Чем конкретно угрожают безопасности и интересам России вооруженные конфликты за пределами ее границ на пространстве СНГ?

Первое. Практически любой вооруженный конфликт такого рода ставит перед российским руководством вопрос о принятии решения на активное вмешательство в той или иной форме, включая, естественно, и применение силы, в происходящие события в целях прекращения огня, стабилизации ситуации и создания основы для поиска политического решения конфликтной ситуации. Это чаще всего грозит опасностью втягивания России в силовые разборки конфликтующих сторон при том, что российские воинские контингенты, находящиеся сегодня в зонах вооруженного противостояния (Таджикистан, Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье), имеют статус миротворческих сил.

Второе. Как показывает опыт всех вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве, волны их негативных последствий (беженцы, бесконтрольное обращение оружия, терроризм, наркомания и др.) накатываются на Россию, становясь дополнительной головной болью для российских властей всех уровней и общества в целом. В результате различного рода непродуманных санкций, принимаемых в рамках СНГ, нарушаются экономические и человеческие связи, страдает в первую очередь русское население, проживающее в зонах вооруженных конфликтах. Стремясь развести и примирить враждующие стороны, не оказывая предпочтения ни одной из них, Россия чаще всего попадает в достаточно сложное положение, когда ею недовольны, пытаются оказывать на нее давление, шантажировать и т.п. Очевидно, что это сужает для России возможности маневра как в политической, так и в других сферах ее отношений со странами СНГ и не только с ними, часто ставит национальные интересы России в зависимость от конфликтующих сторон или личных амбиций того или иного регионального политика.

Третье. Вооруженные конфликты вблизи российских границ на территории стран СНГ обладают способностью втягивать в себя в явной или скрытой форме другие страны, становясь таким образом потенциальными зародышами международных военно-политических проблем. Чем дольше такие конфликты остаются неурегулированными, тем в большей степени они становятся своего рода инкубаторами воинов-профессионалов, которые со временем ничем другим, кроме войны, заниматься уже не могут и сами по себе становятся источниками угрозы, появляясь и на территории России то в Чечне, то в Дагестане и т.д.

Четвертое. Все внутренние вооруженные конфликты в СНГ возникли и развивались на почве межнациональных противоречий. Затем на них накладывались другие конфликтогенные факторы: экономические интересы противоборствующих сторон и третьих стран, борьба вокруг проблем суверенизации самопровозглашенных государственных образований и их отношений с внешним миром и др. Сегодня все самопровозглашенные республики, за исключением Южной Осетии, уже обладают собственными вооруженными силами, правоохранительными структурами и другими атрибутами собственной государственности.

Несмотря на то, что процессы интеграции идут медленно и крайне сложно, не вызывает сомнений факт сохраняющейся взаимозависимости республик бывшего СССР. Географическая близость, прозрачность границ, специфика этнонационального состава, использование водных ресурсов - все это увеличивает уязвимость России в случае развития негативных тенденций в СНГ, в частности в Центральной Азии и в Закавказье. Взрывы насилия, потоки наркотиков и оружия, терроризм, массовая миграция, экологическая деградация непосредственно затрагивают российскую национальную безопасность вне зависимости от того, где возникают и зарождаются эти явления.

В новейшей истории суверенной России был определенный период, когда многим нашим соотечественникам начало казаться, что после падения Советского Союза и ухода в небытие двухполюсной геостратегической системы мира как бы сами по себе исчезли и все прежние, совершенно конкретные и масштабные внешние угрозы нашим национальным интересам и нашей безопасности. Причины этой перемены в мироощущении многих россиян довольно очевидны. Мы давно созрели для открытого и честного диалога с остальным миром. В основной своей массе нам не нужно было себя переламывать, наступать при этом на горло собственным убеждениям. В противном случае это противоречило бы характеру русских людей. Немалому числу российских политиков казалось, что и остальной мир такой же - открытый, честный и бескорыстный. Но все оказалось гораздо более сложным и во многом далеко с упрощенными представлениями о новой ситуации в мире. Она, прямо скажем, стала более жесткой и непредсказуемой, особенно в отношении России.

Нет никакого секрета в том, что у каждого государства есть свои интересы и свои устремления, которые зачастую не совпадают с интересами других стран. На этом рубеже несовпадающих интересов и представлений каждого государства о своем месте и роли в мире и возникают противоречия, напряженность, конфликты и т.п. Здесь зарождаются и вызревают угрозы. Вопреки навязываемому в последние годы российскому обществу мнению, угрозы национальным интересам и безопасности России не исчезали и продолжают существовать. Ситуация в мире развивается весьма динамично, генерируя при этом новые проблемы и явления.

Совершенно очевидно, что распад СССР на 15 неравноценных по своим потенциалам и возможностям государств раздробил бывший союзный потенциал на те же пятнадцать практически несопоставимых и невзаимосвязанных частей. И хотя на долю России пришлась наибольшая часть совокупной мощи прежнего Союза, все же на мировой арене она не выглядит сегодня столь уверенно и внушительно, как ее предшественник.

Сегодня национальная безопасность России, если рассматривать ее в едином комплексе, с учетом как внешних, так и внутренних угроз, подвергается испытаниям и давлению практически по всем основным направлениям.

В политической сфере - до последнего времени - это усиливающееся самовластие правящей элиты в центре и на местах, подчас несовместимое с принципами построения истинно демократического государства; катастрофическое снижение культуры и интеллектуального потенциала общества и власти; опасное усиление зависимости страны и общества от зачастую некомпетентных решений, принимаемых узкой группой политиков; гипертрофированные изменения в системе ценностей, когда материальное и личное определяют мировоззрение и образ действий властей всех уровней, а духовное и общественно-государственное при этом присутствуют лишь в качестве идейно-нравственной ширмы воцарившегося беспредела; нарастание дезинтеграции российского общества на основе усиливающегося имущественного расслоения и утраты общенациональных идеалов и ориентиров; возрастание опасности территориальной целостности государства как вследствие брошенных ему в лицо вызовов со стороны сил агрессивного сепаратизма, так и в результате создания самим государством условий для проявления сепаратизма регионального, национального, продолжение давления на Россию извне силами, стремящимися влиять на формирование внутри- и внешнеполитического курса российского руководства в нужном для них направлении.

В экономической сфере - продолжение системного экономического кризиса; отсутствие цельной и обоснованной экономической политики властей, утративших веру в творческие и духовные силы собственного народа и связавших всю свою экономическую стратегию с экономическими моделями и опытом другого, сильно отличающегося от российского, мира; сохраняет угрожающий характер зависимость России от полученных иностранных займов, кредитов и инвестиций, от других негативных явлений и процессов на внешних финансовых и фондовых рынках. В военной сфере - сохранение потенциальной военной опасности со стороны стран Запада и НАТО, стремящихся вытеснить Россию из регионов ее исторически обусловленного присутствия и влияния; увеличивающегося разрыва в соотношении сил российской армии и армий потенциального противника, морального и физического старения состоящих на вооружении соединений и частей российской армии оружия и военной техники, углубления кризиса военно-промышленного комплекса страны; сохранение очагов военно-политической напряженности и вооруженных конфликтов в непосредственной близости от границ России.

В настоящее время в России в официальных документах и заявлениях политиков принято чаще говорить об угрозах интересам безопасности Российской Федерации в международной сфере. Термин "внешние угрозы", пожалуй, более употребим в профессиональной среде, где меньше придерживаются дипломатических условностей и тонкостей, а больше говорят по существу. Уход официальных властей от подчеркнутого использования термина "внешние угрозы" отражает произошедшую за последние годы эрозию статуса России как мировой державы, и изменения менталитета российской правящей элиты, которая хотела бы видеть традиционных соперников и противников России в списке своих друзей, а не врагов. Новым российским лидерам показалось, что их демонстративный отказ от прежней политики противостояния Западу и предложение руки дружбы бывшим противникам будет воспринято последними адекватно, и все пойдет по-другому. Однако поспешность при этом неуместна, и это подтверждается всем ходом событий, особенно в 1999 г. агрессией НАТО на Балканах, реализацией первого этапа стратегии расширения этого "оборонительного" союза на восток, демонстративным непониманием Западом проблем России на Северном Кавказе и др.

Оценка внешних угроз требует ответственного и объективного подхода, холодного ума, трезвого расчета и предусмотрительности. Здесь не должно быть просто веры в слова и заявления политиков, хотя доверие в политике, безусловно, важно. Для оценки угроз безопасности государства гораздо важнее учитывать и оценивать нечто более конкретное и материальное: текущие и долгосрочные национальные интересы и устремления государств, сокровенные мысли и взгляды их правящих кругов, особенности стратегии их национальной безопасности, военные потенциалы и их соотношения, национальные перспективные программы в области разработки и развития вооружений, масштабы и направленность военного строительства и подготовки вооруженных сил и другие не менее важные вопросы.

С учетом вышесказанного рассмотрение и оценку внешних угроз для безопасности и национальных интересов России следует проводить на двух уровнях - глобальном и региональном.

На глобальном стратегическом уровне безопасность России находится под воздействием реально существующих угроз военного, военно-технического, экономического и геополитического происхождения и характера.

Военные угрозы стратегического порядка сегодня для России, может быть, не так очевидны, как раньше, но большинство прежних угроз сохранились, причем к старым добавились новые. Этот вывод вытекает в первую очередь из того, что, например Запад сохранил свой мощный военный потенциал, продолжает совершенствовать и наращивать его. Далее, мы имеем дело не только с сохранившимся, но и расширяющемся к границам России блоком НАТО. Уже сегодня НАТО превосходит Россию по обычным вооружениям в три раза. Только на этом основании совершенно очевиден вывод о том, что Запад по-прежнему считает Россию своим стратегическим противником. Следует также обратить внимание на продолжающееся "ползучее" нарастание военного сотрудничества стран США и НАТО с возникшими на постсоветском пространстве новыми независимыми государствами. Конечно, это право независимых государств дружить с тем, с кем им хочется.

Это требует от нынешних российских политиков и руководителей любого уровня особой бдительности, особой осторожности и предусмотрительности при подготовке и принятии практически любых решений, касающихся и взаимных сокращений вооружений, и выполнения подписанных ранее, в годы существования СССР договоров в области стратегических и обычных вооружений. Договоры должны выполняться, но при одном условии - если до их вступления в силу не появились новые обстоятельства, дающие односторонние преимущества одному из участников договора.

Геополитические угрозы, которые по своему характеру и возможным последствиям могут рассматриваться в контексте глобальных проблем безопасности Российской Федерации, следует в первую очередь идентифицировать с усилиями западных стран и некоторых исламских государств по вытеснению России из районов и зон ее традиционного влияния в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке, в Закавказье и Центральной Азии, с активным политическим, экономическим и военным закреплением этих стран в государствах ближнего зарубежья, а также с созданием неких международных гарантий невозврата ситуации на постсоветском пространстве в любое из ее прежних состояний, особенно если это будет связано с попытками России расширить свое влияние на страны ближнего зарубежья.

Но все же следует остановиться на других внешних угрозах, возникших вследствие распада бывшего СССР. Сегодня некоторые из этих угроз, которые классифицируются как региональные, уже реализуются в форме региональных вооруженных конфликтов и разномасштабных террористических акций на постсоветском пространстве и в самой России. Внешние угрозы национальным интересам и безопасности России, произрастающие на региональной геополитической почве, вызваны теми новыми процессами, событиями и явлениями, которые возникли и развились на постсоветском пространстве после распада бывшего СССР, в ходе формирования новых независимых государств и их последующего развития в 1992-1999 годах.

К источникам таких угроз национальным интересам, а в некоторых ситуациях и безопасности России, как уже говорилось выше, можно отнести кризисные ситуации и вооруженные конфликты на территории стран ближнего зарубежья и государств сопредельных регионов. К ним же следует относить попытки вмешательства различных сил из стран ближнего зарубежья или с их территории во внутренние дела России путем поощрения и поддержки действующих на российской территории сил агрессивного сепаратизма и национализма, а также явно террористических группировок через механизмы политического и экономического лоббирования чужих интересов, искусственной инициации национальных проблем и др. (классический пример - Чечня).

Безусловно наносящими ущерб интересам России являются процессы продолжающегося отхода правящих элит ряда стран ближнего зарубежья от России и усиления их переориентации на развитие связей и стратегического сотрудничества с другими государствами. На этой почве, как показывает жизнь, нередко возникают острые конфликтные ситуации. Буквально рядом с предыдущим источником угроз российским интересам следует поставить трудности развития интеграционных процессов в рамках СНГ, формирующие предпосылки дальнейшего ослабления Содружества.

Новым и безусловно серьезным источником угроз для национальных интересов и безопасности России является развернувшееся соперничество и борьба различных государств за контроль над стратегическими запасами энергетического и другого сырья на пространстве государств ближнего зарубежья, за обеспечение свободы доступа к этим ресурсам и беспрепятственного их вывоза на внешние рынки.

К другим источникам угроз интересам России относятся процессы неконтролируемой миграции граждан стран ближнего зарубежья в Россию, незаконного оборота через российские границы наркотиков и наркосодержащих веществ, контрабандной торговли и незаконных валютных операций. К ним же надо относить пробретающее заметные масштабы распространение регионального бандитизма и терроризма, незаконного оборота оружия, возможное расползание в соседних с СНГ регионах оружия массового уничтожения.

Ситуации на Северном Кавказе и вокруг него. В географическом и политико-административном отношении Северный Кавказ или Северо-Кавказский район - это часть суверенной территории Российской Федерации, граничащая на юге с новыми государствами Закавказья (Грузия, Армения, Азербайджан), упирающаяся на западе и востоке соответственно в Черное и Каспийское моря и включающая на севере Ставропольский и Краснодарский края, а также Ростовскую область. На территории Северо-Кавказского района находятся десять субъектов Российской Федерации. Это Республика Адыгея, Республика Дагестан, Республика Ингушетия, Кабардино-Балкарская Республика, Карачаево-Черкесская Республика, Республика Северная Осетия-Алания, Чеченская Республика, Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская область.

В границах Северо-Кавказского района сосредоточена заметная часть экономического потенциала страны, размещен ряд важных в федеральном измерении промышленных и сельскохозяйственных объектов, комплексов и производств, в том числе оборонного назначения. Для России стратегическое значение Северного Кавказа определяется прежде всего его приграничным положением, непосредственным соседством с зоной Закавказья и его выходами к Каспийскому и Черному морям, где сегодня развернулись масштабные процессы перекройки зон стратегического влияния и оформления новой схемы военно-политического и военно-стратегического устройства этого района мира. Не менее важным фактором стратегического масштаба следует считать близость Северного Кавказа к главным разведанным нефтяным запасам на шельфе Каспийского моря, а также то, что именно через этот регион пролегают наиболее короткие маршруты вывоза нефти и газа из зоны Каспия на европейские рынки.

Северный Кавказ - это регион с наивысшей в Российской Федерации концентрацией субъектных административно-территориальных образований, населенный многими десятками разных народов и народностей, высокой плотностью населения, наличием в пределах его границ значительного числа больших и малых проблем, в том числе опасных очагов общественно-политической нестабильности и межнациональных противоречий, перерастающих периодически в вооруженные конфликты и ожесточенное противостояние как на региональном, так и на федеральном уровнях. Достаточно напомнить о ситуации в Чеченской Республике и вокруг нее, о ставшем перманентным осетино-ингушском противостоянии, об острой социально-экономической и политической обстановке в Дагестане, взрывоопасности этнополитической нестабильности в Карачаево-Черкесии, проблемах Кабардино-Балкарии и Адыгеи и о других, менее масштабных, но тоже непростых и острых проблемах.

В последние годы Северо-Кавказский район с его проблемами стал объектом повышенного и небескорыстного внимания других государств мира, и это следует рассматривать как серьезный признак того, что Северный Кавказ и Кавказское направление в целом превращаются в зону острого соперничества и стратегического противоборства мировых держав, одной из которых по-прежнему рассматривается Россия.

Именно Северный Кавказ и все Кавказское направление в течение последних десяти-пятнадцати лет выступают в качестве задающего генератора таких внутри- и околорегиональных процессов, которые создают прямую угрозу национальным интересам и безопасности в целом России, но в особенности - народам Северного Кавказа.

Однако уже с начала 90-х годов на Северо-Кавказском направлении на первый план начали выступать разномасштабные угрозы внутрирегиональной генерации, такие как резкое обострение межнациональных отношений, всплеск сепаратистских настроений, масштабная криминализация общественно-экономических отношений и политической жизни в регионе, быстрое размножение неформальных вооруженных групп и отрядов, террор, возбуждение антиправительственных вооруженных выступлений, масштабные и особо опасные экономические преступления.

Северный Кавказ стал объектом пристального внимания не только традиционных стратегических противников СССР и России в лице западных государств, но и других стран, зоной специфического интереса со стороны международных террористических организаций и поддерживающих их кругов, объектом экспансии зарубежных экстремистских исламских сил и районом накопления потенциала иностранного вмешательства во внутренние дела России как непосредственно в регионе, так и за его пределами в других российских регионах.

Логика развития негативных, в российском понимании, внутренних процессов в одном из стратегически важных регионов России привела к тому, к чему она и должна была привести: раздираемый внутренними конфликтами и непрерывно конфликтующий с федеральным центром Северо-Кавказский регион стал исключительно интересным и притягательным объектом для тех внешних сил, которые дальнейшее ослабление России, в том числе и в первую очередь на Кавказе, всегда определяли в качестве одной из своих задач первой очереди.

Следует подчеркнуть, что многие корни военно-политической ситуации, сложившейся на данный момент на Северном Кавказе, уходят в советский период и даже более глубоко. Не случайно в общественно-политической ситуации конца 80-х - начала 90-х годов, когда в Советском Союзе на волне т.н. перестройки была начата ревизия старой национальной политики КПСС и многих прежних решений в национальном вопросе, в такой многонациональной стране как бывший СССР появился и активизировался целый ряд националистических организаций и движений, спровоцировавших череду межнациональных конфликтов и острых ситуаций.

К этому относится позднее присоединение к России Северного Кавказа по сравнению с другими регионами, являющимися этнической родиной или исторически сложившимися территориями расселения многих современных народов. Окончательное присоединение Северного Кавказа к России завершилось лишь в середине XIX века по итогам Кавказской войны. В регионе - наиболее тяжелое на всей территории России наследие национально-территориальных переделов. Нигде в пределах нынешней России не было осуществлено такого большого количества изменений в национально-территориальном устройстве, как на Северном Кавказе. Для Северного Кавказа по причине его пестрой этно-конфессиональной картины характерна повышенная значимость этнической идентификации в самосознании кавказских этносов, по сравнению с другими типами социальной идентификации.

Здесь привычны ориентация на "разрешение" конфликтов с помощью оружия, культ оружия и силы, обусловленные историко-географическими особенностями региона. Конечно, присутствует и факт тяжелого исторического наследия, связанного с депортацией народов во время Великой Отечественной войны. С Северного Кавказа было поголовно выселено четыре народа: в ноябре 1943 г. - карачаевцы, в 1944 г. - чеченцы, балкарцы и ингуши. Но эта депортация, как известно, тоже была мотивирована и продиктована вполне определенными обстоятельствами и событиями.

Продолжавшееся годами раскачивание военно-политической ситуации на Кавказском направлении и конкретно - на Северном Кавказе с известными сегодня последствиями привело в конце концов к тому, что на данном этапе вопрос о территориальной целостности России из плоскости теоретических постановок перешел в практическую. Как бы мы ни пытались уйти от этой проблемы, она будет все чаще напоминать нам о том, что при продолжении неблагоприятного развития событий как в регионе, так и в целом в России, и при дальнейшем сохранении политики отстраненности федерального Центра от проблем Северного Кавказа именно здесь могут появиться первые глубокие трещины в фундаменте новой российской государственности.

Применительно к Российской Федерации геополитическая ситуация на Кавказском направлении, в том числе и на Северном Кавказе, сегодня в общем виде определяется совокупностью тех негативных общественно-политических, социально-экономических, идеологических и иных процессов, развитие которых ведет к перманентному ослаблению позиций и влияния России на этом направлении при одновременном возрастании здесь уровня внутренних и внешних угроз ее национальным интересам и безопасности. Тенденции и реальные результаты развития ситуации на рассматриваемом направлении, к сожалению, пока таковы, что в дальнейшем при оценке обстановки на Северном Кавказе нам придется все чаще употреблять термины "военно-политическая обстановка", "антитеррористическая операция", "геостратегическая ситуация", "терроризм", "подрывная деятельность", "иностранное вмешательство", "экспансия" и им подобные.

Стамбульская 1999 г. сессия ОБСЕ, в ходе которой президенты США, Турции, Азербайджана и Грузии с участием руководителей Казахстана и Туркмении подписали соглашение о строительстве стратегического магистрального нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан (Турция) и далее на Запад, могут оказаться более серьезными, чем просто отлучение ее от возможности получения доходов от транспортировки азербайджанской каспийской нефти через свою территорию. Этот супернефтепровод могут построить, а могут, в конце концов, и не ввести в строй, заморозив его строительство на неопределенное время. Но в любом случае останется международный документ - договор с подписями на нем полдюжины президентов, и уже одно это дает в руки американцев и их новых современных вассалов вполне определенные основания и поводы для спекуляций по проблемам региональной безопасности, оправдания возможного применения силы в Закавказье для защиты "жизненных интересов" тех же участников договора, покорения непокорных. Подведена мощная мина и под здание СНГ. Очевидно, что интересы России в Закавказье и корни ее влияния здесь серьезно обрезаются, и эту тактику пытаются применить также в зоне российского Северного Кавказа.

Особенности современной обстановки на Северном Кавказе. После распада СССР Северный Кавказ оказался в эпицентре межэтнических и внутренних конфликтов. Осетино-ингушский и внутричеченский конфликты вылились в вооруженные столкновения. Сегодня межэтнические противоречия являются существенной составляющей политической ситуации в Дагестане. То же именно сегодня можно сказать и о ситуации в Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии и Адыгее. Все это является частью дезинтеграционных процессов, охвативших Советский Союз в конце 80-х - начале 90-х годов.

Основной предмет конфликтов на Северном Кавказе сегодня - национально-территориальное устройство региона, т.е. территория и ее статус. Какую территорию можно считать этнической родиной того или иного народа? Какие исторические факты могут считаться достаточным основанием, чтобы претендовать на эту территорию как на этническую родину? Как быть, если на одну и ту же претендует две или более этнические группы? Как поступать в тех случаях, когда народы, не имеющие государственности, выдвигают требования ее создания? Подобные вопросы завязались в тугой узел этнотерриториальных проблем на Северном Кавказе.

Вторая по значимости причина конфликтов - борьба за власть. Проблема доступа к власти выражено присутствует в регионе уже на субэтническом уровне, т.к. в структуре многих кавказских этносов устойчиво сохраняются родовые клановые группы. В условиях клановости власть приобретает гораздо больший практический смысл и для рядовых членов общества.

Третий по значимости объект конфликтов на Северном Кавказе - земля. Малоземелье - исторически сложившаяся проблема большинства горских народов Северного Кавказа, а земля издревле выступала здесь в качестве важнейшей ценности. Нельзя не обратить внимание на то, что за последнее десятилетие они оттеснены на задний план другими, более масштабными и агрессивными, а потому особенно опасными военно-политическими и геоэкономическими факторами.

Факторов, определяющих современную картину военно-политической ситуации на Северном Кавказе и ее возможные перспективы, безусловно больше.

Ситуация в Чечне. На сегодня наиболее острой и сложной региональной проблемой для России является проблема Чечни. По существу она определяет ближайшее и более отдаленное будущее всего Северного Кавказа и, в определенном смысле, Российской Федерации в целом.

В решении проблемы Чечни бывшие и нынешние российские власти наделали немало ошибок. Главными из них, наверное, были те, что федеральные власти не представляли, чем завершатся их политические игры с Д. Дудаевым и другими чеченскими лидерами, а также то, что московские чиновники вели себя с чеченцами, строили диалог с их амбициозными лидерами на базе той ментальности, на которой они привыкли общаться и строить отношения между собой. Результат известен - моментальная сепаратизация режима Дудаева и война 1994-1996 гг. И снова то, как происходило замирение с чеченцами, показало убогость и некомпетентность переговорщиков из федерального Центра, которые еще тогда, уже имея некоторый опыт ведения дел с чеченской стороной, должны были бы понимать, что так просто все это не завершится. Кровь российских солдат и офицеров была пролита в Чечне не затем, чтобы какой-то высокопоставленный чиновник, более того - генерал российской армии взял и на свое усмотрение просто сдал чеченцам результаты в общем выигранной российской армией военной кампании 1996 года.

В дальнейшем в своем стремлении успокоить "чеченский котел" федеральные власти тоже вели себя довольно странно - по существу как проигравшая сторона, выплачивавшая чеченцам репарации в виде бесплатных поставок электроэнергии, природного газа, предоставления им свободы действий на территории Российской Федерации и др.

Обстановка в Чечне оставалась весьма сложной, и это было обусловлено как тяжелой социально-экономической ситуацией послевоенного времени, так и тем, что далеко не все чеченцы, особенно активные участники боевых действий, были удовлетворены тем, что они получили для продолжения жизни в мирных условиях и поэтому стремились восполнить эти "потери" вполне традиционными для этой территории средствами и способами. Территория республики постепенно заполнялась наемным террористическим элементом из различных стран и горячих точек, находившим в Чечне, как говорится, понимание, радушный прием, кров над головой, обеспеченное существование и возможность применить свои специфические познания и опыт на "практической работе".

Территория Чечни стараниями и усилиями таких одиозных личностей как Басаев, Хаттаб, Радуев и иже с ними была превращена в крупную базу международного терроризма. Здесь в течение последних трех-четырех лет на средства зарубежных спонсоров международного терроризма, например, таких как саудовский мультимиллионер Усама бен Ладен, ряд международных исламских фондов и криминальные доходы самой Чечни, были подготовлены сотни и тысячи боевиков.

Центральные власти Чечни во главе с избранным президентом А.Масхадовым, постоянно выпячивая и подчеркивая то, что они представляют "независимое чеченское государство - Ичкерию", на деле полностью утратили контроль над ситуацией. Республика и ее население сами оказались заложниками той принятой ими по существу криминальной системы власти, которая взяла под свой контроль Чечню и уже готовилась к тому, чтобы начать постепенно прибирать к своим рукам некоторые соседние территории, и в первую очередь Дагестан.

Уже тогда было ясно, что сохранение вооруженного потенциала сепаратизма в Чечне и дальше будет оставаться опасным дестабилизирующим фактором всей геополитической ситуации на Северном Кавказе и за его пределами. С весны 1999 г. особенно активизировались набеги чеченских банд на соседние территории, главным образом Ставропольского края и Дагестана, в целях захвата имущества, скота и заложников для последующего их выкупа родственниками или земляками. Федеральные и региональные власти, сталкиваясь с фактами террора со стороны окопавшихся в Чечне и в приграничных с ней территориях преступных группировок, только тем и занимались, что стояли в глухой обороне, выменивали и выкупали у чеченцев заложников, обманывали себя надеждами, что чеченские власти, наконец, образумятся и станут вести себя цивилизованно.

Параллельно в специальных центрах подготовки и тренировочных лагерях на территории Чечни осуществлялась подготовка боевиков как из числа самих чеченцев, так и исламской молодежи из других республик Российской Федерации и наемников, прибывших в Чечню из Афганистана, ряда арабских государств, Турции и некоторых других стран. Одновременно осуществлялись закупки оружия за рубежом и по криминальным каналам - в самой России.

Агрессия против соседнего Дагестана, предпринятая летом 1999 г. с территории Чечни бандформированиями Басаева и Хаттаба при участии в этой акции чеченских силовых структур, равно как и организованные вскоре вслед за этим чеченской агентурой крупные террористические акты в Москве и других городах России с многочисленными человеческими жертвами стали тем политическим и моральным рубежом, на котором федеральным властям стало окончательно ясно, что сидеть дальше, сложа руки, и ожидать, когда чеченцы сами успокоятся, уже невозможно и даже преступно. Нанесением решительного поражения вторгшимся на территорию Дагестана бандформированиям Басаева-Хаттаба, уничтожением центров подготовки террористов на чеченской территории и последующими действиями федеральной группировки российских войск по очистке приграничных с Дагестаном, Ставропольским краем, Ингушетией и Северной Осетией районов Чечни от боевиков федеральный Центр вплотную приблизился к тому, чтобы провести заключительную часть антитеррористической операции. Эта часть не обещает быть легкой ни в военном, ни в политическом плане.

"Обстановка в Чеченской Республике остается сложной". Уже второй год эта фраза кочует по штабным донесениям. Запад и по сей день продолжает обвинять Россию в нарушении прав человека. Между тем широкомасштабные боевые действия в Чечне с применением авиации, артиллерии, столь волновавшие западных политиков, завершились. Но из этого не следует, что на чеченскую землю пришел мир. Экстремисты оказывают психологическое давление в первую очередь на молодежь, заманивая их, как правило фальшивыми долларами. Идеологическим обеспечением бандитов служили ваххабитские брошюры "Крепость мусульманина". Теперь она разлетелась на клочки. Однако независимость Чечни была уничтожена еще до прихода туда российского солдата. Ее похоронили Масхадов и Басаев, привечавшие работорговцев и террористов едва ли не со всего земного шара. Из-за этого и вернулся российский солдат в Чечню, чтобы остановить процветавшее в республике рабство и криминальный беспредел. И не уйдет больше с этой части российской земли никогда.

О возможных сроках завершения антитеррористической операции говорить сегодня рано, так как для федерального центра, судя по его решительности и масштабности всего комплекса осуществляемых на чеченском направлении мероприятий, важно не только нанести полное поражение многочисленным бандам террористам при минимальных потерях со своей стороны, но и создать необходимые политические и экономические условия для полной стабилизации ситуации на территории республики и исключения любых серьезных рецидивов нестабильности и всплесков террора как на территории самой Чечни, так и в других субъектах Российской Федерации. Решать эти вопросы быстро нежелательно да и невозможно. Тактика федеральных войск так и рассчитана, и хорошо, что ее командование не подгоняют, как это, например, было во время предыдущей военной кампании 1994-1996 годах.

Единственное, что сегодня не должно ставиться под сомнение, это необходимость доведения антитеррористической операции до логического конца, завершения ее не только уничтожением всего террористического оргядра и активных террористических группировок на территории Чечни, но и, что на перспективу не менее важно, восстановления на этой территории деятельности федеральных законов и конституционных органов власти, в отношении которых у федерального Центра не было бы никаких сомнений и подозрений.

Чеченская проблема и ее влияние на состояние и развитие ситуации на Северном Кавказе и в целом на юге России в обозримой перспективе по-прежнему будет стоять на первом месте списка факторов военно-политического риска, требующих по отношению к себе постоянного внимания.

Ситуация в Дагестане. Безусловно большое влияние на состояние военно-политической стабильности в Северо-Кавказском районе оказывает общественно-политическая, межэтническая и социально-экономическая ситуация в Дагестане.

Дагестан - самое крупное по численности населения и размерам территории административно-территориальное образование среди северокавказских республик. В республике уже в течение длительного периода времени сохраняется социальная напряженность, проявляются признаки нестабильности в самом дагестанском сообществе, насчитывающем многие десятки народов и народностей. Уровень дотационности республики составляет на данном этапе около 90%. Наблюдается продолжающийся спад производства и инвестиционной активности. Реальные доходы населения республики в четыре раза меньше среднероссийских, при этом две трети работающих дагестанцев получают зарплату на уровне ниже прожиточного минимума. Существует проблема занятости: 19% активного населения не имеет работы, в том числе уровень безработицы среди молодежи оценивается в 85-90%. Процветает теневая экономика, клановость, коррупция.

Дагестан был под особым прицелом у лидеров чеченских экстремистов типа Басаева, Удугова и Хаттаба, а также зарубежных и доморощенных идеологов радикального ислама, в том числе ваххабизма. Все они одержимы идеей возрождения имамата Дагестана и Чечни периода имама Шамиля с последующим расширением его влияния на весь Кавказ. Но при этом никоим образом нельзя сбрасывать со счетов более практичные мотивы стремления чеченских главарей организовать военно-политический кризис в Дагестане и установить над ним свой контроль. В центре этих мотивов находятся долгосрочные интересы дружественных режиму Грозного иностранных государств в установлении полного контроля над нефтяными ресурсами зоны Каспийского моря. В этом заинтересована Чечня, уже в какой-то степени "присосавшаяся" к нефтяному потоку и до последнего времени получавшая от него свою долю доходов. Такой же интерес - у Грузии с Азербайджаном и Турции. Территория Дагестана, являющаяся альтернативным чеченскому (Грозный-Новоросийск) маршрутом вывоза каспийской нефти на внешние рынки, безусловно интересует чеченское преступное сообщество. И это уже не говоря о том, что контроль над Дагестаном давал бы Грозному свободный выход во внешний мир.

В начале 1998 г. под руководством Ш. Басаева и во главе с ним был образован т.н. Конгресс народов Чечни и Дагестана, на котором, собственно говоря, и была сформулирована программа возрождения нового имамата. Фактически с тех пор и была начата подготовка к новой кавказской войне, первым этапом которой должен был стать захват Дагестана. В течение полутора-двух лет в находящихся на территории Чечни учебных лагерях Хаттаба на деньги зарубежных исламских террористических центров для этой войны готовились боевики, которые летом 1999 г. в составе банд Басаева-Хаттаба были брошены на захват приграничных с Чечней районов Дагестана. Сразу после вторжения на дагестанскую территорию Ш.Басаев объявил о создании т.н. Исламского государства Дагестан.

К чести дагестанцев следует отметить, что трудности повседневной жизни, недовольство собственными и федеральными властями и другие подобные факторы не повлияли на их решимость защищать свою республику от нашествия чеченских банд. Совместными усилиями федеральных войск и дагестанского ополчения вторгшиеся с территории Чечни банды были уничтожены и рассеяны. Главари вторгшихся на территорию Дагестана банд ошиблись в своих расчетах на поддержку со стороны дагестанцев по мотивам неудовлетворенности последних состоянием социально-экономической ситуации и уровнем заботы о них со стороны республиканских и федеральных властей.

События, связанные с отражением агрессии террористов Басаева-Хаттаба против Дагестана, явились предметным подтверждением правильности известного и популярного в кругах ученых-востоковедов и аналитиков утверждения, что Дагестан - это ключ ко всему Кавказу. Масштабы вооруженного вторжения на территорию Дагестана и цена его отражения заставляют серьезно относиться к утверждениям типа "Утрата Россией Дагестана - это утрата всего Кавказа". Сегодня это уже не просто громкая и красивая фраза, а тема для серьезного анализа. Упади Дагестан в руки чеченских и международных экстремистов, то же очень скоро произойдет с Ингушетией, Кабардино-Балкарией, Карачаево-Черкесией.

Как федеральные, так и особенно дагестанские республиканские власти должны извлечь для себя уроки из развернувшихся событий. Может, важнейшим из них является то, что население республики по целому ряду позиций оказалось на голову выше властей в понимании происходящего и в своей реакции на него. Если бы этого не было, степень угрозы для республики и ее официальных властей была бы существенно выше. Все это должно стать напоминанием и предупреждением для тех, кого считают "хозяевами жизни" в Дагестане, что о своем народе, о его благополучии необходимо заботиться гораздо лучше и всегда, а не только в кризисные минуты. Сегодня, пожалуй, не стоит возлагать слишком больших надежд на то, что в высшей степени патриотичная по отношению к своей родине и к России в целом реакция дагестанцев на чеченскую агрессию даст некий мощный импульс для разрешения всех тех острых и опасных для внутридагестанской стабильности проблем, которые никуда не исчезли. Сейчас все рычаги управления ситуацией возвращены в руки федеральных и республиканских властей.

Федеральный Центр должен был бы провести свой анализ и подсказать господствующим в Дагестане кланам, что терпение у народа не безграничное, что в конце концов может наступить такое время, когда дагестанцы, многие их которых живут за чертой бедности, начнут искать ответы на вопрос, отчего они так бедно живут.

Ситуация в КЧР и КБР. Наличие на Северном Кавказе территории двунациональных республик, является сложной этнополитической проблемой. Сегодня это Карачаево-Черкеская и Кабардино-Балкарская республики. До 1992 г. существовала еще и Чечено-Ингушская Республика.

Парад суверенитетов, старт которому в России был дан в начале 90-х годов, привел дело к тому, что десять лет спустя в двунациональных республиках все настойчивее поднимается вопрос о разделении республик на самостоятельные административно-территориальные единицы федерального подчинения. И это при том, что те же десять лет назад население указанных республик в своем подавляющем большинстве высказалось за совместное проживание. Тогда понимали нецелесообразность политического и экономического разделения. Сегодня взгляды "вторых" титульных наций (черкесов в Карачаево-Черкесии и балкарцев в Кабардино-Балкарии) сменились на прямо противоположные.

Анализируя причины этого явления, можно увидеть, что жизнь последних десяти лет на Северном Кавказе в условиях политической неопределенности, экономического хаоса и правового беспредела часто вынуждают народы, находящиеся в меньшинстве в составе своих республик, особенно двунациональных, искать защиту своих интересов на путях создания собственных национальных административно-территориальных образований. Это общая тенденция. Однако, если присмотреться к этим процессам и связанным с ними событиям попристальней, то можно увидеть, что зачастую под предлогом защиты прав "дискриминируемых народов" действуют возникшие в последние годы мощные мононациональные финансовые группы, интересам которых отвечает прорыв их представителей в сферу практической политики. Если вспомнить известное и при том довольно точное утверждение, что самый выгодный сегодня бизнес в России - это политика, то станет понятней, почему во главе движений и групп людей, выступающих за образование собственных политико-административных субъектов, как правило, стоят удачливые бизнесмены или поддерживаемые определенными финансово-экономическими группами политики.

В 1999 г. резко обострилась общественно-политическая обстановка в Карачаево-Черкеской Республике (КЧР), где во время весенней кампании по избранию президента республики возникло острое, непримиримое противостояние между двумя главными претендентами на этот пост Владимиром Семеновым (карачаевец) и Станиславом Деревом (черкес).

Основой возникшего противостояния в КЧР, на наш взгляд, являются обозначенные выше процессы, на которые наложились некоторые другие проблемы, созданные, с одной стороны, политикой федерального центра, с другой - продолжающимся внешним вмешательством в дела республики. К тому же общее ослабление позиций федеральных властей на Северном Кавказе, образно говоря, не без участия их идеологических лидеров и наставников пробудило у карачаевцев и черкесов воспоминания о не столь отдаленном прошлом из их истории.

Напомним, что на момент депортации карачаевцев (1943 г.) Карачай существовал как автономная область и не был административно объединен с Черкесией. В 1957 г. автономия народа была воссоздана, но уже как Карачаево-Черкеская автономная область в составе Ставропольского края. Дезинтеграционные процессы конца 80-х - начала 90-х годов поставили Карачаево-Черкесию на грань распада. Выдвигалось несколько вариантов раздела республики. В ноябре 1990 г. состоялся съезд народных депутатов из районов Карачаево-Черкесии, которые были частью Карачаевской автономной области до 1943 г. На съезде была провозглашена Карачаевская республика, что обострило обстановку в районах с большой долей казачьего населения. Вопрос о создании собственной государственности поставили абазины. Дезинтеграционные настроения в то время были на время заблокированы итогами проведенного референдума, на котором большинство жителей КЧР высказалось в пользу сохранения целостности Карачаево-Черкесии как республики-субъекта Российской Федерации. Сегодня вопрос о разделе республики подняли уже черкесы и поддерживающая их часть русского населения.

Сторонники набравшей значительную инерцию идеи разделения республики, судя по всему, долго не успокоятся. Об этом говорят такие их действия последнего времени как принятие в ноябре 1999 г. съездом депутатов и лидеров общественно-политических организаций, представляющих абазинский и черкесский народы Карачаево-Черкесии, решения о подтверждении провозглашения Черкесской автономии. Съезд принял решение о бойкоте абазинами и черкесами выборов в Народное собрание республики.

Просчитать негативные последствия такого решения несложно. Проигравшими от него будут, как обычно, русские и само российское государство. Развал Карачаево-Черкеской Республики мог бы вызвать целую серию себе подобных процессов в других районах Северного Кавказа и едва ли укрепит авторитет федеральной власти как выразителя интересов и защитницы всех населяющих Россию народов.

Для другой двунациональной республики Северного Кавказа Кабардино-Балкарской Республики также в большей или меньшей мере присущи те же проблемы, что и для КЧР. Кабардино-Балкарская республика находится в центре Северного Кавказа. Кабардинцы, как и другие адыгские народы, наряду с осетинами - наиболее интегрировавшееся в российскую цивилизацию кавказское население. Но противоречие, заложенное в национально-государственном устройстве республики, периодически напоминает о себе. Ситуация в межэтнических отношениях осложняется тем, что балкарцы - один из репрессированных народов Кавказа. В начале 90-х годов было предпринято несколько попыток провозгласить суверенитет Балкарии и преобразовать ее в самостоятельный субъект РФ или объединиться с карачаевцами в единое национально-территориальное образование. Последняя такая попытка была предпринята в ноябре 1996 г. провозглашением представителями балкарской оппозиции т.н. "Балкарской республики". Негативное влияние на состояние общественно-политической ситуации в республике оказывал режим Джохара Дудаева, который пытался втянуть некоторых политиков КБР из состава оппозиции в конфронтацию и противостояние с федеральным центром. Но этот этап, похоже, пока преодолен.

Нынешнюю общественно-политическую ситуацию в Кабардино-Балкарии можно оценить как в целом спокойную, и в том, что она именно такова, немалая заслуга президента КБР Валерия Кокова - опытного и авторитетного политика и руководителя. Безусловно, у республики есть немало проблем, требующих решения. В том числе и с участием федеральных властей. Задача и федерального центра, и властей самой республики - следить, чтобы деструктивные силы снова не втянули народы Кабардино-Балкарии в какие-нибудь авантюры.

Среди других проблем Северного Кавказа, превратившимися по существу в долговременные факторы формирования общественно-политической ситуации в регионе, находятся вялотекущий ингушско-североосетинский конфликт, межнациональные отношения на территории других северокавказских субъектов Российской Федерации, проблема временно перемещенных лиц, а также деятельность в регионе ряда этнонациональных региональных и международных организаций, ассоциаций и конфедераций, вклад которых в формирование общественно-политических настроений народов Северного Кавказа чаще всего негативный, нежели позитивный.

Карабахский конфликт. Проблема мирного урегулирования карабахской проблемы в последнее время становится все более актуальной, о чем свидетельствует заметная активизация политико-дипломатических усилий как самих сторон противостояния - Еревана, Баку и Степанакерта, так и посредников, в первую очередь в лице России, США, Франции.

Противостояние конфликтующих сторон, видимо, исчерпало все мыслимые ресурсы и обоюдная "усталость" достигла крайней степени. Настоящих, больших доходов от нефти Азербайджан пока не имеет и вряд ли их будет иметь в ближайшее время. Армения с ее истощенной экономикой все с большим трудом выносит бремя кризисных явлений и содержания несоразмерно большой армии. На Западе сформировалось убеждение, что в сложившейся ситуации стороны окажутся более благосклонными к взаимным компромиссам, и время диктует необходимость выдвижения новых мирных инициатив.

Контакты идут один за другим. Посредники ищут точки сближения. После Стамбульского саммита активно заработала Минская группа. Состоялось шесть встреч президентов Армении и Азербайджана в 1999 г. Они продолжаются и в 2000 г.

Ни один визит европейских дипломатов в Баку или Ереван не обходятся без обсуждения проблемы Нагорного Карабаха. Карабахская проблематика была в центре внимания президента Армении Р.Кочаряна в ходе его зарубежного турне в июне 2000 г. и встреч с Б.Клинтоном и Ж.Шираком. Эти встречи глава Армении назвал "плодотворными во всех отношениях". Они дали уверенность, что на Западе в большей степени склонны поддерживать Ереван, чем Баку, стали основой гарантии последующих переговоров не только лидеров двух закавказских государств, но и равноправного участия в них третьей стороны - Нагорного Карабаха.

Карабахская проблематика стала предметом переговоров президентов России, Армении и Азербайджана в ходе состоявшегося в июне 2000 г. в Москве саммита глав государств СНГ. Сопредседатель Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху Николай Грибков после встречи в Женеве сопредседателей группы с руководителями Международного комитета Красного креста и Верховного комиссариата ООН по делам беженцев заявил, что "мы должны быть готовы к прорыву в переговорах между Арменией и Азербайджаном". Важным видится и состоявшийся визит в Закавказские республики Секретаря Совета безопасности России С.Иванова, который продемонстрировал, что Российская Федерация по-прежнему остается решающей силой в Закавказье. В Баку действующий председатель ОБСЕ и глава внешнеполитического ведомства Австрии Бенита Ферреро-Вальднер обсуждает с Гейдаром Алиевым и министром иностранных дел Вилаятом Гулиевым перспективы урегулирования армяно-азербайджанских отношений.

Следует отметить, что с начала этого года заметно активизировались в отношении карабахского урегулирования Соединенные Штаты. Эта тема была в центре внимания переговоров, которые провели в Ереване и Баку спецпредставитель госдепартамента США по новым независимым государствам Стивен Сестанович и сопредседатель Минской группы ОБСЕ от США Керри Кавано. Об активности американской дипломатии на этом направлении говорит также проведение в Баку в начале года совещания послов США в Кавказском и Центрально-азиатском регионах, на котором обсуждалась проблема карабахского урегулирования. Оптимистическое мнение по поводу перспектив нагорно-карабахского урегулирования высказал и посол США в Ереване Майкл Леммон, выступая в вашингтонском Институте Средней Азии и Кавказа.

Эксперты не исключают, что готовящиеся предложения могут стать основой конструктивного диалога, а может быть и долгожданного решения, которое приведет к геополитическим изменениям всего региона Большого Кавказа, способным оказать серьезное влияние на политико-экономические процессы как в государствах региона, так и в регионе в целом.

В этой связи особенно много спекуляций возникает вокруг так называемого плана Пола Гобла, предлагающего решение карабахской проблемы путем территориального обмена. Эта идея была выдвинута бывшим советником госдепартамента еще в 1992 г. Тогда "План Гобла", одобренный и поддержанный Вашингтонской администрацией, имел в виду передачу Азербайджану коридора вдоль армяно-иранской границы, соединяющего Азербайджана с Нахичеванской автономией. Взамен Армении предлагался Лачинский коридор, ведущий в нагорно-карабахский анклав. Такой вариант никак не устраивал ни Ереван, ни Степанакерт, поскольку основные элементы плана были абсолютно неприемлемы с точки зрения национальной безопасности Армении и Нагорного Карабаха: во-первых, потому что Армения лишалась столь важного для нее прямого сообщения с Ираном, ибо только его наличие гарантировало страну от блокады со стороны Азербайджана и Турции; во-вторых, Турция при этом варианте, соединившись с Азербайджаном, существенно усилила бы свои геополитические позиции в регионе. Помимо этого фактическое слияние Азербайджана с Турцией неизбежно актуализировало бы проблему северных иранских провинций, населенных в основном этническими азербайджанцами. По этой причине идея подобного территориального обмена встретила резкое возражение как Еревана, так и Тегерана, регионального соперника Анкары.

В отличие от первого, второй скорректированный план ("План Гобла-2"), предложенный в последнее время, выглядит более компромиссным. Он не предусматривает потери Арменией непосредственной географической границы с Ираном и не допускает территориальной стыковки Турции и Азербайджана. Территориальному обмену, согласно обновленному плану, подлежат южная окраина Армении (район Мегри) и западная окраина Нахичеванской автономии, где проходит 9-км граница с Турцией. Одновременно предлагается комплексное решение карабахской проблемы: 1) НКР вместе с Лачинским коридором становится частью Армении либо обретает независимость, армяно-турецкая граница полностью разблокируется на всем ее протяжении; 2)решается вопрос неанклавного существования Нахичеванской Автономной Республики Азербайджана; 3) географическая граница между Арменией и Ираном сохраняется, однако, переносится несколько севернее. Последний факт имеет ключевое геополитическое значение, так как передаваемый Армении участок Нахичеванской автономии в этом случае не допускает соединения Турции и Азербайджана, что таило бы угрозу разрастания тюркского мира через Азербайджан вплоть до Каспийского моря и далее в Центральную Азию. Необходимо отметить, что новая граница Армении и Ирана будет находиться в непосредственной близости к рубежам Турции, что делает ее намного уязвимей нынешней.

По убеждению многих экспертов, предложенная идея не лишена конструктивного начала и в принципе может оказаться исходной точкой для обсуждения как для сторон противостояния, так и основных "игроков" на Кавказе - России, Турции, Ирана и США. Правда, Турция согласно новому плану теряет границу с Нахичеванью и, следовательно, с Азербайджаном.

Вбрасывание в оборот реанимированного и откорректированного в Вашингтоне плана территориального обмена между Арменией и Азербайджаном может рассматриваться как еще одна попытка Соединенных Штатов усиления своего влияния в регионе и зондажа общественного мнения и позиций заинтересованных сторон. С решением карабахского конфликта Вашингтон увязывает почти все крупномасштабные экономические проекты в регионе и в самой Армении. Известно, что США в последнее время заметно активизировались в Закавказье. Возникли и уже стали частично осуществляться под патронажем США обширные трансрегиональные транспортно-энергетические проекты ТРАСЕКА и ИНОГЕЙТ, значительными элементами которых являются, например, стратегический нефтепровод Баку-Джейхан или идея возрождения Великого шелкового пути.

Несмотря на достаточно негативное отношение к П.Гоблу в Армении за его первоначальную инициативу, новый план вызвал в Ереване определенный интерес. Правда, тогдашний министр иностранных дел Вардан Осканян заявил, что в настоящее время Ереван не рассматривает вариант разрешения карабахского кризиса путем территориального обмена и "на сегодня этот вопрос не стоит в повестке дня".

На майской встрече в 2000 г. в Ереване с делегацией бундестага Германии, глава Армении Р.Кочарян заявил, что в основе любого документа, направленного на разрешение карабахско-азербайджанского противостояния, должны лежать принципы правового равноправия сторон конфликта, исключение анклавности Нагорного Карабаха и обеспечение международных гарантий безопасности населения НКР. Именно эти принципы заложены в представленном сторонам противостояния последнем предложении посредников, которое было принято Нагорным Карабахом и Арменией, но отвергнуто Азербайджаном. Тем не менее, по убеждению экспертов, в ближайшем будущем следует ожидать смягчения позиции Баку в отношении концепции "общего государства" (возможно, что формула "общее государство" скорее всего будет изменена на Ассоциацию).

Сформулировав принцип "взаимодополнения" как основы внешнеполитического курса Армении, глава армянского МИД Вардан Осканян не скрывает, что армянская сторона "должна признать коммерческие и другие интересы США в регионе" и что победа президента Р.Кочаряна в политическом противостоянии с оппозицией означает активизацию этого внешнеполитического курса. Глава внешнеполитического ведомства страны пояснил, что "Армения близка с Россией, но она также близка с США, Европой, Ираном и Китаем". Стержневым моментом принципа комплиментарности и сбалансированности внешнеполитических отношений является характер взаимоотношений Еревана с Москвой и Вашингтоном. Эту мысль достаточно откровенно обозначил глава МИД Армении В.Осканян: "Отношения Армении с Российской Федерацией и США основываются на принципах взаимной выгоды и партнерства. Чаша весов склоняется в ту сторону и в той степени, в какой та или иная ситуация будут отвечать интересам Армении".

Судя по всему, такая политика Еревана особенно импонирует Западу. Представитель госдепартамента США Р.Бушер выступил со специальным заявлением, в котором подтвердил, что Вашингтон поддерживает Армению и лично Роберта Кочаряна.

По словам американского сопредседателя Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху, сегодня "подходы Вашингтона и Степанакерта к урегулированию противостояния весьма близки". В частности, американская сторона склонна рассматривать Карабах в качестве самостоятельного субъекта региональной политики, особенно в том, что касается его участия в субрегиональных системах безопасности. Позиция Степанакерта, согласившегося с последними миротворческими предложениями Минской группы ОБСЕ, была названа "конструктивной, реалистичной и последовательной". Вашингтон полагает, что сегодня стороны конфликта должны отказаться от крайностей в своих требованиях: Баку не настаивает на автономном статусе НКР, а Степанакерт - на абсолютной независимости. Судя по всему, давление на Баку и Ереван со стороны Вашингтона, будет нарастать, подталкивая стороны к сближению.

Какое место уготовано Армении в западной геополитической стратегии? Идею вовлечения Армении в западные геополитические игры в Закавказье можно кратко сформулировать следующим образом: "мир в обмен на экономическое благополучие". Смысл этой формулы состоит в том, чтобы максимально вовлечь Армению в региональные дела. Условием является мирное урегулирование на основе приемлемого статуса Нагорного Карабаха в обмен на участие Армении и Карабаха в нефтяных, транспортных и других проектах, сулящих якобы экономическое благополучие всего Закавказского региона, в том числе Армении.

Что касается ожиданий руководства Нагорного Карабаха, то они на сегодняшний день выглядят достаточно оптимистично. Основные элементы позиции НКР нашли отражение как в ходе весеннего (текущего года) вояжа в Вашингтон, так и во время недавнего посещения Москвы министром иностранных дел республики Наирой Мелкумян и ее встреч с российскими политиками. По ее оценке, в последнее время произошли очень серьезные сдвиги в сторону большего понимания позиций НКР, которую в мире фактически воспринимают как полупризнанное государство, что само по себе признается как успех. Прошедшая недавно в США конференция по карабахскому урегулированию уделила внимание поиску правовых основ провозглашения независимости Нагорного Карабаха, продемонстрировала осознание его права на самоопределение. Там же была представлена к обсуждению идея, предлагающая урегулировать конфликт в два этапа - с достижением промежуточного суверенитета и далее - приобретенной независимости Нагорного Карабаха.

Азербайджанское руководство относительно перспектив миротворчества также с надеждой смотрит в будущее. Во всяком случае, президент Г.Алиев заявил, что с "каждым днем процесс урегулирования карабахского конфликта приобретает все более зримые контуры". По мнению азербайджанской стороны, усиление позиций Р.Кочаряна внутри страны создает больше возможностей для нормализации армяно-азербайджанских отношений, главным в которых остается проблема карабахского урегулирования.

Регион карабахского противостояния находится в поле постоянного внимания сопредседателей Минской группы ОБСЕ (Николай Грибков -Россия, Керри Кавано - США и Жан Жак Гаярд -Франция).

Безоговорочную поддержку Азербайджану в карабахском конфликте оказывает Турция. Новый президент страны Ахмед Недждет Сезер, побывавший на днях с официальным визитом в Баку, подтвердил готовность Анкары поддерживать Азербайджан на международной арене, в частности в вопросе мирного урегулирования карабахского конфликта. Позицию Турции он выразил в следующем заявлении : "Оккупация Арменией, игнорирующей международные правовые нормы и решения ООН, пятой части азербайджанских земель представляет большую угрозу для мира и стабильности в регионе. Турция и впредь будет оказывать поддержку прилагаемым до сих пор мирным усилиям на пути решения этой проблемы. Мы готовы в любой момент поддержать справедливый мир, который азербайджанский народ примет своим волеизъявлением. Какое решение примет азербайджанский народ, такое решение будет поддержано Турцией". Подобные заявления президента Турции в Баку воспринимаются с удовлетворением и расцениваются как закономерное продолжение политики Турции по отношению к Азербайджану как к историческому и стратегическому партнеру. Турция рассматривается Баку как единственное государство, на которое Азербайджан может безоговорочно опереться.

В последнее время в Баку все чаще слышны разговоры о возможном объединении Азербайджана и Турции. Наиболее активно эту провокационную идею проводит бывший советник президента известный националист Вафа Гулузаде, который считает, что это решение полностью соответствовало бы интересам двух стран. По его мнению, в случае объединения могут быть решены все проблемы Азербайджана, в том числе карабахская.

Симптоматично, что укрепление позиций Р.Кочаряна и разновекторный внешнеполитический курс Еревана активно одобрили Грузия и Азербайджан. Так, советник грузинского президента Ш.Пичхадзе считает, что отставка оппонентов Р.Кочаряна создаст больше возможностей для нормализации армяно-азербайджанских отношений, что "приведет к позитивным изменениям ситуации во всем регионе". Эту точку зрения разделяет официальный Баку. Министр иностранных дел Азербайджана В.Гулиев ожидает, в частности, что усиление позиций президента Р.Кочаряна "создаст необходимые условия для продолжения армяно-азербайджанских переговоров по карабахскому конфликту".

Что сулят России подобные перспективы? Не приведут ли выдвигаемые Западом планы карабахского урегулирования к размыванию российско-армянского стратегического партнерства? Представляется, что утверждение Вашингтона в качестве второго гаранта безопасности Еревана (а дело идет к этому) создает опасность переориентации Армении на США. Под вопросом может оказаться сохранение в Армении российской военной базы. По мере включения Еревана в экономические и политические планы Запада, преследуется цель возможного свертывания российско-армянского сотрудничества, как не отвечающего региональным интересам. Похоже, в гипотетической структуре региональной системы безопасности, предложенной российской стороной в виде формулы 4+2 (Россия, три закавказские республики плюс Иран и Турция) начинает преобладать другая версия, выраженная формулой 3+3+2 (закавказские республики + Россия, Турция, Иран+США и Евросоюз) или даже третий вариант 3+2+3 (Армения, Азербайджан, Грузия + Турция и Иран + Россия, США, Евросоюз), в которой России отводится третьестепенная роль как нерегиональной державы. Такой подход существенно приуменьшит роль России в региональных делах, нарушит существующий баланс сил. Последняя формула может лечь в основу любого плана по вытеснению России из Кавказского региона. В этом случае, как представляется, России имеет смысл предпринять усилия по укреплению значимости и веса в кавказской политике "большой четверки" (Россия, Армения, Азербайджан, Грузия), что может стать серьезным шагом на пути к установлению всеобъемлющей системы общекавказской безопасности. Состоявшиеся в Москве армяно-азербайджанские переговоры с участием В.В.Путина на саммите в июне 2000 г., показали нашу активизацию в процессе карабахского урегулирования и получили хорошую реакцию и в Баку и в Ереване. Однако они не стали пока определяющими в подходах к разрешению ситуации. Следует полагать, что эта весьма полезная инициатива российской стороны должна быть продолжена и переведена в конструктивное русло.

Ситуация в Абхазии. Республика Абхазия последовательно развивает собственную государственность вне связи с Грузией, имея все атрибуты независимого и суверенного государства. В настоящее время в республике действуют соответствующие этому статусу политические структуры. Абхазия управляется президентом и премьер-министром, который руководит правительством. Законодательный орган - парламент избран в 1996 году сроком на пять лет. В марте 1998 года были проведены местные выборы. Вместе с тем ни абхазский парламент, ни местные органы власти не признаны центральным грузинским правительством. Острой и актуальной остается проблема беженцев из Абхазии, численность которых составляет 250 тыс. человек, многие из которых надеются вернуться.

В 1997 году абхазские власти приняли закон об администрации территориальных единиц и о местных выборах. В марте 1998 года по всей территории республики были проведены выборы в местные органы власти, не признанные грузинским руководством.

В Абхазии сохраняется трехуровневая структура местного самоуправления. Первый уровень включает столицу Сухуми, второй - районные администрации Гагра, Гали, Гудаута, Гульрипши, Очамчира и Ткварчели. Третий представляет собой администрации четырех поселков и 128 деревень.

Среди наиболее влиятельных общественно-политических движений можно выделить следующие:

Общественно-политическое движение (ОПД) "Апсны" ("Абхазия") создано в середине 1998 г. как правопреемник народного форума "Аигдылара" с целью объединения усилий граждан для построения независимого демократического правового государства. Движение выступает за мирное урегулирование грузино-абхазских отношений, за признание Абхазии международными организациями, развитие связей с республиками Северного Кавказа.

ОПД "Конгресс русских общин соотечественников России в Абхазии" (КРОСРА) действует с 1994 г. Представляет интересы русскоязычного населения и имеет разветвленную сеть региональных и местных общин. Печатный орган - газета "Русское слово".

Коммунистическая партия Республики Абхазия (КПРА) Одна из ведущих политических организаций республики. Председатель ЦИК - Энвер Капба. В состав ЦИК наряду с рабочими и крестьянами входят члены правительства, министры, председатели госкомпаний, депутаты парламента. КПРА расценивает блокаду Абхазии как не соответствующую интересам прежде всего самой России.

ОПД "Амцахара" (Союз ветеранов войны 1992-1993 г.). Учредительный съезд состоялся в апреле 1999 г. в Сухуми. В работе съезда приняли участие президент В.Ардзинба, премьер-министр С.Багапш. Целью союза является содействие президенту и правительству Абхазии в строительстве независимого от России и Грузии государства, защита прав ветеранов войны.

Крупнейшим событием общественно-политической жизни Абхазии стали президентские выборы, прошедшие 3 октября 1999 года в связи с истечением срока полномочий нынешнего Президента Владислава Ардзинбы, избранного парламентом в 1994 году, а также проведение всенародного голосования (референдума) по вопросу об одобрении Конституции РА, провозглашающую Абхазию суверенным, демократическим, правовым государством, субъектом международного права.

В ходе предвыборной кампании альтернативные кандидатуры не выдвигались, поскольку заранее было очевидно безусловное лидерство В.Ардзинбы.

По данным абхазского статуправления на 1.01.1999 г., население республики составило 309952 человек, в том числе избирательного возраста (от 18 лет и старше) 212316 человек. Количество избирателей по республике на 1.10.1999 года составило около 209 тыс. человек.

Несмотря на экономические трудности, вертикаль управления в достаточной степени отлажена и в известном смысле напоминает работу государственных структур военного времени. Население, спустя немало лет после окончания войны, уже вправе ожидать от президента и правительства реальных экономических успехов, улучшения социально-экономических условий, уровня жизни.

Признание В.Ардзинбы в качестве единоличного лидера Абхазии еще не означает, что к нему у абхазского общества нет претензий. Деятельность нынешнего президента Абхазии в республике оценивается неоднозначно. Среди руководства страны недовольство вызывает авторитарный метод правления, практикуемый В. Ардзинбой. Часть населения республики недовольна и кадровой политикой президента, в основу которой, по ее мнению, положены родственные, клановые отношения. Недовольство вызывают и продолжающийся развал экономики, отсутствие прогресса в преодолении экономической блокады республики, крайне низкий уровень жизни населения Абхазии.

Если за 1,5-2 года не произойдут кардинальные изменения в социально-экономической жизни населения, не исключен политический раскол и возможное обострение внутренней обстановки.

Экономическое положение остается несмотря на некоторые положительные сдвиги, остается достаточно напряженным, и отражает последствия разрушительной гражданской войны и экономической изоляции, в которой в соответствии с решением Совета глав государств Содружества участвуют все страны СНГ, включая Россию.

В настоящее время коммерческие отношения Абхазии с другими регионами, ограничиваются тремя пунктами доступа: по реке Псоу с Краснодарским краем на севере, реке Ингури на юго-востоке и преимущественно с Турцией через порт Сухуми.

Промышленное значение сохраняют серебряно-свинцовые и цинковые руды, барит, марганец и каменный уголь. Среди важных хозяйственных объектов - угольная шахта в г. Ткварчели, а также Ингурская ГЭС.

На состоянии экономики влияет отсутствие финансовых и других ресурсов. Руководство Абхазии фактически осуществляет стратегию выживания для обеспечения потребностей населения. Приток финансов извне практически отсутствует за исключением денежных переводов от абхазцев, живущих за границей. Внутреннее финансирование жестко ограничено. Это приводит к значительному бюджетному дефициту и крупным задолженностям по зарплатам. Практически отсутствуют общественные вложения.Такая же тяжелая ситуация наблюдается и в частном секторе. Отсутствие инвестиций подавляет какую-либо внешнюю ориентацию экономики в сторону экономики выживания.

В последние годы торговый баланс был отрицательным. Прогрессивно растет показатель импорта, который вдвое превышает экспорт. Не совсем понятен механизм покрытия дефицита, часть дефицита покрывается за счет перечислений от абхазцев, живущих за рубежом . Вместе с тем складывается впечатление, что объем экспорта не регистрируется и данные о нем занижены. Необходимо отметить, что большинство торговых операций, в том числе с остальной частью Грузии происходит по нелегальным каналам, а не через единственный легальный маршрут через мост на Ингури М27. Известно, например, что торговля сельхозпродуктами между Гальским районом и рынками Зугдиди осуществляется по нескольким переправам через реку Ингури.

Из зарегистрированного импорта около 62% приходится на Турцию. В сфере экспорта на Турцию падает 45%, Россию - 54%. В условиях ограничений СНГ на торговлю, введенных решением глав государств Содружества в январе 1996 года, категория разрешенного импорта охватывает основные продукты питания, лекарства, топливо, оборудование и бытовые товары.

Структура налогов характеризуется относительно высокими тарифами на экспорт и необычно низкими на импорт. В результате 70% таможенных сборов взимаются за экспорт и 30% за импорт.

В транспортном отношении Абхазия занимает выгодное положение по наземному транспорту вдоль транскавказского коридора, соединяя РФ с Грузией, Арменией, Азербайджаном и т.д. Железная дорога из Сочи, соединяя российскую железнодорожную систему с восточной Грузией с ответвлениями на порты Черного моря Поти и Батуми образует жизненно важную систему для стран региона. Не вызывает сомнение необходимость восстановления транспортной системы и подключения абхазского участка к этой сети.

Основная транспортная магистраль между Сухуми и Тбилиси требует немедленного восстановления, так как она могла бы стать важным транзитным маршрутом, обслуживающим весь регион. Железная дорога нужна и Армении, находящейся в транспортной блокаде.

Абхазский участок железной дороги, идущей вдоль побережья, мосты и пути серьезно пострадали во время войны. Некоторые ремонтные работы произведены, однако транспортировка тяжелых грузов через мосты в их сегодняшнем состоянии невозможна.

Немалую опасность для населения представляют сохранившееся со времен войны минирование. По оценке специалистов, на территории Абхазии в настоящее время насчитывается от 35000 до 100000 наземных мин, рассеянных примерно на 500 участках. По данным организации HALO, занимающейся разминированием, количество мин близко к цифре 50000. Под минами находится около 2000 га пахотных земель, они установлены в том числе в школах, больницах, административных зданиях Очамчирского района.

Кроме периодически обостряемой напряженности в Гальском районе на обстановку в Абхазии значительное влияние оказывает криминогенная ситуация, преступления, связанные с кражами государственного и личного имущества граждан, разбойные нападения и грабежи, контрабанда цветных металлов, леса, в том числе реликтового, других природных ресурсов.

Эти преступления связаны в основном с тяжелой социально-экономической ситуацией в республике, когда значительная часть трудоспособного мужского населения не имеет работы. Особое место в ряду преступлений занимают диверсионно-террористические акты.

За последние несколько лет в Абхазии значительно возросли масштабы наркомафии, увеличились площади, засеваемые наркотикосодержащими растениями. Отсутствие рабочих мест, слабая занятость населения, низкий уровень жизни способствуют развитию наркобизнеса и вовлечению в преступную деятельность все большего числа жителей.

Практически вся территория республики четко разграничена на зоны влияния и сферы деятельности преступных группировок: группировка западной Абхазии осуществляет контроль за перевозками топлива, продуктов питания и пр., частично участвует в вывозе наркотических веществ на территорию России; гагрская группировка (в основном армянская диаспора) занимается производством наркотиков; гудаутская группировка (абхазы) осуществляет контроль за экспортом наркотиков; чеченская группировка контролирует восточную часть автономии, железнодорожный вокзал Сухуми и основные транспортные магистрали, осуществляет контроль за деятельностью предпринимателей и перевозками грузов через грузино-абхазскую границу. Власти Абхазии, похоже, уже не в состоянии предпринять решительные меры по пресечению деятельности наркомафии, ограничиваясь в основном сбором оперативной информации.

Определенное беспокойство ростом масштабов наркомафии проявляют и правоохранительные органы Грузии, так как по мере превращения Грузии в транзитное государство в рамках Евразийского транспортного коридора создаются условия для использования транспортной сети республики для экспорта и распространения наркотических веществ.

Сегодняшняя реальная оценка позиций Грузии и Абхазии не позволяет надеяться на быстрое достижение взаимоприемлемого решения по урегулированию грузино-абхазского конфликта. Ближайшие перспективы возобновления переговоров на политической основе не представляются столь обнадеживающими, как это пытаются представить общественности, поскольку стороны стоят на принципиально противоположных позициях по главному вопросу - о статусе Абхазии.

За несколько лет переговоров не удалось добиться заметного прогресса по абхазской проблеме. Абхазия продолжает двигаться в направлении самостоятельного, независимого развития. Несмотря на непризнание Абхазии международным сообществом, продолжающуюся изоляцию и экономическую блокаду, руководство республики, судя по всему, не намерено сворачивать с избранного пути.

Приезд в Москву генерального секретаря ООН Кофи Аннана, а также создание Оперативной рабочей группы по урегулированию грузино-абхазского конфликта вряд ли способствовали реальному продвижению переговорного процесса. Визит Ардзинбы в Москву практически мало что дал в этом отношении. Ясно одно: путь политических компромиссов неизбежен, поэтому Тбилиси и Сухуми следует отказаться от своих амбиций и делать встречные шаги по направлению друг к другу.

Абхазия продолжает испытывать мощный прессинг со стороны Грузии по целому комплексу проблем, связанных с грузино-абхазским урегулированием. Грузинское руководство добивается такой международной оценки действий абхазской стороны, как геноцид и этночистка в отношении мирного населения. Это стало главной темой выступления Э.Шеварднадзе на последней сессии Генеральной ассамблеи ООН. Грузинский президент сетовал на то, что несмотря на усилия Тбилиси на уровне высшего органа - Совета Безопасности ООН до сих пор не дана объективная оценка того, что в действительности произошло в Абхазии.

Президент Абхазии В.Ардзинба направил генеральному секретарю ООН Кофи Аннану послание, в котором выражено недовольство тем, что отход Тбилиси от принципов урегулирования грузино-абхазского конфликта нашел поддержку со стороны этой международной организации. В частности, отмечается, что в документах ООН стали меняться терминология и оценки грузино-абхазских отношений. ООН в своих документах уже отходит от термина "грузино-абхазский конфликт", заменяя его термином "конфликт в Абхазии, Грузия". В прежних докладах генерального секретаря ООН и резолюциях СБ речь шла об уважении территориальной целостности Грузии. В последних документах ООН говорится уже о политическом статусе Абхазия в составе государства Грузия. Абхазский руководитель подчеркнул, что "любая попытка навязать обсуждение вопроса о возможности вхождения Абхазии в состав Грузии будет расцениваться руководством Абхазии как вмешательство во внутренние дела".

Спекулируя на угрозе вывода российского миротворческого контингента, власти Грузии продолжают готовить почву для замены российских миротворцев на многосторонние силы по подержанию мира под эгидой ООН. При этом как вариант рассматривается и план принуждения Абхазии по боснийскому или косовскому сценарию. Правда, следует отметить, что в последнее время, судя по всему из конъюнктурных соображений грузинское руководство сменило тональность своих высказываний в адрес России. Было отмечено, что российские миротворцы в целом выполняют свои функции и их замена на миротворческие контингенты других стран пока нежелательна.

Не снят с повестки дня и сценарий, по которому Грузия планировала действовать еще в 1994-95 гг. Неудачная попытка его осуществления была предпринята в мае 1998 года. План заключался в захвате Гальского района, вводе туда представительства Автономной Республики Абхазия, размещенного в Тбилиси, и его обращении за помощью к Западу. Таким образом предполагалось превращение грузино-абхазского конфликта во внутриабхазский.

По сведениям генштаба МО Абхазии, имеется даже план десантной операции по "восстановлению территориальной целостности" Грузии, которая с этой целью пытается восполнить свои потребности в военно-транспортных вертолетах и десантных судах за счет военно-технической помощи Запада. Помимо этого, Грузия выдвигает требования к России на часть кораблей Черноморского флота.

В постоянном напряжении остается Гальский район республики, непосредственно примыкающий к Грузии вдоль приграничной реки Ингури и до войны компактно населенный грузинами. Стычки и перестрелки между грузинскими боевиками, военизированными отрядами, поддержанными официальным Тбилиси, и милицией Абхазии стали постоянным явлением.

Руководство Грузии пытается препятствовать возвращению беженцев, так как считает, что отсутствуют достаточные гарантии их безопасности. По мнению Тбилиси, такими гарантиями может быть только возвращение территории Абхазии в состав Грузии.

Россия рассматривает деятельность Оперативной рабочей группы СНГ по урегулированию конфликта в Абхазии в качестве важного инструмента более активного вовлечения государств-участников СНГ в проведение операции по поддержанию мира в зоне грузино-абхазского конфликта.

Сторонам Координационного совета под председательством спецпредставителя генсека ООН Дитера Бодена удалось подписать протокол о создании совместной группы по выявлению, расследованию и предотвращению фактов противоправных действий в зоне грузино-абхазского конфликта, достигнута договоренность о возобновлении переговоров по проекту соглашения о мире и протоколу о возвращении беженцев.

Заметные усилия для взятия посреднической инициативы в грузино-абхазском урегулировании предпринимает Украина. Не вызывает сомнения, что подобная активность Киева согласована не только с грузинским руководством и в рамках ГУУАМ, но, возможно, санкционирована Вашингтоном как часть общего замысла разрешения абхазской проблемы по сценарию Тбилиси, подготовки замены российского миротворческого контингента на силы, послушные западному влиянию. Украинская сторона настойчиво добивается проведения грузино-абхазской встречи на Украине (Крым).

Посол по особым поручениям МИД Украины Ю.Костенко посетил Абхазию с целью зондажа прочности позиций абхазского руководства по всему комплексу спорных вопросов урегулирования и изучения перспективы участия Киева в этом процессе. Украинского дипломата интересовала также реакция лидеров Абхазии на заявление Э.Шеварднадзе о возможности применения силового, косовского варианта урегулирования конфликта. Украинская сторона готовит условия для возможного применения в зоне конфликта в качестве миротворцев собственного военного контингента. Киев в своих посреднических усилиях, безусловно, преследует и собственные интересы. В дальнейшем, по-видимому, нельзя исключать расширения инициатив Украины по наращиванию своего влияния в Черноморском бассейне через участие в грузино-абхазском урегулировании.

Подобную цель, похоже, преследует и натовская Турция, которая старается быть полезной Абхазии в экономическом и гуманитарном плане, и действует в этом направлении достаточно успешно. По словам Ардзинбы, появление в Абхазии МВФ или Всемирного банка ожидать не приходится. Поэтому главные финансовые поступления идут от граждан Абхазии, а также абхазов, проживающих за рубежом. Гуманитарная акция Анкары встречает понимание среди абхазов и несомненно повышает авторитет Турции среди местного населения. Главное для грузинских руководителей - не допустить присутствия в республике российских интересов.

Несмотря на искренние симпатии российской общественности к мужественному народу Абхазии, отстоявшему с оружием в руках право на самоопределение и независимость, официальная Москва неоднократно заявляла о безусловном признании территориальной целостности Грузии, неотъемлемой частью которой является Абхазия.

Народ и руководство Абхазии испытывают самую искреннюю благодарность нашей стране за вклад в дело прекращения боевых действий и поддержание мира после прекращения огня на протяжении последних нескольких лет.

В настоящее время вся тяжесть выполнения разъединительных функций лежит на российском контингенте. Исходя из складывающейся обстановки, можно утверждать, и это подтверждают высказывания серьезных политиков и грузинской, и абхазской сторон, а также командования миротворческими силами, вывод миротворцев из зоны конфликта неизбежно приведет к новой войне. Сухуми в вопросе о миротворцах придерживается твердой позиции - сохранить их присутствие. По мнению абхазских руководителей, миротворцы в полном объеме выполняют функции, возложенные на них мандатом - предотвращение широкомасштабных боевых действий, обеспечении безопасности в зоне конфликта и их вывод возможен лишь при обоюдном согласии обеих сторон - грузинской и абхазской.

По словам министра обороны Абхазии, миротворческая операция должна проходить до того момента, пока не будут окончательно решены все проблемы, существующие между Грузией и Абхазией. Руководство республики неоднократно высказывало озабоченность по поводу призывов Грузии о выводе миротворцев из Абхазии. Эта тенденция усиливается по мере укрепления Грузии связей с НАТО, и может наступить время, когда российских миротворцев просто вынудят уйти из Абхазии.

В послании российскому президенту абхазский лидер В.Ардзинба высказывался категорически против вывода российских пограничников с территории республики, поскольку, по его мнению, российско-грузинское пограничное соглашение "безусловно приведет к резкому витку напряженности в регионе грузино-абхазского конфликта и может стать началом новой войны". Эти опасения абхазского президента не лишены оснований, поскольку Сухуми не намерен уступать вопрос охраны морских границ вдоль побережья Абхазии грузинскому пограничному ведомству, что может привести к несанкционированным столкновениям.

В.Ардзинба изъявил тогда готовность рассмотреть с российскими представителями "все возможные пути решения этой проблемы, включая и вопрос финансирования части расходов российских пограничников на территории Абхазии". Эта попытка найти понимание в Москве и удержать одну из нитей, связывающих Абхазию с Россией, не удалась. В настоящее время, хотя сокращение российских пограничников произошло, они продолжают оказывать помощь на абхазских сухопутных и морских рубежах, участвовать в приеме судов, которые приходят в Абхазию, препятствуют проникновению контрабандных или запрещенных грузов. Следует признать, что морской пограничный контроль в этой акватории существенно ослаблен, и республика по существу открыта для проникновения с моря.

Решение о выводе российских военных баз, в том числе с территории Абхазии (Гудаута) было встречено в республике с тревогой, поскольку их размещение рассматривалось как важная составляющая обеспечения безопасности республики в ее противостоянии с Грузией.

С другой стороны абхазские руководители и народ, испытывая в целом искренние симпатии к России, имеют немало поводов для упреков и обвинений прежде всего в адрес Кремля и российского МИДа за непоследовательность, поддержку блокады, предложенной Тбилиси, сложности пересечения границы в районе р.Псоу, задержки в открытии в Сухуми российского консульства, оставленных без внимания проживающих на территории Абхазии российских соотечественников, оказавшихся особенно в сложных условиях, трудности в приобретении российского гражданства. Возникают серьезные проблемы и с получением российского гражданства, к чему стремятся многие тысячи жителей Абхазии.

Одной из наиболее болезненных для Абхазии проблем остается вопрос экономической блокады республики, введенный по инициативе Тбилиси решением Совета глав государств СНГ "О мерах по урегулированию конфликта в Абхазии, Грузия" от 19 января 1996 года, в котором участвует Россия. Это решение, подтвердив, что Абхазия является неотъемлемой частью Грузии, накладывает обязательства на государства Содружества не вступать в официальные контакты "с представителями или должностными лицами структур, существующих на территории Абхазии". Еще раньше в декабре 1994 года постановлением правительства Российской Федерации "О мерах по временному ограничению пересечения государственной границы РФ с Азербайджаном и Грузией" был введен особый режим пересечения границы, который сохранялся до последнего времени лишь на участке государственной границы между Краснодарским краем и Абхазией вдоль реки Псоу. Продолжающееся вот уже несколько лет экономическое удушение Абхазии, поставило гражданское население республики, и в первую очередь российских соотечественников, на грань выживания, лишая их элементарных человеческих прав, закрепленных в международных документах о правах человека.

Такие меры приводят к утрате доверия абхазской стороны к Российской Федерации как нейтральному и беспристрастному посреднику в грузино-абхазском конфликте, наносят серьезный экономический ущерб России, особенно в ее приграничных районах. Эти меры поставили население Абхазии в исключительно трудное положение, лишив возможности для экономического восстановления и развития после разрушительной войны с Грузией.

Вместе с тем принятые против Абхазии санкции не достигли поставленной цели и не продвинули конфликтующие стороны к сближению позиций на пути грузино-абхазского урегулирования. Более того подобные действия, а также сама абхазская земля с ее уникальными природно-климатическими условиями и выгодным географическим положением приводят к усилению присутствия в республике Турции и других иностранных государств, успешно разворачивающих здесь торгово-экономическую деятельность, в том числе под видом гуманитарной помощи.

С утратой доверия к России и постепенного отказа от российского покровительства с апреля 1999 года руководство Абхазии перешло к внешнеполитической концепции опоры на собственные силы.

Несмотря на то, что по-прежнему существуют серьезные препятствия, связанные с процедурой пересечения границы гражданами и транспортными средствами, сам факт отмены унизительных ограничений встретил удовлетворение жителей республики.

C учетом всего сказанного выше представляется возможным сформулировать некие положения, уточняющие содержание угроз национальным интересам и безопасности России на Кавказе

Геополитическое значение Южного направления и его части - Кавказского в системе геополитических приоритетов России с начала 90-х годов существенно возросло. Это обусловлено главным образом высокой концентрацией возникших на Северном Кавказе и в Закавказье межнациональных и межгосударственных противоречий и образовавшихся на этой почве очагов военной напряженности и вооруженных конфликтов, представляющих непосредственную угрозу национально-государственным интересам и безопасности России.

Угроза интересам и безопасности России на Кавказском направлении исходит в первую очередь от опасной нестабильности военно-политической обстановки на российском Северном Кавказе и в Закавказье. Существующие здесь межэтнические и межгосударственные конфликты могут приобрести затяжной характер. Они обладают свойством втягивать в свою орбиту в различных формах новых участников. В результате как в южных регионах России, так и в непосредственной близости от ее границ могут образоваться устойчивые опасные очаги напряженности и создаваться ситуации, в которых будут возникать прямые вызовы национально-государственным интересам и безопасности Российской Федерации.

Безусловно, что на данном этапе наиболее выраженную, конкретную угрозу для России на Северном Кавказе представляет чеченский сепаратизм, опирающийся на собственную сильную военную организацию, сочувствие националистических группировок и движений горских народов Кавказа, а также на политическую, моральную и финансовую поддержку не только ряда мусульманских государств региона, но и западных стран, что и было продемонстрировано последними на саммите ОБСЕ в Стамбуле 18-19 ноября 1999 г.

Неурегулированные очаги напряженности и вооруженные конфликты как в ближнем зарубежье, так и на территории России создают риски вмешательства в них соседних стран, а при определенных обстоятельствах - и западных государств (под прикрытием ООН или СБСЕ в форме миротворческих операций и т.п.).

Стабильности обстановки в южных регионах России и дальше будут угрожать провокационные действия экстремистских националистических и фундаменталистских группировок и движений в ближнем и дальнем зарубежье, направленные на поддержку сепаратистских устремлений на Северном Кавказе и в Поволжье, продвижение идей исламского фундаментализма и пантюркизма во внутренние районы России, в Закавказские и центрально-азиатские государства СНГ.

В связи с предыдущим по-прежнему остается актуальной проблема оценки степени угрозы для России исламского фактора. Было бы ошибочным считать априори, что исламская угроза для России - нечто однозначное и не подлежащее сомнению. Такая угроза существует. Но при этом необходимо совершенно четко представлять ее истоки, питающие магистрали, движущие силы и причины, актуализирующие политическую роль ислама в регионе. Это отдельная сложная тема.

Дня нас важно понять, что сегодня в условиях России ислам - это такая же религия, как и все остальные, и поэтому в его среде присутствуют разные течения, устремления и т.д. За экстремистскими выпадами исламистов всегда стоят определенные группы, преследующие свои интересы, далеко не во всем и не всегда совпадающие с интересами основной массы мусульман. Чем слабее будет государство и чем хуже оно будет заботиться о своих гражданах исламского вероисповедания, тем, естественно, будут сильнее позиции исламистов. С учетом нынешнего состояния России, неспособной создать большинству своих мусульманских граждан достойные условия жизни, можно говорить о том, что исламская угроза России на Юге (и не только на этом направлении) существует и бороться с ней следует преимущественно политическими и социально-экономическими средствами.

Угрозу интересам России на Юге могут представлять и попытки реализации региональной внешнеполитической стратегии влиятельных экстремистских сил ряда государств Ближнего и Среднего Востока по втягиванию в сферу своего влияния государств ближнего зарубежья с перспективой полного отрыва их от России. Наличие такой угрозы вытекает из активной деятельностью таких государств по усилению своих позиций в Закавказье, а также замыслами по созданию к югу от российских границ различных группировок и союзов мусульманских государств.

Особую угрозу национально-государственным интересами и безопасности России на Кавказском направлении и Юге в целом уже сегодня представляет развернувшаяся между крупнейшими нефтяными компаниями мира, включая российские, борьба за каспийскую нефть. Здесь Россия сталкивается с комплексом угроз - от экономических до военных. Борьба за каспийский нефтеносный шельф и материковые месторождения, за квоты добычи и долю участия в международных нефтяных проектах, за маршруты транспортировки нефти и по другим направлениям может превратить Кавказский регион в зону глобального соперничества. В такой ситуации западные страны будут готовы применить все доступные им средства, в том числе и военную силу, для защиты своих геоэкономических интересов на Юге, что они уже неоднократно демонстрировали за последние десять-пятнадцать лет. Наиболее неблагоприятная для интересов и безопасности России ситуация возникнет в случае установления Западом контроля над Ираком и Ираном и вовлечения в свои политические и военные организации государств Закавказья. Если развитие событий пойдет по такому сценарию, в Кавказском регионе произойдут радикальные геополитические и геостратегические изменения, уже непосредственно угрожающие интересам России.

Большинство упомянутых и других военных программ в странах региона осуществляются в рамках повышения национальной безопасности и прямой антироссийской направленности не имеют. Более того, Россия сама оказывает некоторым из вышеназванных стран помощь в перевооружении их армий поставками оружия и военной техники. Однако все эти процессы не должны выпадать из внимания российского руководства и находить адекватное отражение в мероприятиях по обеспечению безопасности России на Юге.

Таковы на данном этапе основные опасности и угрозы национально-государственным интересам и безопасности России на Кавказском направлении. Имеется также ряд других опасностей и угроз, являющихся в известной мере производными от вышеизложенных. Направления, механизмы и способы обеспечения национальных интересов и противостояния угрозам безопасности Российской Федерации определяют основы стратегии национальной безопасности на Юге, в частности, на Кавказском направлении.

Сложная для России обстановка на Юге обусловлена не в последнюю очередь отсутствием внятных теоретических и идеологических основ государственной политики вообще, внешней, федеративной и национальной, в частности, что повлекло разнобой в оценках и практических действиях.

Идеологически Россия должна жить на своей земле своим умом. Превращение России из мировой в региональную державу будет означать ее конец. Если это произойдет, распад продолжится, и на месте российского государства будет складываться новый геополитический блок. При этом Россия, как региональная держава, может потерять свои геополитические права на часть своих исконных территорий.

С учетом вышеизложенного стратегия национальной безопасности России на Кавказском направлении и Юге может строиться с учетом соответствующих подходов и принципов. Теми, кто в России отвечает за разработку и реализацию этой стратегии, необходимо осознавать наличие жесткой взаимосвязи и взаимозависимости геополитических, геоэкономических и геостратегических интересов и процессов в регионе и мире. То, что происходит в последние годы на Южном направлении, является отражением+ продолжающегося в новых условиях глобального противоборства в мире между Западом и Востоком, и в центре этого противоборства необходимо увидеть те силы, которые стремятся использовать исторический шанс и загнать Россию в такие границы и такое состояние, чтобы если не навсегда, то на многие годы выключить ее из мировых геополитических игр.

Не менее важно понимание и того, что Кавказский регион с его очень сложными и многочисленными проблемами является сегодня, пожалуй, самым уязвимым направлением с точки зрения вероятности нанесения здесь ущерба национально-государственным интересам и безопасности России. Утрата здесь Россией хотя бы небольшой части своей территории может привести к образованию на кавказском направлении своего рода "геополитического клина", способного впоследствии отколоть от России гораздо большие куски ее территории. В связи с этим главные политические усилия федерального центра на Кавказском направлении сегодня должны быть направлены на прекращение здесь вооруженных конфликтов, стабилизацию общественно-политической ситуации и снижение всеми способами конфронтационности между Центром и окраинными субъектами федерации и другими участниками политического процесса на Северном Кавказе.

Безусловно необходимо учитывать то, что с утратой позиций и влияния в Закавказье и в зоне Каспийского моря Россия может лишиться исторической перспективы построить такие отношения с соседями бывшего СССР на юге, которые отличались бы взаимным уважением, взаимной выгодой и взаимной безопасностью - теми признаками межгосударственных отношений, которые только и способны гарантировать долговременную стратегическую стабильность на Юге.

При разработке или уточнении концепции стратегии национальной безопасности для России на Юге, по-видимому, необходимо учесть и такой фактор как наличие многочисленных кавказских диаспор на территории Российской Федерации, как правило, тесно связанных со своей исторической родиной и играющих далеко не последнюю роль в формировании настроений на Кавказе, в его экономических связях как с центром России, так и с зарубежными странами. Найдя правильные линии и формы взаимодействия с кавказскими диаспорами, по-видимому, можно было бы получить в руки мощный рычаг воздействия на кавказские дела.

Правильная стратегия российской национальной безопасности на южном направлении может и должна строиться с учетом возможности увязки характера и уровня отношений России с другими странами с политикой и практическими действиями последних на Северном Кавказе и в зоне жизненных интересов России в Закавказье. В Российской Федерации необходимо принять законы или поправки к уже существующим, которые автоматически вводили санкции против тех государств, с территории которых осуществляется вмешательство в российские внутренние дела. Тогда бы, например, Турция должна была бы выбирать между продолжением исключительно выгодного для нее торгово-экономического сотрудничества с Россией и оказанием поддержки сепаратистским силам на Северном Кавказе.

В стратегии национальной безопасности России на Юге нельзя обойтись без уточнения отношения к вопросу о нахождении российских военных баз на территории независимых государств Закавказья. Военное присутствие России в этом регионе надо стремиться сохранять, используя для этого в первую очередь двусторонние политические договоренности, механизмы СНГ, а также военно-экономическую основу сотрудничества с указанными странами. Основа этого военного присутствия, возможно, стала бы прочнее при условии более весомого и эффективного вклада России в решение конфликтных ситуаций в Закавказье. Однако реально ситуация развивается в таком направлении, что России будет отказано в сохранении ее военных баз на территории Грузии.

Внутренние вооруженные конфликты и международный терроризм. Анализируя роль и место исламского экстремизма в формировании внутренних и внешних угроз национальной безопасности и территориальной целостности России, мы не должны ограничиваться рассмотрением только лишь его религиозно-идеологической и эмоционально-разрушительной составляющих, но смотреть гораздо шире.

На сегодня терроризм - это уже не только и не столько диверсанты-одиночки, угонщики самолетов и убийцы-камикадзе. Современный терроризм - это мощные структуры с соответствующим их масштабам оснащением. Примеры Афганистана, Таджикистана, Косова, Чечни и стоящих за ними мощных покровителей и доноров показывают, что современный терроризм способен вести диверсионно-террористическую войны, участвовать в масштабных вооруженных конфликтах.

Международный терроризм сегодня обладает такими ресурсами, которых может не быть у тех сил, которые пошли на вооруженный конфликт с властью в своей стране. Новейший опыт Чечни и некоторых центрально-азиатских государств подтверждает это.

Например, сегодня одной из важных баз международного терроризма является Афганистан. На территории этой страны функционируют, по меньшей мере, десять специальных учебных центров, осуществляющих подготовку боевиков для бандформирований, действующих на территории Чечни. Большинство из них контролируются известным организатором и спонсором международного терроризма Усамой бен Ладеном.

Для реализации своих замыслов международными террористическими организациями, осуществляющими свою деятельность под идеологическим прикрытием экстремистских мусульманских организаций, организована широкая сеть банков, финансовых компаний и фондов. Эти финансовые структуры выявлены в Саудовской Аравии, Великобритании, Объединенных Арабских Эмиратах. Германии, США, Иордании, Египте, Турции, Пакистане, Швейцарии, на Кипре и на Багамских островах и в ряде других стран.

На сегодня в системе ООН существует 11 международных и 4 региональных документов в области борьбы с терроризмом. С января 2000 г. открыта для подписания Международная Конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма. Не умаляя значения этих документов, все же следует отметить недостаточно высокую эффективность их выполнения государствами, присоединившимися к этим международно-правовым актам. К тому же ряд государств не являются официальными их участниками и не взяли на себя соответствующих обязательств.

Означает ли это, что солнце российской Истории закатилось, что Россия теряет или уже утратила статус великой державы и способность остаться самодостаточным государством XXI века с собственной, только ей присущей ролью в мире? В современном изменяющемся мире положение России существенно изменяется, и этот процесс будет продолжаться и в XXI веке.

Внешние угрозы безопасности России по своему характеру, направленности и масштабам поставлены на глобальный уровень. Подчеркнем, что эта точка зрения не совпадает с официальной, согласно которой для России сегодня практически не существует угроз глобального характера, а основные опасности для интересов страны возникают из угроз регионального характера и масштаба, т.е. тех угроз национальным интересам и безопасности России, которые сформировались и развились на почве тех негативных военно-политических, геоэкономических и иных процессов, которые происходят в последние годы на постсоветском пространстве.

Такой практицизм в оценке российскими официальными властями приоритетности внешних угроз в общем понятен и приемлем: глобальные угрозы, хотя они страшней и масштабней, но находятся где-то там далеко, а региональные - вот они, под боком, на российских границах и уже кусаются, причем часто довольно больно.

Внешние угрозы национальным интересам и безопасности России, произрастающие на региональной геополитической и геостратегической почве, вызваны теми новыми процессами, событиями и явлениями, которые возникли и развились на постсоветском пространстве после распада бывшего СССР, в ходе формирования новых независимых государств и их последующего развития в 1992-1997 гг. И по настоящее время.

Вооруженные конфликты на постсоветском пространстве постепенно стали объектами международной политики. Все более широкое участие в разрешении их последствий принимают международные организации - ООН, ОБСЕ, Организация Исламская конференция и другие. В условиях, когда Россия в силу изложенных выше причин довольно ограничена в выборе путей и средств возвращения ситуации в зонах конфликтов в исходное положение, роль международных усилий и влияние третьих стран в кризисных зонах постепенно возрастают.

Этим перечнем не учтен ряд других угроз и опасностей, которые подстерегают СНГ на путях интеграции. Их гораздо больше. Но и вышеизложенного вполне достаточно для понимания того, что России, пытающейся взять на себя роль главного застрельщика и генератора интеграционных инициатив, еще придется преодолеть немало различных препятствий на пути превращения СНГ в действительно работающее и сплоченное межгосударственное объединение, переключить на решение этих задач значительные материальные и финансовые ресурсы.

Представляется, что в России на геополитическом и геостратегическом уровнях вышеизложенным проблемам до сих пор уделяется очень мало внимания. В практическом политическом и экономическом плане решаются только частные проблемы. Цельную же стратегию на этом чрезвычайно важном с точки зрения обеспечения безопасности и национальных интересов России, по-видимому, еще предстоит разработать и заявить о ней всему миру.

В большинстве стран СНГ, как, впрочем, и в самой России, еще сохраняется целый ряд предпосылок к появлению новых источников напряженности и развития на их базе конфликтных ситуаций. Источники внутриполитической напряженности в большинстве государств СНГ в общем и не исчезали. Это и переживаемые всеми экономические трудности, и социальная напряженность, и межнациональные противоречия, политическое соперничество местных элит и группировок и другое. Конфликтные ситуации могут возникнуть на основе трудовых споров, по результатам национальных и местных избирательных компаний, на почве резкого осложнения межнациональных отношений, межгосударственных территориальных разногласий, в связи с ужесточением пограничного или таможенного режима между различными странами СНГ, в результате возникновения массовых общенациональных движений по принципиальным вопросам политики государства и т.д. Например, кто мог до последнего времени представить, что напряженность в российско-грузинских отношениях будет вызвана введенными российскими властями ограничениями на незаконный провоз на территорию России контрабандного спирта? И так по многим другим направлениям и вопросам. В чем здесь угрозы для России? В том, что связи российской стороны с ближним зарубежьем еще настолько сильны, особенно на уровне повседневного сознания граждан, что любой всплеск напряженности обязательно отзовется и эхом, и какими-то конкретными событиями в России. Об этом мы уже говорили выше. Вообще-то эта проблема не надумана. Она существует. Однако для ее подробного рассмотрения требуется отдельное исследование. Наша задача в данном тексте довольно общая - только обозначить сам факт ее существования и ее контуры.

После развала бывшего Советского Союза Россия превратилась в огромную узловую пересадочную станцию, а также своеобразный отстойник для народов других республик бывшего Союза, и не только для них, спасающихся от межнациональных вооруженных конфликтов, преследований по политическим и другим мотивам, прибывшим в Россию в поисках лучших условий жизни. Как относиться ко всему этому, в России, похоже, не знают.

Данные угрозы, как и предыдущие, являются следствием развала бывшего СССР, разрыва прежнего единого оборонного и правового пространства, системы обеспечения внутренней безопасности, неотрегулированности вопросов о государственных границах и контроля на них. Такова общая картина, которая, как представляется, не содержит в себе никаких натяжек и передержек. Более того, она неполная.

25.11.2000 г.