не хотят знать, что их родина сегодня ведет войну. Которую слишком многие отказываются считать Священной. Бандиты не хотят, чтобы мы забывали, что живем на линии фронта. Этот теракт был заранее громко объявлен: и в Буденновске, и в Кизляре бандиты говорили, что скоро они будут в Москве. Если после этих заявлений с такой легкостью группой вооруженных боевиков захватывается крупный общественно-культурный центр в Москве, вмещающий более тысячи человек, и диктуют свои условия российским властям, значит и всю Россию можно поставить на колени. По-видимому, так или почти так рассуждали организаторы теракта. Не Бараев же придумал все это. Этого шага в Москве должны были ждать те, кому это положено по должности. Но ждали ли?

Далее. Организаторы теракта, похоже, действовали, ориентируясь на успешные в их практике прецеденты: добились своего в Буденновске и в Первомайском, сумели взорвать дома в Москве (правда, добились обратного эффекта - получили вторую войну). Был ряд других успешных террористических актов в других городах и районах России. Опять же перед глазами - устроенный “воинами ислама” 11 сентября 2001 г. апокалипсис в США. Расчет на успех в Москве и на этот раз был, это видно.

Помимо приведенных выше мотивов выбора Москвы в качестве места для проведения теракта следует учитывать и то, что именно столица Российской Федерации, как никакой другой город, даже в условиях проводимых в ней масштабных (но крайне неэффективных) мер по обеспечению безопасности предоставляет террористам немалые возможности для организации и проведения внезапных крупных диверсионно-террористических акций. Все чеченцы – граждане России, все они имеют соответствующие права, и каждый террорист и боевик, имея на руках стандартные документы, в любой день может приехать как в Москву, так и в любой другой город, и нет такого закона, чтобы его туда не пускать просто так. Здесь относительно легко затеряться и раствориться среди миллионов жителей. В Москве и в ближнем Подмосковье сформировалась крупная и сильно криминализованная чеченская диаспора, поддерживающая исключительно тесные связи со своими земляками как в самой Чечне, так и в других районах России. Здесь же, в столице России, по некоторым признакам, действуют эмиссары ряда мусульманских экстремистских организаций. Через Москву, и в этом нет никакого преувеличения, проходит большинство криминальных финансовых потоков, в том числе и чеченских. Деятельность российских и московских силовых структур, на которые возложено решение задач по обеспечению безопасности города, похоже, слабо скоординирована, не нацелена на целенаправленную разработку той среды, которая может быть основной базой для террористов. Те, кто отвечает за порядок в Москве, должны признать: хаотичные проверки на дорогах не повышают безопасность, а создают пробки и ситуации, в которых элементарная взятка контролеру решает все вопросы: регистрации, провоза грузов и другие.

Место для нападения было выбрано террористами идеально. До этого они рассматривали возможность использования здания Дворца культуры молодежи на Комсомольском проспекте и Театра эстрады, сделали натурные киносъемки. Однако остановились на здании бывшего Дома культуры шарикоподшипникового завода. Здесь зрительный зал окружен со всех сторон разными помещениями. Подвалы ДК и их расположение плохо знакомы даже завхозу. Большие ворота в стене - это вход прямо на сцену, через нее туда завозили декорации. Подобраться к тыльной стороне здания ДК можно незаметно для окружающих. Имеются выходы к подвалам здания из подземных коммуникаций.

Всю предварительную работу (разведка и изучение объекта для проведения террористической операции, путей незаметного проникновения на него и возможного отхода, разработка общей концепции и плана террористической операции, расчет сил и средств и другие элементы) наверняка выполнили люди, не входившие 23 октября в театральный центр в камуфляже, с автоматами, гранатами и взрывчаткой. Они однозначно остались вне пределов театрального центра и готовы организовать то, что было в районе Дубровки, в других местах и городах. Именно из этого необходимо исходить российским властям и руководству Москвы при оценке рассматриваемых событий и разработке мер по недопущению их повторения.

Сообщалось, что террористы из театрального центра на Дубровке по мобильным телефонам вели переговоры с работниками московских посольств некоторых стран, например, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов и Турции - государств, в которых существуют официальные представительства республики Ичкерия. Не говорит ли это о том, что в некоторых посольствах у боевиков были сообщники, готовые в случае чего укрыть террористов на территории дипломатических представительств, а затем вывезти их за рубеж? Сообщники (руководители, инструкторы?), конечно, могли быть. Работают же арабские спецслужбы в Москве и России. Но что касается использования чеченскими террористами территории дипломатических представительств, то это навряд ли – слишком опасно. Да и чеченских боевиков, готовых повторить «подвиг» группы Бараева, найдется еще немало. Так что такой риск был неоправдан по всем понятиям.

Цели, ставившиеся организаторами террористического акта в Москве, более чем очевидны. В этом отношении они действовали по уже отработанному и известному алгоритму: в ситуации, когда основные силы незаконных чеченских вооруженных формирований разгромлены, когда федеральные силы и воссозданные силовые структуры Чеченской Республики все ближе и ближе подбираются к лидерам чеченских сепаратистов и к их подручным, а процесс стабилизации военно-политической ситуации в Чечне и на Северном Кавказе приобрел необратимый характер, не остается ничего другого, кроме как попытаться переломить неблагоприятный ход событий проведением масштабной террористической операции именно в Москве. Расчет делается прежде всего на психологический и политический эффект, на подавление воли российского руководства и склонение его к возобновлению контактов и переговоров с лидерами сепаратистов и чеченских террористических формирований. Предмет переговоров тоже обозначен. Речь должна идти о прекращении антитеррористической операции, новом выводе с территории Чечни федеральных войск и начале нового витка политического торга о дальнейшей судьбе Чечни и ее криминальных лидеров, т.е. Масхадова, Басаева, Удугова, Заккаева, Яндарбиева и многих других, разбежавшихся кто куда – в труднодоступные районы горной Чечни, к своим друзьям и родственникам в соседних с Чечней субъектах Российской Федерации, а то и несколько дальше – в Грузию, Турцию, некоторые арабские страны и даже в Европу. Кое-кто, похоже, пытается осесть в Москве и вблизи нее. Все в комплексе было нацелено на новый Хасавюрт.

В то же время анализ целей террористической акции на Дубровке не следует ограничивать только лишь этими, наиболее очевидными расчетами ее организаторов. Эту акцию нельзя не рассматривать в отрыве от других событий. Одно дело – подрыв фугаса на какой-нибудь из трасс передвижения федеральных войск или официальных лиц на территории Чечни и совершенно другое - демонстративный захват почти тысячи человек в крупном общественно-культурном центре Москвы

Первое, что уже давно доказано, так это то, что чеченский терроризм, его идеологи и организаторы уже давно и достаточно тесно связаны с международными исламскими террористическими организациями и центрами. Без финансовой, кадровой и организационной поддержки с их стороны, особенно в последние годы, чеченский сепаратизм давно бы съежился до заурядного бандитизма без каких-то там политических амбиций его паханов. Собственно говоря, именно такой процесс и происходит сейчас, но бывшие лидеры бывшей Ичкерии хватаются за все, лишь бы остаться на плаву, пусть и в подполье или в горных схронах, в расчете на то, что силы, заинтересованные в дальнейшем ослаблении России, снова выведут их на политическую арену.

Второе, на что следует обратить внимание, это то, что до совершения теракта в Москве и после него в различных районах мира был совершен ряд других крупномасштабных террористических актов, крупнейшие из них с большими человеческими жертвами - на острове Бали, в Кении, на Ближнем Востоке. Террористический удар по России на московской Дубровке очень логично вписывается в эту цепь событий. С учетом этого говорить о том, что за московскими событиями стоят только чеченцы, не приходится. Видно по всему, что действия террористической группы Мовсара Бараева согласованы по месту и времени с международными центрами терроризма.

Далее – это Грузия, Панкисское ущелье, политика президента Э.Шеварднадзе и чеченские боевики, освоившие грузинскую территорию, как свою. Российско-грузинская полемика вокруг присутствия на грузинской территории незаконных в России чеченских вооруженных формирований и групп и их деятельности приобрела особую остроту с начала 2002 г. Ясно, что проблема Панкисского ущелья и находящихся там чеченских боевиков – это одна из разменных карт «белого лиса» Шеварднадзе в его попытках подороже продать Грузию Западу, но при этом поторговаться и с Россией. Мы можем только догадываться, о чем перед тем, как провести недавнюю показушную «антикриминальную операцию» в Панкисском ущелье, договорились нынешние тбилисские власти с чеченскими полевыми командирами, использовавшими это ущелье как свою базу и убежище. В то же время известно, что некоторые члены террористической группы Мовсара Бараева прошли через Панкиси. Для Тбилиси теракт на Дубровке – один из немногих политических козырей: дескать, Москва обвиняет нас в том, что на нашей территории находятся чеченские боевики, а сама не может разобраться с ними у себя под боком. В этой ситуации не может не возникать вопрос о действительной роли грузинской стороны в террористическом спектакле на Дубровке. Рано или поздно ситуация станет абсолютно ясной. Но сейчас, когда политика президента Э.Шеварднадзе в отношении России несет на себе очень густой налет интригантства и двурушничества, этот вопрос будет оставаться. Как будет требовать ответа и вопрос о том, что делают находящиеся в Грузии американские военные инструкторы и советники, в какой степени их деятельность оказывает влияние на политику грузинского руководства на чеченском направлении. Сегодня, когда у российской стороны в ходе расследования уголовного дела по теракту на Дубровке появились неопровержимые доказательства использования чеченскими террористами Панкисского ущелья и в целом грузинской территории в качестве своей базы, когда президент России В.Путин выступил с исключительно жестким заявлением в адрес грузинского руководства, официальный Тбилиси спохватился и начал передавать в руки российского правосудия чеченских боевиков, в том числе и исполнителей взрывов домов в Москве и Волгодонске. А что до этого говорил Э.Шеварднадзе?

Говоря о целях рассматриваемого теракта в Москве, нельзя оставить без внимания и продолжающиеся попытки окружения бывшего президента Ичкерии, чеченской диаспоры в западных странах, а также некоторых политических группировок и отдельных политиков как в Европе, так и в России снова предельно политизировать проблему Чечни и добиться возобновления «политического диалога» Москвы с «легитимным» Масхадовым. Практически одновременно с терактом в Москве в Копенгагене проводится т.н. всемирный чеченский конгресс, на котором присутствуют эмиссар Масхадова Ахмед Заккаев, некоторые московские чеченцы во главе с было исчезнувшим с политического олимпа Русланом Хасбулатовым. Бывший спикер Верховного Совета Российской Федерации, оказывается, переписывается с Масхадовым и ведет с ним творческий диалог относительно будущего политического устройства Чечни («…переговоры необходимо вести с Масхадовым, с которым я веду систематическую переписку, и мы подготовили план установления мира и переговоров»). Говорят, что в Копенгаген якобы собирался и Борис Немцов, но Мовсар Бараев сорвал эту поездку. Очень похоже, что всемирная чеченская сходка в Копенгагене была неслучайной. По-видимому кто-то из ее устроителей знал о подготовке теракта в Москве, рассчитывал на его успех и заранее готовился к тому, чтобы развить этот успех уже политико-дипломатическими средствам на европейской сцене. Видимо, важная роль в этом плане отводилась одному из крупных главарей незаконных чеченских вооруженных формирований обеих войн Ахмеду Заккаеву, наделенному Асланом Масхадовым полномочиями представлять его на встречах и переговорах с представителями других государств. Одновременно с подготовкой и проведением теракта Ахмед Заккаев совершает поездку в Европу и ищет там контакты среди европейских политических и общественных деятелей.

Когда стало ясно, что задуманный эффект от теракта не получается, спецпредставитель Аслана Масхадова направляет письмо докладчику Парламентской ассамблеи Совета Европы по проблеме Чечни лорду Джадду, где утверждает, что "чеченское руководство во главе с президентом Асланом Масхадовым решительно осуждает любые действия, направленные против гражданского населения. Мы не приемлем террористический метод решения каких бы то ни было проблем. "Московские" террористы, кто бы они ни были, никакого отношения к официальным структурам Ичкерии не имеют: Мы призываем обе стороны, как вооруженных людей в театре, так и руководство России, найти бескровный путь выхода из сложившейся ситуации". Все правильно. Так и надо действовать, если масхадовцы и их покровители решили через теракт в Москве выйти на новые политические комбинации в Европе, да и в самой России. Но мы должны напомнить, что точно так же действовал Аслан Масхадов и во время вторжения банд Басаева-Хаттаба в Дагестан. Молчал, пока его люди не вошли в приграничные районы соседней республики, а потом, когда федеральный центр принял решительные военные меры против агрессора, начал выступать с заявлениями об осуждении действий своей правой руки. Так они распределяют между собой роли и играют их уже не первый год.

Другой известный в недавнем прошлом, а сегодня начисто забытый российский политик Иван Рыбкин вроде бы ни с того, ни с сего встречается в Европе с Заккаевым и беседует с ним на тему о реанимации контактов российской стороны с тем же Масхадовым. Иван Рыбкин самостоятельно не способен на такие шаги. Значит, действует по чьему-то поручению. Не исключено, что этот кто-то есть бывший подчиненный И.Рыбкина по Совету Безопасности Российской Федерации, ныне - лондонский изгнанник Борис Абрамович Березовский, у которого в период исполнения им обязанностей заместителя Секретаря Совета Безопасности России сложились весьма доверительные деловые отношения и с Э.Шеварднадзе, и с ближайшим окружением Аслана Масхадова. А с Иваном Рыбкиным нынешний беглый олигарх было даже задумали создать очередную политическую партию.

Все, как видим, переплетено в едином клубке политических и личных интересов, интриг и невысказанных открыто взаимных договоренностей и обязательств. Налицо явные попытки уже выброшенных ходом истории на обочину политического процесса сил и фигур напомнить о себе и сделать заявки на будущее накануне важных политических событий: предстоящего референдума по новой конституции Чеченской республики, а затем – выборов нового чеченского парламента и президента республики, парламентских и президентских выборов в Российской Федерации.

К вопросу о целях, преследовавшихся организаторами террористической акции в Москве, вплотную примыкает оценка общей реакции на эти события в России и мире. Выше отмечалось, что главными целями этой террористической акции ее организаторами (с чеченской стороны это, безусловно, Аслан Масхадов и Шамиль Басаев) были определены срыв начавшегося активного процесса политического урегулирования военно-политической проблемы Чечни и возвращение ситуации к условиям Буденновска или Хасавюрта. Очевидно, что при этом очень большую ставку делали на возможности привлечения внимания к чеченской проблеме мирового сообщества и неких политических структур. Однако на этот раз вышло несколько по другому – в мире слишком свежи были воспоминания об 11 сентября 2001 г. и более поздних, унесших сотни жизней мирных граждан террористических акциях, осуществленных исламскими экстремистскими организациями.

Международное сообщество безоговорочно осудило теракт в Москве и поддержало президента В.Путина. Особо важным для российской стороны было признание руководителями ведущих государств правоты заявления российского президента о том, что план теракта был "составлен в зарубежных террористических центрах". Зарубежные лидеры, до сих пор занимавшие осторожную позицию к событиям в Чечне, прямо указали России на "происхождение" террористов. Никто из западных, в том числе и европейских , руководителей до сих пор не подверг и не подвергает сомнению тот очевидный факт, что разрешение чеченского кризиса - это внутреннее дело России. Американское руководство допустило, что террористическкая акция была предпринята в координации с "Аль-Каидой". Таким образом, США фактически поставили знак равенства между Усамой бен Ладеном и чеченскими полевыми командирами. Позицию главы США изложил пресс-секретарь Белого дома Ари Флейшер. Он сказал, что по убеждению президента Дж. Буша, к трагедии в Москве привели именно действия террористов.

Ряд представителей европейских государств, осудив терроризм, тем не менее заявили, что не изменили своей позиции по отношению к Чечне. Европейское сообщество по-прежнему продолжает настаивать на мирном урегулировании конфликта и на переговорах с Масхадовым. Аргументы России, указывающей на связь террористов с Басаевым и Масхадовым, отвергаются без особых рассуждений. Тем не менее в глазах европейского общественного мнения чеченские сепаратисты много потеряли, их позиции ухудшились.

Непоследовательность и двойственность европейской позиции в вопросе о чеченском терроризме особенно наглядно проявилась на примере действий властей Дании. Арестовав по представлению России масхадовского эмиссара Ахмеда Заккаева, участвовавшего в работе всемирного чеченского конгресса в Копенгагене, датские власти затем освобождают его и позволяют ему покинуть страну. И все это под тем предлогом, что Россией было предоставлено датской стороне якобы недостаточно доказательств о причастности Заккаева к чеченскому террористическому сообществу и лежащей на нем вине. Затем уже в Великобритании, куда направился этот сподвижник Дудаева, Яндарбиева, Басаева, Хаттаба и Масхадова (по-видимому, ближе к Борису Березовскому), английские власти задерживают его, арестовывают паспорт Заккаева и снова отпускают его до выяснения «степени причастности» последнего к террористической деятельности. Ну, что же - появилась возможность проверить искренность демонстрируемых британским премьером Тони Блэром “дружественных чувств” по отношению к президенту В.Путину. Конечно, британский лидер, столь непримиримый к “Аль-Каиде” и терроризму вообще, и на этот раз может сослаться на демократические процедуры и юридические препятствия выдаче Заккаева российским властям. И ничего удивительного в этом не будет - Великобритания уже давно стала прибежищем для сомнительных “друзей” России.

Что касается отношения российских граждан к террористическому акту на Дубровке и мерам российских властей по освобождению заложников, то оно в общем и целом однозначно: несмотря на понесенные трагические потери, россияне в основной своей массе поддержали действия президента В.Путина и спецслужб. Но были и такие, кто как в ходе удержания террористами заложников, так уже и после завершения операции по их освобождению высказывали и благодарность чеченским боевикам за их теракт, и требовали от российского руководства принятия всех требований террористов, только лишь бы кто-то из их знакомых или родственников, оказавшихся в числе заложников, был освобожден. Освобожден ценой многочисленных будущих жертв, останься террористы с Дубровки живыми и получи все то, чего они добивались. Лица этих людей могли видеть миллионы российских граждан на экранах своих телевизоров.

На этом примере мы можем говорить о том, что в кризисных ситуациях такое понятие, как “гражданское мужество”, становится для ряда российских граждан, особенно тех, кто в обычных условиях больше всех кричат о своей верности России, настолько виртуальным, что на него, оказывается, вообще можно не обращать внимания. Зато потом, когда благодаря мужеству и самоотверженности других кризисная ситуация была ликвидирована, эти люди начали выдвигать претензии к российским властям, в первую очередь к правительству Москвы. Это и уже широко известные выпады немцовского Союза правых сил, и, кстати говоря, обращение некоторых граждан через суды с исками к московским властям с требованиями выплаты компенсаций за нанесенный в ходе теракта ущерб их здоровью и т.п. Одни стремятся на общенациональном горе нажить себе политический капитал, другие - несказанно, по российским масштабам, обогатиться, получив заветный миллион долларов компенсации. И этому, судя по всему, не будет конца.

28 октября 2002 г., встречаясь в Кремле с членами правительства, президент РФ В.Путин выступил с обращением к нации. Оно было очень жестким и содержало указания руководителям силовых ведомств выработать адекватные меры по борьбе с терроризмом. Из чего следует вывод: то, что делалось до трагических событий октября, президента не устраивает. Президент твердо заявил, что "Россия не пойдет ни на какой сговор с террористами и не будет поддаваться никакому шантажу". Это адресовано тем "доморощенным миротворцам", кто сейчас настаивает на политическом урегулировании ситуации в Чечне. После того, что произошло, переговоры с тем же Масхадовым невозможны никогда и ни при каких обстоятельствах.

Мы вынуждены будем еще не один раз обращаться к теме террористического акта на Дубровке, так как еще далеко не все замыслы и детали этого преступления известны. Тем не менее, уже сегодня из того, что произошло, необходимо извлечь уроки и сделать некоторые общие выводы.

Представляется, что их можно свести к следующим обобщениям.

1. Террор как метод и средство достижения политических целей стал главным оружием чеченских сепаратистов и действующих вместе с ними их идейных союзников из разного рода мусульманских экстремистских организаций и групп на Северном Кавказе. Чеченский терроризм тесно смыкается с деятельностью международных террористических организаций и групп исламской ориентации, становится частью международного террористического сообщества, все больше и больше подчиняясь ему.

2. Имея ввиду наличие разработанной международным террористическим сообществом радикального ислама долгосрочной стратегии расширения зоны влияния религии ислама и построения всемирного исламского халифата (идеи, конечно, сумасбродной, но, тем не менее, весьма притягательной для многих искренне верующих мусульман), покончить с исламским терроризмом будет непросто. Непросто не только из-за сильной зацикленности значительной части верующих на идеи грядущего господства ислама в мире, но и по причинам вполне земного характера - заинтересованности ряда стран исламского мира в экспорте экстремистских идей, настроений и выступлений за пределы своих границ на территории проживания других народов, государств и религий; наличия у исламских экстремистов мощной финансовой и кадровой подпитки; растущей вовлеченности главарей террористического сообщества в криминальный бизнес, включая торговлю оружием и наркотиками; быстрым приростом численности мусульманского населения при необеспеченности этого прироста наращиванием ресурсной базы и развитием производительных сил большинства стран исламского мира; довольно специфического понимания мусульманами понятия содидарности со своими единоверцами.

3. То, что терроризм в России носит ярко выраженный этнический характер, ясно, как божий день. Чеченская диаспора в Москве занимает видные позиции, особенно в бизнесе, обладает значительной собственностью, недвижимостью, ездит на "Мерседесах" и ведет западный образ жизни, сохраняя при этом тесные связи со своей родиной и земляками. Криминальные структуры чеченцев также прочно утвердились повсеместно на просторах России. Без финансовой подпитки с их стороны (на добровольной или вынужденной основе) террористы на Кавказе, опираясь лишь на помощь зарубежных покровителей, протянули бы недолго. Каждый россиянин, покупая что-либо на рынке, выплачивает некую субсидию на чеченскую войну и деятельность подрывных исламских организаций на территории России. Его же деньги по известным только каналам "ичкерийского сопротивления", а не ФСБ, МВД и целой когорте других федеральных силовых структур, попадают к разного рода моджахедам, шахидам и т.д. Выходит, что россиян убивают на их же деньги. С учетом этого война может длиться вечно. После "Норд-Оста" мир не стал ближе. Ближе стал разве что очередной новый теракт шахидов с уже привычными России исламскими лозунгами. Практические выводы из этого могут быть вполне определенными: властям России и Москвы необходимо тщательно разобраться в чеченском бизнесе - от его начала и до конца. Необходимо самым решительным образом покончить с эксплуатацией чеченским криминалом российских финансовых и материальных ресурсов и самих российских граждан. Беспредел чеченского бандитизма и терроризма требует того. Борьба с этнической преступностью имеет свои законы, устоявшиеся формы и приемы. Здесь стоит опереться как на прежний российский и советский опыт, так и на современную практику ряда иностранных государств. Трудности агентурной работы с чеченскими оргпреступными группировками должны быть компенсированы уязвимостью их связей с земляками и родней.

4. По словам президента России, произнесенным по следам событий на Дубровке, “...международный терроризм наглеет... раздаются угрозы по применению средств, сопоставимых со средствами массового уничтожения. Если кто-то хотя бы попытается использовать подобные средства по отношению к нашей стране, то Россия будет отвечать мерами, адекватными угрозам, по всем местам, где находятся террористы, организаторы этих преступлений или их идейные и финансовые вдохновители". В.Путин дал соответствующим федеральным ведомствам и органам поручения по приведению основных базовых документов, определяющих политику и стратегию государства в сфере национальной безопасности, к сегодняшним реалиям, когда борьба с терроризмом становится в ряд первостепенных задач как всей правоохранительной системы и органов национальной безопасности, так и военной организации государства. Необходимые дополнения, изменения и уточнения должны быть внесены в Концепцию национальной безопасности, в Военную доктрину и в другие государственные акты. Генеральному штабу поручено внести изменения в принципы и планы применения Вооруженных Сил. Речь идет о возможном проведении силовых акций не только по нейтрализации чеченских боевиков в Панкисском ущелье Грузии, но и в других регионах мира. Например, в Афганистане в составе сил международной коалиции. Силы Минобороны, которые остаются в Чечне, "будут укрепляться и использоваться в точечных операциях против глав бандформирований". Президент России понимает, что бороться с терроризмом и террористами можно только по-настоящему, т.е. бескомпромиссно, предельно жестко и профессионально. Только такие недвусмысленные подходы могут быть эффективными, и только они могут быть понятными для любого террориста - чеченского, арабского или другого. Вместе с тем следует подчеркнуть, что основным и главным предназначением Вооруженных Сил России, которые однозначно должны задействоваться и для борьбы с международным терроризмом, остается надежное, гарантированное обеспечение национальной безопасности государства от крупномасштабной военной агрессии извне.

Президент страны говорит: "Трагические события в Москве закончились, но проблем остается очень много. Мы платим тяжелую цену и за слабость государства, и за непоследовательность действий". Государство ослабили непоследовательные действия ФСБ, МВД и отчасти СВР, которые обязаны прежде всего предотвращать теракты, подобные московскому. Путин поручил СВР и ФСБ активизировать усилия по мониторингу ситуации и выявлению угроз, исходящих от международного терроризма как внутри России, так и за ее пределами. Подобные же задачи поставлены и перед МВД.

5. Борьбу с терроризмом невозможно вести без укрепления сил антитеррора и правоохранительных органов. Необходимо сделать самые радикальные выводы из происшедшего. Октябрьские события окончательно обрушили основания той политики, на которой, как на дрожжах, взбухала популярность В.Путина в 1999-2002 гг. Если президент, пройдя через испытание октябрем 2002 года, не развернется из бюрократического пространства в политическое, не научится говорить со страной на языке личностной мощи, неординарности, значит, нас ждут новые испытания.

6. Террористический акт на Дубровке и метод разрешения этой кризисной ситуации должны поставить точку в дискуссии о том, как власти должны вести себя по отношению к террористам, идущим на захват заложников. Это предельная жесткость по отношению к преступникам со стороны властей, неприятие любых политических условий с их стороны, никаких уступок по другим их требованиям, ведение переговоров только лишь с позиций максимализма - террористы должны знать, что сохранение их жизни возможно только лишь при условии их полного отказа от посягательств на жизнь заложников и нанесения ущерба их здоровью, освобождения всех захваченных ими людей и добровольной сдачи властям.

7. В связи с той большой ролью, которую играют средства массовой информации в освещении любых кризисных ситуаций и криминальных историй, российским властям - как законодательной, так и исполнительной - необходимо разработать и ввести в практику особые правила работы СМИ в ситуациях, возникающих в результате террористических актов, несущих угрозу для жизни людей и безопасного функционирования стратегических объектов.

8. Террористический акт на Дубровке, как и все другие террористические акции последних лет на территории России, высветили ряд неприглядных сторон и особенностей, характеризующих нынешнее состояние российского общества. К сожалению, для многих российских граждан, в том числе и занимающих государственные должности, возможность получения денег, особенно легких, стала одним из высших приоритетов, подавляющих моральные, общественные и общенациональные идеалы, ценности и ориентиры. Именно это позволяет террористам или тем, кто занят на их обеспечении, свободно перемещаться по стране и беспроблемно перевозить по территории России оружие, боеприпасы, взрывчатку, заложников и контрабанду, организовывать неподконтрольные финансовые потоки, снимать и покупать жилье, устраивать свои базы в Москве и в других городах, находить для себя помощников. Именно это сегодня составляет одну из серьезных проблем в обеспечении безопасности на всех уровнях.

9. Включение терроризма в категорию главных угроз национальной безопасности и принимаемые руководством страны меры по борьбе с этим явлением не должны уводить общество и государство от понимания того, что главные угрозы для национальных интересов и безопасности России, каким бы грозным ни был международный терроризм, все же лежат в других плоскостях. Поэтому, включая терроризм в число реальных угроз безопасности личности, общества и государства, ведя борьбу с ним, мы не должны забывать, что есть действительно главные и постоянные угрозы, характер и содержание которых, собственно говоря, и должны определять стратегию национальной безопасности России на длительную перспективу. Актуализация задач борьбы с терроризмом не может и не должна затмевать собой стратегические задачи, для решения которых и существуют Вооруженные Силы России.

10. До тех пор, пока не будет завершено уничтожение всех боевых формирований чеченских сепаратистов, а также ваххабитского подполья на территории России, пока не будет окончательно и надежно урегулирована проблема Чечни на условиях обеспечения безусловной политической стабильности в республике, экономического возрождения и укрепления правопорядка и законности, пока не будут созданы условия для эффективного пресечения любых попыток проникновения на территорию России преступных элементов и групп, связанных с международными террористическими организациями и центрами, следует ожидать повторения попыток совершения террористических актов различной направленности и масштаба. Все мы должны быть готовыми к возможным новым жертвам, избежать которых в борьбе с терроризмом, по-видимому, не удастся.

11. Силы террора, как бы они ни хотели быть самодостаточными, все же действуют в условиях конкретного общественно-политического окружения, используют существующую инфраструктуру, эксплуатируют политические, административные, финансовые, военно-технические, моральные и другие ресурсы стран и народов мира. В связи с этим одной из важнейших задач российской государственной власти должно стать создание условий для упреждающего и надежного выявления всех тех каналов, которые обеспечивают доступ террористического сообщества к этим ресурсам, в целях их своевременного и эффективного перекрытия. По-видимому, возникла необходимость разработки общей национальной стратегии борьбы с терроризмом, которая должна содержать общие принципы, определяющие политику, обязанности и задачи общества и государства в вопросах борьбы с терроризмом и искоренения его истоков, а также специальные положения, предназначенные только для структур и сил антитеррора.

12. Представляется, что для России наступила пора, когда общая стратегия борьбы с международным терроризмом должна все более тесно увязываться с ее политикой в сфере межгосударственных отношений. Те страны, граждане которых причастны к террористической деятельности в России или против России, страны которые не препятствуют деятельности на своей территории террористических организаций и групп, причастных к антироссийским акциям, не должны рассчитывать на то, что Россия этого не замечает и не может со своей стороны принять мер адекватного характера.